– Привет, – прозвучал женский голос. Макс обернулся и увидел рядом с собой Стейси Хопкинс.

– Привет, – ответил Макс, едва сдерживая смех: он вспомнил, как Стейси помогла ему заманить Сета в мотель.

– У тебя есть что-нибудь для меня? – с придыханием спросила она, склонив голову набок.

Ее длинные черные волосы упали на голые плечи, но Макс смотрел не на них, а за вырез ее платья.

Он уже давно хотел понять, знает ли Ловелл Хопкинс о том, чем занимается его жена. На какую-то секунду ему показалась забавной мысль увести Стейси в дальнюю аллею, чтобы она своими губками сняла его возбуждение. Потом он решил, что с этим можно повременить, и, оставив бокал на тумбе с каким-то экспонатом, не сказав ни слова, отошел от нее.

Макс направился к группке, собравшейся вокруг Анжелы, словно она была Мисс Вселенная. Он решил, что пора забрать отсюда Сета и зайти куда-нибудь выпить по-настоящему. Вплотную подойдя к Сету сзади, Макс незаметно положил руку на его зад, нежно погладил, а затем сильно сжал.

«Пусть знает, кто здесь хозяин!» – усмехнулся он про себя, увидев, что Сет покраснел.


В салоне Клер было так много посетителей, что они даже высыпали на небольшую площадку перед магазином. Картины Пола вызвали всеобщий восторг, и Клер была на седьмом небе от счастья. Однако время шло, но никто еще не купил ни одной из его работ.

«Еще рано, – успокоила себя Клер. – Клиенты, которые могут позволить себе купить дорогостоящую картину, еще просто не пришли». Пол в этот момент в присущей ему неторопливой манере что-то рассказывал обступившей его толпе. Казалось, он без труда избегал разговоров о своем прошлом.

– Теперь начнется! – шепнула ей Сюзи, пробравшись сквозь толпу.

В салон вплыла Ванесса Трент, и толпа расступилась, пропуская известную актрису. На ней была черная шелковая блузка в стиле вестерн с длинной бахромой, свисающей с рукавов, и вышивкой из крошечных серебряных бусинок, подчеркивающей впечатляющий вырез. Черные замшевые джинсы и ковбойские сапоги из черной крокодиловой кожи, украшенные такими же серебряными бусинками, довершали наряд. Эффект был ошеломляющий. Цвет одежды контрастировал с длинными белокурыми волосами Ванессы, падающими на плечи. Клер не могла не почувствовать укол зависти, когда в галерее наступила тишина.

– Вот это да! – воскликнула Ванесса, застыв перед картинами Пола.

Клер пришлось пробиться сквозь толпу, чтобы подойти к подруге.

– Тебе нравится? Правда, они необычайно эмоциональны?

Единственные звуки в зале исходили из бара, где бармен смешивал очередной коктейль. Все ждали, когда Ванесса произнесет приговор. Клер обвела зал глазами и встретила спокойный взгляд Пола Уинфри.

Ванесса Трент знала, как сыграть такую сцену. Она не спешила отвечать, выдерживая паузу перед картиной, на которой ковбой протягивал женщине букет цветов. Наконец она повернулась к Клер, и ее глаза наполнились слезами, однако при этом тушь на ресницах осталась невредимой.

– Просто потрясающе! Посмотри, как художник передал чувства женщины. Ковбой когда-то обидел ее и теперь хочет исправить свою ошибку. Естественно, она не простит его. Она усвоила урок, и ее любовь осталась в прошлом.

Вокруг сразу раздались возбужденные голоса – стоявшие рядом, особенно мужчины, начали выражать свое согласие. Интерпретация, которую Ванесса дала картине, не удивила Клер, хотя сама она была с ней не согласна.

– Эта картина стала бы прекрасным дополнением к твоей коллекции, – заметила Клер. Ванесса пожала плечами.

– Увы, мой менеджер посоветовал мне ограничить себя в покупках произведений искусства. – Она повернулась спиной к картинам и громко объявила: – Я просто умираю от жажды! Все бы отдала за глоток хорошего коктейля. – Не успела она договорить, как несколько мужчин бросились к бару.

– Кстати, я звонила шерифу после того, как хулиганы напали на Бэма Стегнера, – Ванесса понизила голос: – И знаешь, что сделал шериф?

Острый укол ревности пронзил сердце Клер. Она представила себе, как Зак обсуждает с красавицей Ванессой проблемы ее личной безопасности.

– Нет.

– Он прислал ко мне на виллу какого-то болвана, своего помощника! У него даже имя какое-то дурацкое – Ти-Боун, что ли. Он проверил все мои замки и окна, а затем порекомендовал установить сигнализацию.

Клер с облегчением улыбнулась.

– Тебе надо завести ротвейлера. Они настоящие защитники.

Когда мужчины подошли к Ванессе с коктейлями, Клер ускользнула от нее, высматривая среди моря гостей Анжелу Уитмор. У Анжелы хватило бы денег, чтобы купить не только все картины в этом зале, но и старинную площадь вместе со всеми салонами, расположенными вокруг нее. Она бросила взгляд в сторону дверей и увидела Мод Пфистер, которая вкатила в зал кресло отца. Присутствующие почтительно расступились, чтобы дать Алексу Холту проехать, но Клер знала, что гордость отца жестоко страдала каждый раз, когда ему приходилось появляться на публике в сопровождении Мод.

Клер поспешила им навстречу и поцеловала отца.

