– Теперь я понимаю, почему там собралась толпа репортеров всех мастей, – усмехнулся Пол. – Мюррей, очевидно, посоветовал ей сперва связаться с телевидением и радио, а уже потом вызвать полицию. Отличный рекламный трюк!

– Ты прав, – кивнула Анжела. – Мюррей – страшный пройдоха и интриган. Он мастер использовать скандалы, в которых замешаны его клиенты, чтобы создать им рекламу. Должно быть, он сказал Ванессе, что она станет известной всему миру, если по центральным каналам расскажут историю о том, что влюбленный в актрису богач умер от сердечного приступа, когда застукал ее в постели с другим.

Теперь репортер Си-эн-эн переключил свое внимание на Зака. «Вот каким должен быть настоящий шериф!» – с восхищением подумала Анжела. На всем телевидении не нашлось бы подходящего актера, который смог бы хоть сколько-нибудь правдоподобно воссоздать такой притягательный образ представителя закона на Диком Западе. Высокий, атлетически сложенный, с мужественным открытым лицом, Зак производил потрясающее впечатление. Он казался страшно усталым, но от этого не стал менее обаятельным. Наверное, не было такого телезрителя, который бы не понял, что этот человек со значком шерифа на груди честен и неподкупен и что ему можно верить.

– Шериф, какие у вас есть предположения относительно времени смерти Макса Бессинджера?

Зак посмотрел прямо в объектив камеры, и Анжела представила себе, как миллионы домохозяек бросили свои дела и прилипли к экрану, пожирая глазами красавца-шерифа.

– Здесь сказали, что смерть наступила в два часа ночи, но я подозреваю, что Бессинджер скончался гораздо раньше.

– Пропустите меня! – К микрофону протиснулся Хэммонд. – У шерифа Коултера еще мало опыта. Именно поэтому Сет Рэмси первому сообщил о случившемся мне, а не ему. Я служу в полиции вот уже тридцать шесть лет и со всей ответственностью заявляю, что Бессинджер скончался в два часа ночи, как и сказала мисс Трент.

– А я согласен с шерифом, – вмешался Игер, и телекамера сразу же повернулась в его сторону.

Репортаж грозил перерасти в словесную перепалку, но репортеру удалось взять под контроль ситуацию. Он представил Игера телезрителям, и тот продолжил:

– Я уверен, что смерть наступила за три, а может быть – за четыре часа до того, как к нам поступил вызов. Однако это предварительное заключение. Более точное время установит вскрытие, Которое произведет специальная группа судебной медицины из ФБР. Группа уже приступила к работе.


В десять утра Клер была на площади. Она шла в банк, чтобы поговорить с отцом, который в это время обычно уже поднимался к себе в кабинет на втором этаже. Внезапно ее слуха коснулся низкий монотонный звук, доносившийся с соседней улицы. Звук, постепенно нарастая, вскоре превратился в глухой рокот мотоциклетных моторов. Десятка полтора устрашающего вида байкеров медленно выкатили на площадь на своих «Харлеях» и дали по ней круг. Хромированные детали, которыми эти лоботрясы сверх меры оснастили свои мощные мотоциклы, ослепительно сверкали на солнце. Во главе свирепого братства ехал сам Бэм Стегнер.

Он был в черном кожаном жилете, надетом, естественно, прямо на голое тело, и, разумеется, у него на сапогах были серебряные шпоры, больше похожие на сверкающие лезвия ножей. «Черти их принесли, – с тревогой подумала Клер. – У Зака и без „Ангелов ада“ полно проблем. Он же просто не сможет одновременно заниматься убийством Моррела, расследовать загадочные обстоятельства смерти Макса Бессинджера и приглядывать за этой гнусной шайкой…»

Стегнер заметил Клер и зловеще ухмыльнулся. Поймав на себе его взгляд, полный лютой ненависти, Клер поняла, что этот головорез все еще не оставил надежды расквитаться с ней и просто ждет удобного случая, чтобы нанести удар исподтишка. А еще она понимала, что если он до нее доберется, то ее ждет страшная участь. Однако Клер с беззаботным видом помахала Бэму рукой, как доброму знакомому, и спокойно продолжила свой путь, благо до банка было совсем недалеко.

Войдя в здание, Клер бегом поднялась по ступенькам и пулей влетела в зал. Она улыбкой поприветствовала кассира за стойкой, своего давнего знакомого, который работал в банке, наверное, со дня его основания, и через считанные мгновения уже входила в кабинет отца.

Встретив его рассерженный взгляд, Клер поняла, что он уже слышал о. том, что произошло на приеме у Фостеров.

– Что за выходки ты себе позволяешь?! – даже не поздоровавшись, набросился на нее Алекс. – Как ты могла устроить подобную сцену?! Маффи Фостер была просто убита! У бедняжки снова разыгралась жуткая мигрень, и она теперь на пару дней окажется прикованной к постели.

– Я пришла к тебе не за тем, чтобы обсуждать вечеринку, – решительно заявила Клер и села на стул, стоящий перед столом. – Я хочу поговорить с тобой о Заке.

Поначалу отец растерялся, но быстро пришел в себя, раздраженно воскликнул:

– Об этом недоноске? Да он просто болван! Представляешь, в какое положение он поставил Ванессу и Сета? Он им прямо в лицо заявил, что сомневается в их показаниях!

