Первый удар, который донесся до Меган, заставил ее съежиться. Несмотря на предупреждение Девлина и на ее собственную решимость не смотреть, Меган все-таки бросила беглый взгляд в сторону дерущихся и тут же снова перевела внимание на тех, кого ей предполагалось удерживать от вмешательства. Бандиты, казалось, не имели ни малейшего желания вмешиваться и ничего не предпринимали, разве что сели. Меган так и не определила, кто кого ударил, хотя и пришла к выводу, что ударили Девлина.

Еще один сильный удар, опять девушка съежилась и опять бросила беглый взгляд. Но и на этот раз она не могла сказать, кто получил удары, а кто их нанес. Все, что она видела — это двоих мужчин, кружившихся один вокруг другого, выискивая открытое для удара место. Ничего удивительного, что Лачлан ухмыляется. Девлин же не ухмыляется. Но удивляла стойка Девлина: кулаки подняты, одна рука слегка выдвинута вперед, прямая, подобно планке, осанка.

Меган дважды за свою жизнь наблюдала бои: однажды на переправе между кузнецом и бродячим бойцом, который, на потеху толпе, дрался со всеми желающими; другой раз сражались ее поклонники, младшие отпрыски благородных семейств, которые имели кое-какие познания в искусстве колледжского боксирования джентльменов. Девлин дрался не как кузнец! Лачлан да, а Девлин дрался как джентльмен. Где же он, в таком случае, выучился бою?

Меган, должно быть, ошиблась. Взгляд был слишком краток, чтобы быть уверенной. Послышались новые удары. Девушка не разрешала себе смотреть. О ходе сражения говорили лица бандитов. В какое-то мгновение Джилелнан скривился. Рональд же выглядел растерянным.

Больше Меган выдержать не могла. Она не на шутку увлеклась схваткой и не могла ошибиться. Девлин действительно дрался как джентльмен: прямые удары, молниеносные боковые по корпусу, ни одного чрезмерного замаха или лишнего движения. И это невероятно, но все удары нанес он. Его нырки и отходы были просто-напросто слишком молниеносны для Лачлана. Конечно же, Лачлан одним ударом сшиб бы Девлина на колени. Шотландец просто был лишен возможности подтвердить это.

С другой стороны, необычное превосходство Девлина, казалось, не приносило ему значительного преимущества. Бога ради! Лачлан по-прежнему ухмылялся и внешне ничуть не пострадал от ударов, наносимых Девлином. Хотя постепенно его урон стал заметен. Один глаз Лачлана, который со всей определенностью должен был завтра почернеть, уже покраснел и стал набухать, нижняя губа несколько вздулась. И не припухла ли также левая сторона челюсти?

Тут Меган бросила быстрый взгляд на Джилелнана и Рональда, продолжая наблюдать за схваткой. Она должна это прекратить. Девлин получил то, что хотел, зачем же они продолжают? И тут случилось то, чего она боялась больше всего. Лачлан сделал обманный боковой удар левой, а правой врезал прямо в челюсть Девлина. К удивлению, Девлин отшатнулся всего лишь на пару шагов и тут же восстановил равновесие. Его стойка оставалась прежней: оба кулака подняты — это свидетельствовало о том, что он готов выдержать и более значительные атаки. Меган была не готова смотреть, как это произойдет.

— Достаточно!

Лачлан бросил на нее обиженный взгляд.

— Имейте совесть, дорогая. Я врезал ему только раз.

Меган, недоумевая, посмотрела на шотландца. Глядя на него, можно было подумать, что девушка отнимает у ребенка любимую игрушку. Девлин тоже выглядел раздосадованным. Ну что ж, тем хуже для них обоих.

— Вы оба, может быть, получаете громадное удовольствие, а я нет. Я решительно на грани истерики, и я, видимо, кого-нибудь подстрелю по неосторожности! Но почему меня это должно волновать?

Девлин тут же откликнулся:

— Можешь ты когда-нибудь делать то, что тебе говорят?

Поскольку уже второй раз за день Меган не стала делать так, как он ей говорил, а первый случай привел девушку к данной неприятности, она, естественно, стала защищаться.

— Когда будешь моим мужем, Девлин Джеффриз, тогда можешь командовать мною сколько душе угодно, но до тех пор, пока это не факт, а лишь намерение, не надейся, что я буду тебе подчиняться без чертовски серьезных на то оснований.

— У меня есть веские основания, милочка! И ты это достаточно ясно демонстрируешь. Однако ты действительно обещаешь подчиняться всем моим приказаниям, когда выйдешь замуж?

Меган открыла было рот, чтобы немедленно выразить протест, но тут же закрыла его в замешательстве. Не дай Бог, ей придется дать слово!

— Ты не можешь требовать от кого бы то ни было ответа за то, что произносится в припадке истерики, — резко возразила она.

Девлин фыркнул.

— Я так не думаю.

Тут расхохотался Лачлан.

— Не думаю, что буду в конечном счете тебе завидовать, Джеффриз. Я мог бы выдержать ее трескотню недельку-другую, но не более того. Меняешь ее на лошадь?

— Как быстро ваша искренность меняет цвета, Макдуел, — усмехнулась Меган. — А Цезарь ему не принадлежит, он лишь одолжил его у моего отца.

