В художественном салоне Ловелла Хопкинса было по-прежнему малолюдно. Небольшая группа людей окружала Неваду Мерфи, другие посетители разговаривали с Хопкинсом. Стейси со скучающим видом переходила от одной картины к другой, не зная, как убить время. Бизнес мужа, как и искусство, ее абсолютно не интересовал.

Макс вышел из зала, быстро обогнул здание и вошел в салон через заднюю дверь. Пройдя через подсобные помещения, он вновь очутился в зале. Стейси стояла совсем близко спиной к нему.

– Стейси, – шепотом окликнул ее Макс. – Нам надо поговорить.

Не задавая вопросов, стройная брюнетка проскользнула в дверь. В черном облегающем платье она выглядела соблазнительно даже при тусклом свете одной-единственной лампочки, освещавший коридор между подсобками.

– Еще раз хочу поблагодарить тебя, Стейси. Ты оказала мне неоценимую услугу.

Макс взял ее за руку и вывел из магазина. Затем он достал из кармана маленькую коробочку, открыл ее и показал Стейси. Внутри лежали какие-то маленькие таблетки, похожие на обычный аспирин.

– Это что еще за дрянь? – поморщившись, спросила Стейси.

– Кое-что новенькое, радость моя. Возьми таблетку и положи ее под язычок.

Раскрыв прелестные губки, на которые Макс смотрел горящими от вожделения глазами, Стейси положила таблетку в рот. О, эти губы сводили его с ума! А как она работала своим язычком… Макс невольно облизнулся.

Не дожидаясь, когда наркотик начнет действовать, он достал бумажник, извлек оттуда пять банкнот и потряс ими в воздухе.

– Самюэль П. Чейз. Солнышко, тебе это имя о чем-нибудь говорит? Это министр финансов, дорогуша, а это – тысячедолларовые банкноты.

Он свернул деньги в трубочку и затолкал их за вырез платья, а затем провел ладонью по ее груди, нащупывая пальцами сосок. Судя по расширившимся зрачкам Стейси, таблетка из чистейшего кокаина с добавкой еще кое-каких забористых компонентов уже начала действовать. Дрожа от возбуждения, она прислонилась к стене, выставив острые груди вперед.

– Сладкая моя, эти деньги теперь твои, ты заработала их.

Макс решительно запустил руку ей под юбку. Он знал, что Стейси даже не пикнет. Когда сидишь на дозе, то ради того, чтобы вновь погрузиться в забвение, ты готов стерпеть любые унижения.

– Но запомни одно, – предупредил Макс, в то время как рука его поднималась все выше по обнаженному бедру. – Все мы – ты, я и Сет – пробыли в мотеле до рассвета и ушли оттуда все вместе. Поняла?

Стейси кивнула, но Макс засомневался, что смысл его слов дошел до нее.

– Ну-ка, скажи мне, – потребовал он, – что ты ответишь шерифу, если он спросит, в котором часу ты ушла из номера?

Минут через пять Стейси зазубрила нужные ответы на вопросы, и Макс остался доволен. К этому времени трусики Стейси лежали уже у него в кармане, а его возбужденная плоть требовала немедленного удовлетворения. Он взял ее прямо там, в темном проходе между домами, испытывая несказанное наслаждение.

Он вновь убедился, что иногда секс с женщинами бывает необычайно приятным.

16

– Бессинджер лжет, – сказал Зак. Они с Игером ехали в джипе на стадион, где уже начались состязания по родео. Хотя оттуда никаких тревожных сигналов не поступало, Зак хотел лично убедиться в том, что там все в порядке.

– Я не могу это доказать, – продолжил он, – но интуиция меня никогда не подводила. Это слизняк солгал.

– С какой целью?

– Очевидно, чтобы потешить свое самолюбие. Ведь Бессинджер считает, что он умнее всех. Завтра я допрошу Стейси – послушаем, что она скажет. Но даже если Стейси заодно с ним и подтвердит его показания, рано или поздно я уличу его во лжи. И Рэмси тоже.

Зак посмеивался в душе, представляя себе, как вытянется лицо Алекса Холта, когда он узнает правду о своем любимчике. Клер, которой Зак собирался сообщить новость лично, тоже будет в шоке.

Рэмси оказался полным ничтожеством. У Зака вновь зачесались кулаки, когда он представил, что могло случиться с Клер, которую этот подлец опоил наркотиком и оставил в беспомощном состоянии. Он пообещал себе, что при первом же удобном случае проучит подонка.

– Я запрошу в отделе информацию о Бессинджере. Также не помешает установить наблюдение за Ловел-лом Хопкинсом. Многие недоумевают, почему он связался с Невадой после смерти Моррела.

– Невада – странный тип, – заметил Зак, свернув с шоссе на асфальтовую дорогу, ведущую к индейской резервации и к стадиону. – Знаешь, какое у него алиби? Он действительно провел ночь с двумя подружками, с которыми его видели в ночном клубе. Девицы привязали его к кровати и в течение нескольких часов насиловали! Как тебе это?

– Что ж, он не первый мазохист и, наверное, не последний. – Игер равнодушно пожал плечами. – Главное, что у него есть алиби.

