- Я тоже не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне.

Отэм посмотрела на стоявшего рядом Винса. На своего упрямого брата. Ее горло сжалось, а на глаза набежали слезы. Снова. Она не хотела усложнять ему жизнь. Усложнять сильнее, чем та уже была.

- Что же я буду делать без моего большого брата?

- Не плачь. – Он обнял ее своими огромными руками. – Я уезжаю не навсегда. – Винс отстранился и посмотрел ей в лицо. – Может быть, Сэм теперь и не такой уж и большой идиот. – Он вытер ей щеки большими пальцами. – Он присмотрит за вами с Коннером.

Отэм была в замешательстве и испугана за Винса.

- Теперь тебе нравится Сэм?

- Черт, нет. Но гораздо важнее, нравится ли он тебе?

Конечно, Сэм ей нравился. Она его любила. И не могла с этим справиться. Она любила звук его голоса и его запах на своей подушке. Любила то, что под всеми этими мышцами и гигантским самомнением скрывался добрый мужчина с щедрым сердцем. Отэм кивнула.

- Тогда тебе нужно подумать о том, чтобы простить его, потому что иногда человеку нужно услышать, что ты прощаешь его, чтобы он смог простить себя.

Отэм посмотрела в озабоченные зеленые глаза брата и задумалась, о ком он говорит: о себе или о Сэме?


***


Зайдя к себе в квартиру, Сэм понял, что что-то не так, раньше, чем успел включить свет. Было три часа утра. Куртка Коннера висела на барном стуле, а дверь в спальню была приоткрыта. Сэм заглянул внутрь и увидел сына, который свернулся клубочком на кровати.

Леклер был измучен, все тело чертовски болело. Он провел одну из самых дерьмовых игр за всю карьеру, потому что не мог выкинуть Отэм из головы. Он жил в сером тумане, но был точно уверен, что сегодня не его очередь взять Коннера. Если только Отэм не понадобилось, чтобы кто-то присмотрел за их сыном.

Дверь в спальню Натали была закрыта. Сэм прошел в свою комнату и включил свет. В центре кровати под темно-синим одеялом лежала Отэм. Ее рыжие волосы разметались по подушке. И если бы Сэм не стоял со спортивной сумкой в руке, он мог бы подумать, что ему все это снится.

- Отэм?

Она пошевелилась. Зеленые глаза открылись. Уголки ее губ приподнялись в улыбке. Сумка упала на пол.

- Что ты здесь делаешь?

- Жду тебя.

- Почему? Что такое? Что случилось?

- Ничего не случилось. Я просто хотела увидеть тебя, а ты меня явно избегал.

Сэм огляделся:

- Как ты сюда попала?

- У тебя свои способы. У меня - свои. – Она высвободила руки из-под одеяла, и Сэму показалось, будто на ней белый хоккейный свитер. – А ты рад, что не пришел домой с какой-нибудь другой женщиной?

- Здесь нет никакой другой женщины.

- Я знаю. – Отэм села, и одеяло сползло ей на колени. На ней был чертов свитер «Питтсбурга». – Винс уехал.

Сэм скинул пиджак.

- Почему?

- Сказал, что ему нужно кое-что сделать. Я очень беспокоюсь о нем.

- Твой брат – большой мальчик. – Они в самом деле разговаривают о Винсе? – С ним все будет в порядке.

- Почему ты вытащил его из тюрьмы? – Отэм свесила ноги с кровати. – Ты же ненавидишь Винса.

- Но я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя.

Сэм почувствовал себя так, будто ему сломали несколько ребер. В груди болело, будто кто-то зажал его в углу и избил до потери дыхания. Он указал на Отэм пальцем:

- Тогда почему на тебе свитер Кросби?

- Потому что в последний раз, когда я была в нем, ты пригрозил сорвать его с меня, если увидишь снова.

Сэм улыбнулся:

- Ты этого хочешь? - Она кивнула, обнимая его за шею. - Чего еще ты хочешь, Отэм?

- Меня, тебя и Коннера. Я хочу, чтобы мы были семьей. – Сэм со свистом втянул воздух, когда она начала расстегивать ему рубашку. – Я хочу всегда быть здесь, когда ты приходишь домой. Хочу слышать, как ты рассказываешь о своем дне. Хочу этого на всю оставшуюся жизнь. – Она поцеловала впадинку на его горле.

- Если ты хочешь этого на всю оставшуюся жизнь, у тебя это будет. – Сэм взял ее руку и поцеловал жилку на запястье. – Я хочу, чтобы ты всегда была здесь, когда я возвращаюсь домой. Хочу услышать, как ты рассказываешь о своем дне. Я люблю тебя и буду любить всю жизнь. – Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он не хотел, чтобы у него перехватывало дыхание. Не хотел, чтобы женщина, которую он любит, увидела его плачущим, как девчонка. – Вы с Коннером – все, что мне нужно.

