— Что, если она теперь беременна? — спросил его отец, когда распив вместо утреннего чая, виски, они оба сидели в кабинете Первого Министра, и сэр Чарльз Болтон смотрел на сына, чуть нахмурив брови. — Знаешь ли, такое бывает, если сильно постараться! — улыбка тронула губы отца.

— И что мне теперь прикажешь делать? — спросил он.

— Просто живи, — ответил сэр Чарльз. — Я так полагаю, что твою ненаглядную Мейгрид Его Величество намерен сосватать кому-то нужному короне.

Энтони сжал зубы.

— А ты вернись к жене и постарайся загладить свою вину, — продолжил свои напутствия отец, — вряд ли она ожидала, что этим утром, ты сбежишь из ее постели! — он криво усмехнулся, а Энтони от таких слов стало еще горше.

— Пригласи ее на прогулку. Покажи столицу! — предложил Первый Министр и молодой Болтон согласно кивнул.

— Выброси из своей головы эту Мей. Забудь о ней! — чуть резко сказал отец. — Если король так решил, значит, вам никогда не быть вместе, уж поверь мне, сын. Я то его знаю!

Сын поверил, и теперь Энтони решил реабилитироваться в глазах своей законной жены.

«Одри понравится, если я приглашу ее прогуляться по городу, — подумал он, — покажу то, чем богата столица. Давно пора нам вместе показаться на улицах!».

Одри была очень удивлена, увидев на пороге своего мужа. Одним кивком головы она отослала горничную и отошла в сторону, пропуская в спальню Энтони.

Едва за служанкой закрылась дверь, как Болтон заговорил:

— Я пришел извинится, — сказал он, встретив удивленный взгляд своей леди.

— Думаю, это правильно! — произнесла женщина и чуть улыбнулась. Ей понравилось видеть его таким. В глазах мужа застыло сожаление и это согрело сердце Одри.

«Значит, не все еще потеряно!» — решила она. Ведь поутру, проснувшись и узнав, что муж спешно покинул дом, она уже подумала, что приворот не подействовал, что Энтони все так же любит Мей, что у нее нет больше никаких шансов. А вот теперь он стоит перед ней с виной во взгляде и сейчас явно сделает нечто приятное. Что именно, она могла только гадать.

— Если вы не против, дорогая, — слово «дорогая» сегодня далось Энтони особенно тяжело, — я приглашаю вас на прогулку после завтрака.

— Я уже позавтракала! — солгала Одри.

«А вдруг передумает?» — мелькнуло в ее голове.

— Раз так, тогда, если вы не против, я буду ждать вас внизу, в холле, и пока распоряжусь, чтобы заложили карету.

«Давно бы так!» — что-то восторженно взорвалось в груди молодой женщины.

— И куда мы отправимся? — спросила она уже мысленно примеряя свое новое платье и надеясь, что понравится в нем мужу настолько, что этой ночью он тоже посетит ее спальню, только теперь без всяких снадобий и зелий.

— Я думаю, что пора показать вам город! — произнес Энтони и шагнул к двери.

— Я буду раньше, чем вы успеете все приготовить! — донеслось ему в спину радостное восклицание молодой жены.

Энтони едва удержался от того, чтобы не хлопнуть дверьми. Он сам себя не узнавал. Одри его и раздражала, и привлекала одновременно и это разрывало душу мужчины напополам.

«Разве может быть такое?» — спросил он сам у себя, шагая по коридору к лестнице, ведущей вниз.

Навстречу ему, подобрав юбки, спешили горничные, и Энтони точно знал, куда они направляются. Не иначе, как одевать свою госпожу для выхода.

«Она так старается угодить, что даже тошно!» — подумал мужчина. Но отец во многом был прав. Стоит смириться и жить дальше. Мейгрид осталась где-то там, в его прошлом. Будущее — это служба королю и политический рост. Больше Энтони, кажется, теперь ничего не волновало.

«Не должно волновать!» — поправил он себя и спустился вниз.


Гейл оказался отличным гидом, что я признала с неохотой и скрепя сердце. Подвешенный язык господина Советника, его знание истории столицы и страны в частности, сделали свое дело, и скучающий принц Алистер весь обратился в слух.

Первая наша остановка произошла не в центре города, как я могла предположить, и вовсе не магазины и лавки решил продемонстрировать дорогому гостю мистер Льюис, вовсе нет. Он повез нас смотреть старинную башню, где по легенде, рассказанной самим Гейлом, обитало плачущее привидение.

Башня оказалась на самой окраине в южной части города. Заросшая плющом от основания до полуразрушенной вершины, она казалась древней как мир. Всадники спешились перед арочным входом, принц выбрался из салона и стоял в тени сооружения, задрав голову и глядя на верх, туда, где терялась на синем фоне неба эта самая Башня. А Гейл, приблизившись к нашей группе, начал свой рассказ о том, что произошло многие столетия назад и было занесено пылью веков, как и сама полузабытая легенда.

«Интересно, где он только вычитал ее?» — подумала я про себя, но слушать оказалось крайне интересно, особенно, когда тебе в глаза смотрел своим черным взглядом сам рассказчик. Отчего-то по спине прошел холодок, и я невольно вздрогнула, стоило мистеру Льюису обратить на меня свое внимание.