— Меня не волнует, кому он принадлежит, дор…

— Назовите меня еще один раз дорогой, и я вас пристрелю! Поскольку она сразу же направила пистолет на него, Лачлан умолк и больше не ухмылялся. Девлин медленно подошел к невесте и забрал оружие из ее рук.

Тихо и сухо он произнес:

— Коль скоро ты собираешься его пристрелить, моя дорогая, тебе следует снять предохранитель. — Что он и сделал, с улыбкой возвращая ей пистолет. — Теперь ты можешь его пристрелить.

Меган посмотрела на мужчину, за которого, как предполагалось, она выходит замуж, и подумала: не застрелить ли вместо того этого. И не застрелила. Она бросила на Девлина жесткий взгляд и швырнула пистолет к его ногам, затем повернулась и пошла прочь.

— Черт побери! — воскликнул он вслед. — Ты никого не хочешь убить, Меган?

— Дело не в этом, — бросила в ответ девушка. — И смотри, если мне придется когда-нибудь еще тебя охранять.

Шотландцы смеялись во все горло, на этот раз все трое. Меган было все равно. Она ушла в темноту ночи, чтобы посмотреть Цезаря и, если найдет его, сбежать от всех этих нахальных мужиков.

Глава 31

Когда Девлин вскочил на Цезаря, посадив перед собой Меган, то минуты две он ощущал напряженную неподвижность ее тела. Потом напряжение исчезло, и, прислонившись к жениху, девушка через несколько минут заснула, так и не заговорив с ним. Ее раздражение было таким же вызывающе откровенным, как и ярко-рыжие волосы, но в этом для Девлина не было ничего нового и тревожного. В том, что он освободил ее, не было ни намека на романтическое приключение, как бы ей ни хотелось в это верить. Меган должна быть ему благодарна за то, что он отыскал-таки ее, а для этого Девлину пришлось потратить черт знает сколько времени, идя по их следу и не прекратив поисков даже после захода солнца. То, что молодой человек наткнулся на них, было невероятной удачей, тем более что увиденный им за несколько миль огонек костра все время исчезал из вида, скрываемый неровностями ландшафта.

Девлин подвигал челюстью и поморщился. Молодой человек подумал, что должен быть благодарен Меган за то, что она прекратила их драку, которая была чистым безумием с его стороны. Ему бы следовало немедленно увезти ее оттуда, а не пытаться отомстить за то, что утрата Меган терзала, в первую очередь, его проклятую гордость. Но нет, Девлин был уверен, что, несмотря на внушительные размеры противника, он возьмет над ним верх. Макдуел довольно быстро избавил его от этих иллюзий. У чертова шотландца оказалась железная хватка. А какова наглость — когда Девлин навел на него револьвер, тот стоял, смеясь ему прямо в лицо. Если бы вся эта история не причиняла Девлину боль, он бы, пожалуй, восхитился этим парнем. Перед самым уходом Девлина Макдуел нахально задал ему такой вопрос:

— Ты когда-нибудь ладишь с этой девчонкой, или вы все время ругаетесь, а?

Девлин пожал плечами:

— Я начинаю приходить к заключению, что ей нравится спорить. Ты этого не заметил?

— Заметил, а тебе-то это нравится?

— Не очень.

— Тогда зачем ты хочешь жениться на ней?

Вопрос был поставлен в лоб. Превосходный вопрос. Девлин только улыбнулся, для шотландца этого ответа достаточно — в той мере, в какой это касается его. Но этот вопрос звучал в ушах молодого человека, пока он собирал лошадей, чтобы увести их с собой, — он твердо решил сделать все, чтобы больше не встречаться с Макдуелом. Этот вопрос звучал в нем и тогда, когда он нашел девушку и между ними возникло долгое молчание, настолько полное, что Меган даже не спросила его, почему она должна скакать на Цезаре, когда у него есть другие лошади. Пока девушка спала, Девлин отправил остальных оседланных лошадей за много миль от этих мест, что и могло служить ответом на вопрос, который она упрямо отказывалась задать.

Но и после этого вопрос шотландца не оставлял его в покое. Почему он, в самом деле, хотел жениться на ней, если отбросить соображения о порядочности? А Девлин действительно этого хотел. Этого никак нельзя было отрицать после всех тех страхов и того бешенства, которые он испытал, когда Меган отняли у него. Девлин хотел, чтобы она стала его женой. Он хотел получить над ней власть, право на которую предоставляет брак. Он хотел, чтобы девушка жила в его доме, чтобы она всегда была под рукой, он хотел знать, где она находится каждую минуту, он хотел, чтобы она была в его постели, хотя и не стал бы настаивать на этом, пока она сама не захотела бы ласки. Он хотел, чтобы Меган любила его! Великий Боже, он влюбился в Меган Пенуорзи! Как это случилось, черт побери? И не удивительно, что у него такое мерзкое настроение. Любовь к такой девушке, как Меган, это постоянная душевная боль, это конец здравомыслию. Конечно, она очень красива, Девлин отдавал ей должное. А что касается ее капризного нрава, то молодой человек мог назвать только одну положительную сторону в ней: Меган не помнила зла. У нее часто бывали вспышки гнева, но они не были продолжительными. Впрочем, это и понятно, так как каждую минуту мог представиться новый повод для возмущения.