Джереми стиснул зубы. В этом была вся Кэлси – если что решила, то будет следовать этому неуклонно.

— Так чего она хочет?

Рис пожал плечами.

— Может, ищет возможность снова устроить нам разнос. Я не знаю.

— Я тоже.

Воцарилась долгая тишина, и Джереми мысленно снова вернулся в тот прошлый вечер с Кэлси.

— Что случилось той ночью? На самом деле? — он посмотрел на Таккера. — Ты не имел права даже на секунду подумать, что я могу причинить ей боль.

Челюсть Таккера отпала, намекая Джереми, что он определенно тронулся умом.

— А что, черт возьми, я должен был еще подумать? Ты заковал ее, чтобы иметь возможность бить. Там, откуда я родом, такое считается насилием над женщиной, и я не собирался стоять там и просто наблюдать.

Неужели этот мудак никогда не слышал о БДСМ?

— Рис подтвердил, что она получала удовольствие.

— Не понимаю, как, — Таккер покачал головой. — Ее задница была ярко-красной. Я ясно видел отпечаток твоей ладони на ее светлой коже. Ради Бога, ее лицо было в слезах.

— От мощного оргазма! Ты настолько темный? И даже не знаешь, что значит доминировать над женщиной?

— Эй, я достаточно главенствую.

На это возражение Таккера Джереми покачал головой.

— Это не одно и то же.

— Да уж, — добавил Рис.

— Ты что, на его стороне? — сорвался Таккер.

— Я на стороне любого, кто сможет разобраться с этим дерьмом и вернуть ее сюда, — отметил пожарный.

— Так что перестань быть ханжой, — отрезал Джереми. — Я видел, как ты смотрел на нее. Ты был взбешен… но, помимо этого, у тебя встал.

Таккер сузил глаза.

— Она была голая. Я был в ярости, но не ослеп же. Не смей даже предполагать, что я смог бы ударить женщину.

— Избивать нет, — Джереми пожал плечами. — А шлепать ее по заднице, наблюдая, как она розовеет для тебя, думаю, смог бы.

— Ты ошибаешься, — не уступал Таккер.

— Меня не волнуют причуды Таккера или их отсутствие, — вмешался Рис. — Правда в том, что в ту ночь что-то произошло, и никто из нас не смог с этим нормально справиться. Она возвращается через три дня и хочет нас видеть. Для нас это, может быть, последняя возможность.

Слова Риса вселили в Джереми опасения, но, черт его подери, если тот был не прав.

— Я полагаю, мы по-прежнему любим ее?

— Да, — подтвердил Таккер.

Рис кивнул.

— Чертовски верно.

Джереми сглотнул. Теперь примирение будет сложнее. Но если он не примет ее желания и потребности, как свои собственные, не будет любить ее достаточно самоотверженно, то в субботу она приедет и уедет. И, возможно, никогда уже не вернется. Если все в его силах, то он должен гарантировать, что этого не случится.

— Отлично, — заявил он. — До тех пор, пока мы не облажались, она хотела нас всех. Кэлси не из тех, кто быстро меняет свое мнение и чувства, поэтому давайте отталкиваться от предположения, что до сих пор ничего не изменилось.

Таккер кивнул.

— И теперь ты на это согласен?

— Быть вдали от Кэлси гораздо хуже, чем делиться ею. Если ей нужны мы все… — он вздохнул. — Я хочу, чтобы она была счастлива. Кэлс необходима в моей жизни. И, поскольку мы по-прежнему любим ее, нам нужно научиться действовать сообща и уживаться друг с другом.

У Риса отпала челюсть.

— Вау. Я был уверен, что ты никогда на это не согласишься. Видно, ты действительно ее любишь.

— Да.

Пожарный испытующе взглянул на Джереми.

— Но знаешь, если она согласится остаться, то это будет означать, что мы все сможем трахать ее – скорее всего, каждый день. И тебе придется смириться с этим.

— Знаю, — не то, чтобы этот факт вызывал у него удовольствие. — Но ее счастье важнее, и мне известно, что ты никогда не причинишь ей боли.

— Хотел бы я то же самое сказать о тебе, — убийственным голосом проговорил Таккер.

— Черт тебя побери, тупоголовый ковбой! Доминирование не означает подчинение женщины путем избиения. Это работа Доминанта – понять скрытые желания своей сабы и удовлетворить их. Частью всего этого является награда за послушание и наказание нежелательного поведения. Она дарит ему свое доверие, и он доказывает, что достоин его. И чем больше доверия он заслуживает, тем больше проникает в суть самых ее сокровенных желаний.

— Он прав, — согласился Рис.

— Откуда ты знаешь? — Таккер обернулся, нахмурившись.

Пожарный пожал плечами.

— Я практиковал такое с моей подругой по колледжу. Нам это нравилось.

Таккер закатил глаза.

— А есть в сексе хоть что-нибудь, что вы пробовали и вам бы не понравилось?

Рис задумался. Через пару секунд он покачал головой и улыбнулся. — Неа.

— Я этого не понимаю, — вздохнув, Таккер провел ладонью по лицу. — Но я постараюсь.

