– Прекрасно, – мягко ответил он. – Поджигай хоть весь мир. Только позволь вручить тебе спички.

Сгорая от волнения и радости, Аманда подняла лицо, чтобы принять его поцелуй.

Глава 15

Работая над новым проектом журнала, Аманда сделала поразительное и немного забавное открытие: замужество дало ей куда больше свободы, чем статус одинокой женщины. Благодаря ему у нее были деньги, влияние, чтобы поступать по своему желанию, и… важнее всего, муж, который одобрял все ее действия и поступки.

Его не пугал и не страшил ее ум. Он гордился ее достижениями и без колебаний превозносил жену перед посторонними людьми. Ободрял ее, побуждал быть дерзкой, храброй, не стесняться высказывать свое мнение, вести себя так, как никогда бы не посмели «приличные» жены. А в постели дразнил, соблазнял, осыпал ласками, мучил, и Аманда обожала каждую проведенную с ним минуту. Она и не мечтала, что мужчина будет испытывать к ней подобные чувства, относиться к ней, как к прекраснейшей соблазнительнице, наслаждаться ее далеко не совершенным телом.

Но самым большим сюрпризом было очевидное тяготение Джека к мирному домашнему существованию. Для светского, привыкшего к ежевечерним развлечениям человека он, как ни странно, был рад снизить лихорадочный, почти невероятный темп жизни и крайне редко принимал чьи-то приглашения, предпочитая проводить вечера с женой.

– Мы можем выезжать чаще, если ты хочешь, – как-то предложила Аманда, когда они уселись за ужин вдвоем. – На этой неделе нас пригласили на три приема, не говоря уже о званом вечере в субботу и воскресной вечеринке на яхте. Не хочу, чтобы ты отказался от общества других людей из-за какого-то ошибочного представления о том, что я удерживаю тебя у своей юбки…

– Аманда, – перебил он, обнимая ее, – в последние несколько лет я выезжал почти каждый вечер и тем не менее даже в толпе чувствовал себя одиноким. Теперь у меня наконец есть дом и жена, и большего не нужно. Если хочешь куда-то поехать, с удовольствием тебя провожу, но сам бы лучше остался здесь.

Аманда нежно погладила его по щеке.

– Значит, тебе не скучно?

– Нет, – рассеянно ответил он. Брови насмешливо дернулись. – Я меняюсь, – торжественно объявил он. – Ты превращаешь меня в ручного мужа.

Аманда возвела глаза к небу.

– Ручной? Вот уж наименее подходящее для тебя описание! Ты самый необычный муж, которого только можно представить! Интересно, какой из тебя выйдет отец!

– О, я дам нашему сыну все самое лучшее! Стану бессовестно баловать, пошлю в самые дорогие школы, а когда он вернется из кругосветного турне, станет управлять издательством вместо меня.

– А если будет девочка?

– Тогда она станет управлять издательством вместо меня, – не растерялся Девлин.

– Глупый… женщины не способны на такое.

– Моя дочь способна, – объявил он. Аманда, не желая спорить, улыбнулась.

– А ты что станешь делать, пока наши сын или дочь займутся издательством?

– Буду дни и ночи проводить, пытаясь ублажить тебя. Не знаю более приятного и волнующего занятия, – рассмеялся Джек и ловко увернулся, когда она подняла руку, чтобы шлепнуть его по упругим ягодицам.

Худший день в жизни Джека начался на редкость безобидно, с мирных ритуалов завтрака, прощальных поцелуев и обещания вернуться домой к обеду, после работы в конторе. На улице закапал мелкий, но пронизывающий дождь, серое небо бугрилось тучами, обещавшими бурю. Оказавшись в теплом, приветливом убежище своего магазина, где уже толпились покупатели, искавшие убежища от непогоды, Джек с наслаждением потянулся.

Бизнес процветал, дома ждала любящая жена, и будущее казалось светлым и безоблачным. Все слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Подумать только, что его жизнь, начавшаяся так ужасно, приняла совершенно неожиданный оборот! Ему было даровано куда больше, чем он заслуживал!

Улыбаясь во весь рот, Джек взбежал по ступенькам к своему кабинету. И усердно работал до полудня, а потом, готовясь уйти, принялся складывать бумаги и рукописи. В дверь легонько постучали. На пороге с озабоченным видом появился Оскар Фретуэлл.

Девлин, тебе только что принесли записку. Человек, доставивший ее, утверждает, что дело срочное.

Джек, нахмурившись, взял листок бумаги и быстро прочитал. Черные строчки словно сами прыгали в глаза. Почерк Аманды, но она так спешила, что даже не подписалась.

«Джек, я больна. Послала за доктором. Немедленно приезжай».

Джек нервно смял записку в маленький шарик.

– Это Аманда, – пробормотал он.

– Чем я могу помочь? – немедленно спросил Фретуэлл.

– Присмотри, чтобы все было в порядке, – не оборачиваясь, бросил Джек, уже выходивший из кабинета. – Я еду домой.

Он сел в карету и велел гнать что есть мочи. Во время короткой поездки домой Джек дошел до полнейшего отчаяния, перебирая в голове всякие страхи и ужасы. Что, во имя Господа, могло стрястись с Амандой? Этим утром она просто цвела здоровьем, но что, если произошел несчастный случай?

Внутренности свернулись клубком от нарастающей паники, и, подъезжая к дому, он уже был белее полотна.