– У тебя сегодня много гостей, – тепло улыбнулась Мод.

– Другие салоны выглядят пустыми, – добавил отец. Он не улыбался, но, слава богу, и не хмурился.

– Мне повезло. Представь себе, вчера в салон пришел один очень талантливый художник и предложил

выставить его работы, – сообщила Клер и, оглянувшись, кивнула Полу.

– Откуда же он, такой талантливый, взялся? – Отец подозрительно посмотрел на нее.

– Ему меня порекомендовал один наш общий знакомый. – Клер намеренно не стала упоминать о Квентине, поскольку отец не любил ее преподавателя. Алекс Холт не мог ему простить, что он сыграл не последнюю роль в приобщении его дочери к миру искусства. – Пол, познакомься – это мой отец Алекс Холт, а это Мод Пфистер.

– Здравствуйте, – Пол с улыбкой протянул руку.

Мод тепло приветствовала Пола, но отец проявил гораздо меньше энтузиазма. Он вперил в Пола колючий взгляд – видимо, оценивал его как потенциального зятя. Клер всегда глубоко возмущала его бесцеремонность. Неужели отец будет счастлив лишь тогда, когда она выйдет замуж и подарит ему внука?

– Вы из наших краев? – строго спросил отец.

– Нет, сэр, – ответил Пол. – Я родился в Теннесси.

– Да? Странно. У вас совсем не тот акцент. – Он буравил его взглядом.

Пол окончательно оробел. Клер знала, как ловко умеет ее отец запугивать собеседника и подавлять волю других людей– Будучи прикованным к инвалидному креслу, Алекс Холт стал еще более авторитарным, чем раньше. В каждом его слове сквозило высокомерие и надменность.

– Я давно не живу в родных краях, сэр.

Клер поспешила вмешаться:

– Отец, я хочу показать тебе работы Пола. Это настоящие шедевры!

Люди расступились, пропуская их к картинам. Отец долго изучал картину с ковбоем и молчал, а Клер в ожидании его вердикта начала нервничать. «Почему я позволяю отцу так обращаться со мной? Почему не одерну его? – думала она. – Наверное, потому, что нас связывает память о матери». Горе их объединило: после трагической гибели Эми они были нужны друг другу. Мнение отца до сих пор значило для Клер очень многое. Она хотела, чтобы он признал правильность ее выбора, но для этого ей нужно было добиться ощутимых успехов в бизнесе. Этим она хотела хотя бы частично компенсировать ту боль, которую когда-то причинила отцу…

Клер стояла рядом с ним, устремив взгляд на картину, но ее мысли были далеко. Она вспомнила тот день, когда неожиданно вернулась из школы раньше времени и обнаружила мать в объятиях Джека Коултера. Они обнаженные лежали на ковре у камина в гостиной. Вернее, Джек лежал, а ее любимая мать восседала на любовнике, откинув голову назад, и распущенные светлые волосы закрывали ее спину. Она двигалась в ритме бешеной скачки и наконец содрогнулась всем телом, а Джек рванулся вперед и заключил ее в объятия.

Клер была так потрясена и испугана, что помчалась прямо к отцу и все ему рассказала, тем самым разрушив их счастливую семейную жизнь…

Неожиданно отец поднял на нее глаза.

– Как ты могла?!

Ей потребовалось мгновение, чтобы очнуться от своих мыслей. Что случилось? Почему картины Пола так взволновали и расстроили его?

– Отец, я тебя не понимаю…

Он не ответил, а повернулся к озадаченной Мод.

– Мы уходим сию же минуту!

Мод виновато взглянула на Клер и покатила кресло через толпу к выходу. Люди поспешно расступались, освобождая дорогу и проливая коктейль друг на друга.

Клер бросилась следом, уже на улице преградила дорогу отцу.

– Объясни, почему ты так расстроился?

Алекс сурово посмотрел на дочь. Его руки, лежащие на подлокотниках, дрожали, он весь кипел от гнева.

– Ты думаешь, мне приятно видеть в нашем городе этого бездельника Зака Коултера, который как две капли воды похож на своего отца? Ты тоже хороша – пошла по стопам матери и открыла этот чертов салон!

Клер недоумевала, не находя связи между картинами Пола, Заком и ее салоном. Может, отец вновь хочет прочитать ей нравоучение, которыми она уже и так сыта по горло?

– Скоро весь город об этом узнает! – отец уже почти кричал; люди оборачивались и смотрели на них.

– О чем? – с тревогой спросила Мод.

– Разве так трудно понять? Эта картина отражает мою жизнь! Я дал Эми все, что она хотела, я любил ее всем сердцем…

Голос отца пресекся, и у Клер от жалости сжалось сердце. Едва сдерживая слезы, она умоляюще взглянула на Мод, однако та, как ни странно, сама нуждалась в утешении. В ее глазах тоже стояли слезы, и Клер внезапно поняла, что Мод уже давно влюблена в ее отца. А он этого не замечает и продолжает любить женщину, которая умерла много лет назад, – неверную мать Клер…

– Когда Эми собрала вещи, чтобы уехать с Коултером, она зашла ко мне проститься. Я сказал ей, что для нее сделаю все, что угодно, если только она не бросит меня. И вот теперь… Весь город теперь будет потешаться надо мной, сравнивая меня с тем ковбоем, который предлагает женщине все, что у него есть. А в женщине, которая отвернулась, все будут видеть Эми, отвергающую его предложение!