— Следуй советам своего члена, а не принципам джентльменского воспитания порядочных южан. — Гнев Джереми немного утих. — Я раздвинул внутренние границы Кэлси, и она подтвердила, что была к этому абсолютно готова и будет счастлива испытать большее.

Долгую минуту Таккер молчал.

— Я постараюсь принять это – при условии, что она даст нам еще один шанс. Не знаю… По крайней мере, обещаю сначала спросить, прежде чем бить тебя.

Джереми рассмеялся, впервые за эти недели почувствовав облегчение.

— Для начала неплохо. Сам буду делать так же… но, думаю, у меня тоже есть идея.


Глава 10

За последние пять минут Кэлси в десятый раз разгладила на себе юбку и, прижав руку к трепещущему животу, начала нервно постукивать ногой по полу. Парни будут здесь с минуты на минуту, и это единственное, что она могла делать, чтобы содержимое желудка не выплеснулось наружу. Как они отреагируют на то, что она собирается им сказать? В мыслях она проигрывала тысячи сценариев, но до сих пор не была уверена. Следующий час обещал быть самым длинным в ее жизни.

Ровно в десять раздался звонок в дверь. Внутри Кэлси все подпрыгнуло. Глубоко вдохнув, она попыталась успокоиться и, подойдя к двери, открыла ее. На пороге стояли три прекрасных мужчины. Боже, все они напряжены и молчаливы, с выражением безмолвной тоски на лице.

В глазах Таккера глубокое раскаяние. Риса она никогда не видела таким хмурым. Джереми выглядел вконец измученным. Он никогда не показывал своих эмоций, но сегодня не скрывал их.

На мгновение Кэлси закрыла глаза. Ощущение того, что это конец, звучало внутри похоронным звоном. Это убьет ее.

— Доброе утро, — она сделала шаг назад. — Входите и…

Гостиная хранила слишком много воспоминаний. Неприятных. Каждый раз, проходя через нее, все, что она видела, причиняло боль. Она слышала отголоски бросаемых угроз и оскорблений.

Нет, не здесь.

— Пойдемте в кабинет, — пробормотала она.

Они молча последовали за ней. Позади нее шел Рис. Забавно, насколько хорошо она узнавала его мускусный аромат. Следом Таккер. Только он так по-особому шаркал ногами. Джереми был замыкающим – сюрприз. Она ожидала, что он войдет первым и будет сильнее всех предъявлять требования. Что с ним произошло?

Как только они вошли, она умышленно села в единственное кресло. Мужчины остановились перед диваном и с неохотой расположились на нем. Они без лишних слов понимали – то, что она собирается им сказать, изменит все.

— Знаю, вам интересно, зачем я позвала вас сюда.

— Подожди, — Таккер наклонился вперед с таким видом, будто его разорвет, если не дать ему высказаться. — Я прошу прощения за все. Я обдумал, прежде чем…

— Спасибо, но это ничего не меняет.

— На самом деле, мы надеемся, что изменит, — ответил Рис. — Мы поговорили. И поняли, что чертовски облажались.

Она вздохнула.

— Это была не просто драка.

— Мы понимаем, ты обеспокоена тем, что за ней стоит, — уверенно сказал Джереми.

А затем ее бывший босс поднялся и пересек комнату. Кэлси наблюдала за его приближением.

— Не надо, — запротестовала она. У нее не было сил сопротивляться ему – никому из них.

— Шшш. Я не буду… прикасаться…, — вздохнув, он опустился на колени у ее ног.

Самый бескомпромиссный и беспощадный адвокат Техаса умоляет? У нее нет слов. Кэлси тяжело сглотнула. Лед вокруг ее сердца начал трескаться. Как, черт возьми, она сможет закончить это, когда Джереми смотрит на нее так, словно в ее руках находится его сердце и душа?

— Знаю, что бы ты ни собиралась сказать, это… финал. — Таккер сложил руки на коленях. — Это видно по твоему лицу. Но прежде, чем ты скажешь это, мы хотели бы попытаться все исправить…

— Из этого ничего не выйдет. Я не могу – и не хочу – выбирать, а вы не можете делиться, даже временно. Так что давайте просто… больше не причинять друг другу боли.

— Я знаю, что ты не будешь выбирать. И мы не будем тебя принуждать, — поклялся Джереми.

— Но в итоге все равно это сделаете. Особенно ты.

— Ты не только моя, — выпалил Джереми, беря ее за руки. — Ты наша. Я ставил свои претензии выше твоего счастья. Но теперь понял, что так нельзя. Я всегда был не очень хорош в плане дележки. — Он пожал плечами и натянуто улыбнулся. — Думаю, это синдром единственного ребенка. Но ты… буквально светилась, когда была с нами всеми, и я прошу прощения за то, что хотел отнять это у тебя. Если ты дашь нам второй шанс, я больше никогда не встану между тобой и остальными.

Она судорожно вздохнула. Ошеломляющее обещание. Грандиозное. Ее сердце подпрыгнуло от такой возможности… но реальность обрушила его вниз.