– О, сэр! – вскричала Сьюки, едва Джек ворвался в холл. – Сейчас с ней доктор… все вышло так неожиданно… моя бедная мисс Аманда…

– Где она? – крикнул он.

– В с-спальне, с-сэр, – заикаясь, пробормотала горничная. Взгляд Джека упал на груду простынь, которые она поспешно отдала служанке с приказом немедленно выстирать. Джек с ужасом заметил алые пятна на белоснежной ткани.

Он помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, но не успел взяться за дверную ручку, как из комнаты вышел пожилой мужчина с докторским саквояжем. Несмотря на небольшой рост и узкие плечи, он держался с тем властным видом, который заставляет забыть о физических несовершенствах.

Он прикрыл дверь и, подняв голову, невозмутимо воззрился на Джека.

– Мистер Девлин? Я доктор Лейтон.

Джек тут же вспомнил это имя и протянул руку.

– Моя жена как-то упоминала о вас, – сдержанно ответил он. – Именно вы подтвердили ее беременность.

– Да. К несчастью, в подобных делах исход не всегда бывает тем, на который мы надеемся.

Джек не мигая уставился на доктора. Кровь в жилах застыла, превратившись в лед. Ощущение нереальности происходящего было слишком велико. Нет, это невозможно, невероятно!

– Она потеряла ребенка? – едва выговорил он. – Но как? Почему?

– Иногда объяснить причину выкидыша невозможно, – мрачно ответствовал доктор Лейтон. – Такое бывает с абсолютно здоровыми женщинами. За годы практики я усвоил, что временами, невзирая на наши желания, природа берет свое. Но позвольте заверить, что это не помешает ей в следующий раз зачать и родить здорового ребенка. Я и миссис Девлин так прямо и сказал.

Джек со свирепой сосредоточенностью уставился в ковер. Как ни странно, в этот момент он вспоминал отца, лежавшего в могиле и такого же бесчувственного в смерти, как и при жизни. Да что он был за человек? Произвести на свет так много детей, законных и внебрачных, и так мало о них заботиться?! А вот для Джека каждая крохотная жизнь бесконечно дорога. Особенно теперь, когда он потерял своего малыша.

– Должно быть, это я во всем виноват, – признался он. – Мы делим постель. Я… нужно было оставить ее в покое…

– Нет-нет, мистер Девлин.

Несмотря на серьезность ситуации, на лице доктора появилась слабая сочувственная улыбка..

– Иногда я предписываю воздержание от супружеских обязанностей во время беременности, но это не тот случай. Ни вы, ни ваша жена тут совершенно ни при чем. И вообще в этом нет ничьей вины. Я велел миссис Девлин несколько дней провести в постели, пока не прекратится кровотечение. К концу недели я вернусь, чтобы проверить, насколько успешно идет выздоровление. Она, естественно, пала духом, но, как женщина волевая и сильная, скоро придет в себя, и все уладится.

После ухода доктора Джек вошел в спальню. Сердце его сжало тоской и болью при виде Аманды, казавшейся такой маленькой на огромной постели. Всегдашний пламенный энтузиазм, горевший в ней, погас. Джек подошел ближе, пригладил ее волосы и поцеловал в горячий лоб.

– Мне ужасно жаль, – прошептал он, глядя в пустые глаза, ожидая какой-то реакции: отчаяния, гнева или надежды, но обычно выразительное лицо оставалось равнодушным. Она комкала в кулаке складку халата, немилосердно скручивая тонкую ткань.

– Аманда, – попросил он, взяв в ладонь этот побелевший кулачок, – поговори со мной.

– Не могу, – с трудом выдавила она, будто чья-то безжалостная рука стискивала горло.

Джек продолжал согревать ледяные пальцы своими, теплыми и сильными.

– Аманда, – прошептал он, – я понимаю, что ты сейчас испытываешь.

– Каким образом? – глухо спросила она, дергая руку до тех пор, пока он ее не отпустил. Взгляд Аманды был направлен в какую-то невидимую точку на стене.

– Я устала. Хочу спать, – пожаловалась она. Озадаченный, обиженный, Джек поспешно отступил. Прежде Аманда никогда не обращалась с ним подобным образом. Впервые она была такой отчужденной, отказалась разделить с ним мысли и чувства, словно взяла топор и решительно обрубила все связывавшие их нити. Может, после того как она оправится и немного придет в себя, очнется, и из глаз уйдет это ужасное равнодушие.

– Все хорошо, – шепнул он. – Я никуда не уйду. Буду здесь, если тебе что-то понадобится.

– Нет, – так же безразлично обронила она. – Мне ничего не надо.

Следующие три недели Джеку пришлось скорбеть в одиночестве. Аманда ушла в себя. Удалилась в некое невидимое убежище, которое не собиралась ни с кем делить. Она, казалось, была исполнена решимости отстраниться от всего и всех, включая мужа. Джек из кожи вон лез, чтобы достучаться до нее. Настоящая Аманда каким-то образом исчезла, оставив пустую, равнодушную оболочку. Доктор считал, что она всего лишь нуждается в отдыхе, но Джек был далеко не так уверен, что этого достаточно. Он опасался, что потеря ребенка стала ударом, от которого жена никогда не оправится. Что бурлившая жизненной энергией женщина, на которой он женился, никогда не вернется.