— Это было так давно, что не помнят самые древние старики, — начал Гейл. — Много лет назад этим городом, который тогда был просто городом, а не столицей, как теперь, правил герцог. В книгах не осталось его имени, не осталось даже упоминаний о нем, только эта легенда, что пережила века.

Я покосилась на Алистера. Принц сложил руки на груди и слушал нашего гида.

«Ну, если ему интересно…» — мелькнула мысль, и я вся обратилась в слух, слушая, как за спиной скрепит пером виконт с забавным прозвищем — Карандаш.

— У герцога был сын. Красивый, смелый, любимец женщин. Отменный воин и любовник, — меж тем продолжал Советник. — Но случилось так, что оба и старый герцог, и его наследник, полюбили одну женщину. Она была молода и очень хороша собой. Она пела на площади в городе, когда мимо ехал в своей карете старый герцог. Он услышал ее пение и не мог удержаться. Велел остановить карету и вышел, чтобы посмотреть на ту, которая обладала столь чудесным и волшебным голосом. Но сопровождавший своего отца молодой наследник тоже увидел красавицу. В тот день она покорила два сердца — отца и сына.

Герцог времени не терял. Он отыскал импресарио красавицы и заплатил большие деньги, чтобы она спела для него в его огромном дворце. Сын тоже присутствовал на выступлении. Они оба сидели в креслах большого зала. Трещал огонь в камине, стучали башенные часы, а красавица пела запрокинув руки и улыбалась им обоим… — Гейл сделала паузу. Обвел присутствующих взглядом. Я заметила, что принц Алистер уже вплотную приблизился к башне, но стоило Советнику замолчать, как Его Высочество тут же недовольно покосились на нашего гида.

— И что было дальше? — спросил он.

— Герцог стал оказывать знаки внимания молодой певице. Он был добрым и ласковым. Она все охотнее принимала его знаки внимания, в то время, как его сын, не привыкший к отказам, действовал на пролом, заявив нагло девушке, что она станет его любовницей.

«Фи!» — подумалось мне. Не люблю грубиянов!

— Юная певица не устояла перед добротой и ласками старого герцога. Она сама пришла к нему, и мужчина был ласков со своей ненаглядной. Он словно заново родился в ее объятиях, помолодел… Скоро пара стала готовиться к свадьбе — юная прелестница ответила: «Да» — на предложение герцога, а его отвергнутый сын не мог найти себе места от ревности, что снедала его, не давала ни спать, ни есть.

Наследник похудел, стал походить на тень, а в день свадьбы, сидя рядом с отцом и заметив, как счастлив старый герцог, молодой мужчина не выдержал и заговорил.

«Отец, ты всегда любил меня. Я был тебе верным сыном и никогда не вставал на твоем пути. Я завоевывал для тебя города с тех самых пор, как ты перестал садиться в седло, а твоя рука позабыла тяжесть меча. Я расширил наше государство, я принес благосостояние нашему народу!»

«Это так», — согласился герцог, при этом не отрывая взгляда от молодой жены.

«И я никогда не просил у тебя ничего взамен!» — продолжил сын, а затем встал перед отцом на колени и взмолился.

«Душу мою разрывает тоска. Я больше не в силах скрывать от тебя то, что влюблен в твой избранницу, отец! И если ты не позволишь мне провести с ней эту ночь, всего одну ночь, самую прекрасную в моей жизни, твой сын, что не посмеет поднять руку на собственного, столько почитаемого отца, просто умрет от своего меча».

Опечалился старый герцог. Он сильно любил единственного сына, но также любил и свою невесту, но отказать не мог, опасаясь потерять наследника. И смирившись, он сказал:

«Хорошо, мой сын. Ты вырываешь мне сердце из груди, и я не знаю, как буду жить дальше, но эту ночь ты проведешь рядом с моей женой. Но больше никогда и ни о чем не проси меня и просто живи дальше».

Бедная певица узнав, что за участь ей выпадает, долго не хотела соглашаться с таким решением мужа. Но увидев скорбь в его глазах, все же дала согласие!

Гейл снова перестал говорить и отошел на несколько шагов назад, чтобы лицезреть башню. Мы все стайкой поспешили за ним. Мне было очень любопытно узнать, что же произошло дальше с герцогом, его сыном и бедной девушкой, что имела несчастье понравится обоим мужчинам.

— Молодая жена герцога сказала, что ночь с наследником проведет в самой высокой башне, что находится вдали от замка ее мужа, — меж тем продолжил Советник. — Оба, и отец и сын дали согласие. И вот наступила ночь. Красавица певунья первой поднялась на самый верх башни, где слуги все приготовили для брачной ночи. Там стояла кровать, а на столе кувшин с вином и два кубка.

Поглядев на все приготовления, стало горько бедной девушке, но она села на край кровати и стала дожидаться наследника.

Тот явился минута в минуту. Разгоряченный от одной только мысли, что скоро получит ту, о которой так давно мечтал и грезил. И вот он увидел ее, в белом нарядном платье, с тяжелыми длинными волосами, спадавшими до самого пола.