- Нет, не все. – Отэм откинула ему волосы со лба. – Я люблю тебя, Сэм. Я влюбилась в тебя пять лет назад, и ты разбил мне сердце. Очень долго я не могла пережить это, но снова влюбилась в тебя. Только в этот раз сильнее и глубже, и более осознано. Тебе не нужно мое прощение за прошлое. Как ты и сказал, тогда мы были другими, но если это то, чего ты хочешь, то, что тебе нужно, тогда я прощаю тебя.

Сэм уткнулся носом в шею Отэм и вдохнул запах ее теплой кожи. Он не осознавал, как долго хотел услышать эти слова. Не знал, как сильно хотел услышать их, пока она не сказала. Сэм провел руками по ее свитеру и обхватил ладонями обнаженные ягодицы.

- Кажется, ты снова потеряла свои трусики.

- Ой. Могу поспорить, что рядом с тобой такое часто случается.

- Больше нет. – Он скользнул рукой вверх по ее гладкой спине. – Ты – единственная женщина, которую я хочу видеть рядом. Единственная, которую я хочу увидеть потерявшей трусики. Единственная, кого я всегда хотел.

Отстранившись, Отэм посмотрела на него. Зеленые глаза блестели весельем.

- Несколько месяцев назад я даже не принадлежала к числу женщин, с которыми ты встречаешься.

- Нет. – Он прижался лбом к ее лбу и коснулся губами ее губ. – Но ты была женщиной, на которой я женился. И мне на самом деле повезло, потому что ты та женщина, на которой я женюсь во второй раз.


ЭПИЛОГ


Мужчина моей мечты: дарит классные гирлянды


Заходящее солнце застыло над песком пляжа Лахайа на Мауи. Оранжевые и красные лучи путались в завитках волос Отэм и ласкали квадратный подбородок Сэма. Невеста, одетая в простое шелковое платье-футляр, украсила волосы розами, а наряд - гирляндой из белых орхидей, которую сегодня подарил ей жених. Легкий ветерок шевелил вуаль. Сэм с Коннером были в одинаковых черных смокингах с белыми орхидеями в петлицах и белыми галстуками.

Когда дело дошло до организации собственной свадьбы, Отэм выбрала «минимализм и уединение». Мама Сэма и Винс стояли в свадебной свите по правую руку невесты. Близняшки Росс с мужьями, только что вернувшиеся после медовых месяцев, а также Тай и Фейт Саважи и их малышка-дочь, спавшая на широком плече отца, наблюдали, как Сэм взял руку Отэм и поднес к губам. Он поцеловал ей ладонь и улыбнулся, прежде чем произнести клятву, которую написал сам.

- Я хоккеист, - начал он, - а не романтик. Поэтому я спросил Коннера, что должен сказать тебе сегодня. Он посоветовал отпустить парочку тук-тук шуток. – Сэм засмеялся. – Вообще-то, он хотел, чтобы я сказал, что ты – лучшая мамочка в мире. И это правда, но это лишь одна из причин, почему я люблю тебя. Я люблю те чувства, которые ты вызываешь во мне, когда входишь в комнату. Ты наполняешь мою жизнь светом. – Сэм замолчал и посмотрел ей в глаза. – Отэм, я люблю тебя, потому что не могу представить свою жизнь без тебя. И не хочу даже пытаться.

Отэм не отрывала глаз от Сэма. Заходящее солнце раскрашивало его щеки оранжевыми и бледно-лиловыми брызгами.

- Я люблю тебя, Сэм. Ты исцелил мое сердце и научил, что прощение – это тоже любовь. Я думала, что мой мужчина должен соответствовать списку моих ожиданий. – Она покачала головой. - Я ошибалась. В любви нет никаких списков. – Слеза скользнула с ее ресниц. - Ты – боль в моем сердце. Причина, по которой останавливается мое дыхание. Причина, по которой у меня внутри все переворачивается, и я лежу ночью без сна, только чтобы смотреть на тебя. И каждый раз, когда я смотрю на тебя, я понимаю, что хочу смотреть на тебя вечно.

Жених стер слезу большим пальцем и наклонил голову к невесте.

- Мы еще не дошли до этой части, - напомнил ему священник.

Сэм улыбнулся, глядя Отэм в лицо.

- Иди сюда. Терпение – не мой конек, а Коннер сказал, что хочет маленького братика.