– Кстати, агент ФБР согласен с Заком. – Клер старалась говорить спокойно, но ее страшно раздражало, что отец видит в Заке только плохое, а своему любимчику Сету готов простить что угодно. – Вчера на вечеринке у Фостеров Сет признался, что тем вечером в ночном клубе подсыпал мне в коктейль «руфи». Он видел, что мне стало плохо, но даже не позаботился о том, чтобы проводить меня домой. Со мной могло случиться, что угодно! Мне просто повезло, что незнакомец, которого я там встретила, оказался хорошим человеком. Все могло закончиться гораздо хуже. Сету же было абсолютно наплевать на меня.

Отец, казалось, сразу же постарел.

– Так это сделал Сет? – опустив голову, чуть слышно произнес он. – Как же я ошибался в нем! Я думал, что он порядочный человек… Впрочем, после того, как я узнал, что у него роман с Ванессой, мне стало ясно, что он хотел одурачить и меня, и тебя.

– Их показания мне показались странными, но я уверена, что Зак докопается до правды.

– Коултер? Никогда! – категорически заявил отец. – Он слабак, это дело ему не по зубам. Так о чем ты хотела поговорить со мной? Коултер хочет повесить на тебя убийство Дункана Моррела?

– Нет, совсем нет.

Сегодня утром Клер все обдумала и пришла к выводу, что отец должен знать правду. Зачем делать тайну из того, о чем все равно через день или два узнает весь город? Она не будет притворяться и скрывать свои чувства, ей абсолютно нечего стыдиться. Большинство жителей Таоса не питали к Заку симпатий, но, быть может, в предвзятом отношении к нему виноват был не столько он сам, сколько его отец, который оставил о себе в городе недобрую славу.

Клер вдруг вспомнила, как однажды он сказал, что у каждого должен быть шанс начать все сначала, а она только посмеялась над ним. Это было глупо и жестоко, и сейчас она собиралась исправить эту ужасную ошибку. Чем закончится их роман, Клер не знала, но чем бы он ни закончился, она не собиралась вести двойную игру.

– Я хочу сказать тебе, что встречаюсь с Заком Коултером. Будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, а не из слухов, которые скоро поползут по городу.

Клер была уверена, что отец страшно рассердится и накричит на нее, однако его реакция была совершенно иной: он просто откинулся на спинку кресла и кивнул головой.

– Я догадывался об этом. Когда недавно ты заговорила о нем, я сразу же вспомнил твою мать. Она тоже всегда защищала Джека Коултера, говорила, какой он талантливый человек, что его просто никто не понимает…

Отец отрешенно посмотрел на нее и каким-то чужим, безразличным голосом продолжил:

– Твоя мать все время лгала мне, и я знал об этом. Твои чувства к Коултеру для меня тоже не секрет. Ты пошла в мать, повторяешь ее же ошибки. Хочешь, я скажу тебе, что скоро произойдет? Этот Коултер разрушит твою жизнь, он погубит тебя. Запомни: Коултеры всегда приносят несчастье.

– Но, пап…

– Не называй меня так, – перебил ее отец, не повышая голоса. – Ты сделала свой выбор. У меня больше нет дочери, убирайся из моей жизни.

– Пожалуйста, выслушай меня…

– Вон! – закричал отец – впервые за весь разговор он дал выход своим эмоциям. – Я не желаю тебя видеть!


Из банка Клер направилась к себе в салон. Она шла по площади и вспоминала разговор с отцом, когда заметила Ловелла Хопкинса, идущего ей навстречу. Похоже, у него тоже были большие неприятности – он выглядел страшно подавленным. Однако сейчас ей было не до него: у нее и своих проблем хватало с избытком.

Глупо было надеяться на то, что отец обрадуется и поздравит ее, узнав о романе с Заком, но такого она не ожидала. Клер спрашивала себя, не поступила ли она опрометчиво, поспешив рассказать отцу правду, и в конце концов решила, что нет. Вся проблема состоит в том, что отец ненавидит Коултеров. С тех пор, как он потерял жену, прошли годы, но эта трагедия все еще была жива в его памяти. Он бы мог смириться с неизбежным и попробовать заново наладить свою личную жизнь, но, видимо, просто не хотел этого делать. «А напрасно, – подумала Клер. – Мод – прекрасная женщина. Он был бы с ней счастлив».

Клер любила отца и была в отчаянии от его реакции, но она не винила себя в случившемся и не собиралась рвать отношения с Заком. Она уже дала ему шанс, и отступать теперь было поздно.

– Думаю, вы уже слышали последние новости? – спросил Хопкинс, поравнявшись с ней. Его голос прерывался от волнения.

Клер не знала, что ответить. Последняя новость, которую она слышала, была смерть Макса Бессинджера, но вряд ли Хопкинс так расстроился из-за этого.

– Стейси бросила меня! Она сбежала с Карлтоном Коулом, бывшим любовником Анжелы. И это после всего, что я для нее сделал! Разве это справедливо?

Известие не стало для Клер неожиданностью, кроме того, в этот момент у нее самой на душе кошки скребли. Выразив Хопкинсу свое сожаление, она поспешила с ним распрощаться.