Зак поежился, но не стал высказывать Игеру свое личное отношение к подобным развлечениям. Его мало интересовали сексуальные извращения Невады, но он в принципе не мог понять, почему люди позволяют себя связывать. Зак на собственном опыте знал, каким беспомощным становится человек, когда его связывают, и испытывал панический страх перед этим ужасным чувством.

– Кстати, раз уж речь зашла о мазохизме… – Он усмехнулся. – Если хочешь испытать на себе, что это такое, то познакомься поближе с Ванессой Трент. Стегнер нагнал на нее страха, сказав, что его похитили какие-то злодеи, чтобы получить выкуп. Она сегодня призналась мне, что страшно нервничает и боится за собственную безопасность. Просит проверить сигнализацию, установленную у нее дома. Предлагаю тебе заняться этим, идет?

– С удовольствием, – кивнул Игер. – Мне нравится такая работа.

Оставшийся путь до стадиона они ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Игер, наверное, о Ванессе Трент, а Зак – о Клер.

Сегодня Клер впервые была настроена почти дружелюбно. Зак решил, что было бы глупо не воспользоваться шансом и не навестить ее вечером. Если после родео подвыпившие ковбои не начнут выяснять отношений между собой с помощью кулаков, то он успел бы вернуться р город до того, как Клер закроет салон и уйдет домой. К этому часу на площади начнутся танцы, народ будет веселиться. Он надеялся, что ему повезет и Клер согласится провести с ним вечер.

Зак был рад, что догадался поручить Игеру заботу о Ванессе, и не сомневался, что эта потаскушка не упустит случая пополнить список своих любовников агентом ФБР. Сам же он нисколько не сокрушался, что ему не удастся попасть в этот список. Его абсолютно не прельщала Ванесса с ее огромными, как арбузы, силиконовыми грудями. «Интересно, – подумал Зак, – как часто она ложится в клинику на повторные операции, чтобы поддерживать форму груди?»

Он покосился на Игера и усмехнулся, увидев его довольную ухмылку и жадный блеск в глазах. Есть же парни, которым нравятся телки с силиконовыми сиськами! Игеру явно не терпится поскорее отправится к Ванессе и проконсультировать ее насчет сигнализации. Ну, а ей консультации не нужны. Она затащит Игера в постель и поимеет его по полной программе!

После разговора с Ванессой в салоне Зак понял, что она положила на него глаз. Многие женщины находили его сексуальным, и это не было для него секретом. А уж если он прикалывал к груди звезду шерифа – этот красивый символ власти, – то женщины просто не сводили с него глаз. Вот и Ванесса сегодня клюнула на его значок. Она, наверное, думала, что осчастливит его, позволив ему попользоваться ее роскошным телом? Однако Ванесса просчиталась. Если бы это случилось раньше, когда он был помоложе, то, возможно, ее расчет оказался бы верным, но с годами его отношение к сексу изменилось. Теперь он стал более разборчивым и не заводил скоротечных любовных связей. Любовь на одну ночь его больше не устраивала.

Зак понял, что ему не хватает настоящей любви, что ему нужна женщина, которая полюбила бы его всем сердцем и с которой он мог бы создать семью. Он все чаще вспоминал свои детские годы и то время, когда его родители еще были счастливы…

«С какой, интересно, женщиной ты собираешься создать свой земной рай? – Зак внезапно разозлился. – С Клер? Черта с два у тебя это получится!» Ее отец по-прежнему ненавидел его и по-прежнему имел власть над дочерью. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы она послала Коултера ко всем чертям.

Так стоит ли тешить себя надеждами и пытаться завоевать расположение Клер? Ответ был прост и очевиден – он никогда не сдавался без боя и не собирался сдаваться сейчас.


Анжела подошла к салону вместе с Клер, но задержалась в дверях и принялась копаться в сумочке, сделав вид будто что-то ищет. Когда ее подруга скрылась внутри, она вернулась на площадь. В день открытия фестиваля искусств здесь всегда бывало многолюдно, но сегодня площадь казалась пустынной: многие туристы ринулись в салон Клер, привлеченные распространившимися слухами о неизвестном художнике. Клер почему-то была уверена, что Анжела будет в восторге от новых картин, но сама Анжела в этом сильно сомневалась и боялась разочаровать свою подругу.

Последнее время она стала замечать, что постепенно теряет интерес к тому, что раньше доставляло ей радость. Она всегда с удовольствием готовила, но теперь это занятие стало ей в тягость. Секс? К нему она тоже охладела. Осталось лишь искусство. Однако Анжела боялась, что и живопись, от которой она раньше была без ума, тоже перестала ее интересовать. Анжела понимала: чтобы это проверить, надо всего лишь войти в салон и посмотреть на новые картины, но всячески оттягивала этот момент. Если выяснится, что она потеряла интерес абсолютно ко всему, то как она будет жить дальше?

Охваченная этими грустными мыслями, Анжела остановилась напротив ювелирной лавки, торгующей изделиями из серебра и натурального камня, изготовленными мастерами из индейского поселка. Поборов апатию, она вошла в магазин и принялась изучать украшения; лежащие на прилавке. Хотя каждая вещица была ручной работы и по-своему уникальна, Анжела долго не могла решить, на каком украшении остановить выбор. Она примеряла кольца, перебирала ожерелья, броши и равнодушно откладывала их в сторону: ей казалось, что что-то подобное у нее уже есть.