Маргариту Йоркскую, дочь герцога Ричарда Йоркского и сестру английского короля Эдуарда 1У, ставшую герцогиней Бургундской, называли Прекрасной Дамой. Она была хороша собой, благородна, отменно воспитана и скромна. О большой любви между супругами речь не шла, это был брак политический, но жили они между собой вполне мирно и благополучно. Детей у супругов не было, но герцогиня Маргарита уделяла много внимания единственной дочери Карла Марии Бургундской. Она была дружна с падчерицей, помогала ей всегда и во всём, и много лет спустя заботилась о её осиротевших детях.

А всю страсть, кипевшую в его душе, Карл отдавал своей земле и идее её восстановления в прежних границах. Бургундия была богатой страной, но она знала и лучшие времена и когда-то давно имела статус королевства. Сейчас заветной мечтой Карла было соединить между собой свои разрозненные земли — Нидерланды на севере и Бургундское герцогство на юге. Но их разделяли владения герцогства Лотарингия. И на них давно уже зарился французский король Людовик Х1, также горячо мечтавший об увеличении своих территорий. Но воевали эти монархи по-разному. Карл с безоглядной смелостью кидался в сражения, ведя за собой преданных вассалов. Людовик предпочитал плести хитроумные сети в тишине дворца и покупать победы золотом, сохраняя жизнь и кровь своих солдат. А армия у него была весьма и весьма сильная. Его шотландской гвардии, лучше которой не было воинов в Европе, завидовали многие монархи.

Расширение границ своих владений успешно начал ещё Филипп Добрый. Пока другие монархи воевали между собой, он, где силой, где подкупом присоединил к себе маркграфство Намюр, несколько нидерландских земель, включая Фрисландию и Зеландию, герцогство Брабандское, маркграфство Антверпенское и герцогство Люксембург. Это была большая территория, и Филипп с гордостью назвал себя Великим Герцогом Запада.

Когда Филипп Добрый скончался, к его единственному законному сыну и наследнику Карлу Смелому перешли во владение большая территория, огромное богатство, звание магистра ордена Золотого Руна и титул Великого Герцога Запада. Всё это нужно было оберегать и приумножать, чему новый герцог и отдался со всей страстью. Он создал себе большую армию, уделяя должное внимание её организации и дисциплине, активно нанимая иностранных наёмников, в основном из Англии и Италии, и развивая артиллерию. Это помогало ему воевать весьма успешно. Удача сопутствовала герцогу Бургундскому во многих сражениях. Он железной рукой держал в повиновении подвластные города, которые не всегда желали с этим мириться. Да и король Людовик имел длинные руки и частенько подстрекал их к неповиновению. Такую подпольную работу он активно проводил в Льеже. И город взбунтовался. Горожане захватили в плен своего епископа и подняли знамя короля Франции. Карл отреагировал мгновенно. Он как раз вёл в это время переговоры с Людовиком в Перроне. А, услышав новость, решился и сделал короля Франции своим заложником. Людовику пришлось стать свидетелем осады и взятия Льежа. Одержав же победу, Карл разделался с непокорным городом самым жестоким образом — его стены были разрушены, город разграблен, а жители уничтожены, все. Карл не щадил никого, а бледный и растерянный Людовик, стоя рядом с герцогом в шляпе, украшенной бургундским крестом, наблюдал, как гибнут те, кого он подстрекал к неповиновению.

Сражения и осады длились бесконечно. Армия Карла приобрела большой опыт во взятии и разрушении городов. А сам герцог без малейшей жалости расправлялся с теми, кто ему противился. Столь же жестоко, как с Льежем, Карл расправился с городом Динаном. Реки крови были пролиты в побеждённом городе, имущество горожан разграблено полностью. Ни в Динане, ни в Льеже Карл не пощадил никого — убивали мужчин, женщин, стариков, детей и даже монахинь из монастыря. Могучий властитель Карл Бургундский шёл к своей цели, всё больше веря в то, что Бог на его стороне, и великое свершение не за горами — он станет королём единой Бургундии, а там, кто знает, может быть, добьётся и большего. Честолюбивые мечты Карла не знали границ.

Сейчас же, между Великим Герцогом Запада и его будущим королевством оставалось герцогство Лотарингское. Во главе его стоял совсем молодой ещё Рене 11, «дитя», как называл его Карл. Воевать он ещё не научился, да и куда ему против могущественного герцога Бургундского. Однако за спиной юного Рене стоял хитрый и всё видящий Людовик, готовый и приютить герцога, и помочь ему.

Карл первым начал военные действия. Сами же эльзасцы, уверенные в помощи со стороны швейцарских кантонов, и спровоцировали герцога. Они уничтожили один из бургундских гарнизонов и казнили доверенного управляющего Карла, фохта Гагенбаха. А перед этим несколько раз вторгались на территорию Бургундии, подвергая разграблению захваченные земли. У швейцарцев было правило никогда не брать пленных — всех захваченных врагов они убивали здесь же, на месте. Когда швейцарцы захватили бургундский городок Штеффис, оказавший им сопротивление, всё мужское население было уничтожено сразу — пленных сбрасывали в пропасть.

Разгневанный сверх меры Карл ринулся на Лотарингию и сходу взял её столицу Нанси. Можно было бы и остановиться на этом, но Карл, как говорится, закусил удила. Он не слушал советов своих приближённых, даже Антуан не смог отговорить брата от действий, которые могут обернуться бедой. Герцог Бургундский вообще был склонен единолично принимать решения, от своих приближённых же требовал беспрекословного выполнения приказов. И он двинулся через Юру на швейцарцев. Так началось то, что получило впоследствии название Бургундские войны и что стало началом конца для могущественного герцога Карла Смелого и для самой Бургундии.

Первым замком после перехода через Юру был Грандсон на берегу Невшательского озера. Бургундские войска осадили крепость, где и гарнизон-то был всего человек пятьсот. Швейцарцы сопротивлялись, но всё же вынуждены были сдаться. И тут Карл, уступая своей безграничной ярости, которая туманила ему голову, совершил очень жестокий даже для военного времени поступок. Он велел казнить всех солдат гарнизона, сдавшихся на милость победителя. Часть из них скинули с высокой башни на прибрежные камни, часть утопили в озере, сбросив в воду со связанными руками, а остальных повесили, развесив гроздьями на деревьях прилежащего леса. Это было слишком жестоко. Ведь перед ними были всего лишь солдаты, которые исполняли свой долг, и они сдались. Но Карл не желал ничего слышать. В нём клокотала ярость и желание раздавить своих врагов, как он делал это не раз и не два в своей богатой сражениями жизни.

Возле Грандсона был разбит бургундский лагерь. Он занял огромную территорию, хорошо укреплённую и удобно расположенную в лощине. Посреди лагеря возвышалась великолепная красная палатка самого герцога, где он всегда размещал вещи, которые любил и возил с собой в обозе. Здесь было много золота и драгоценных камней, украшавших обычно походный быт Карла. Одна часовня чего стоила! Двенадцать фигур апостолов, отлитых из чистого золота, помогали герцогу молиться за свою мечту и свою победу. И множество другой драгоценной утвари, которая всегда была под рукой.

Карлу следовало бы дожидаться противника в своём хорошо укреплённом и защищённом артиллерией лагере. Но он рвался вперёд. С одной стороны, герцог не знал, что за его спиной Людовик своими обычными методами — золотом и дипломатией — сумел объединить герцога Сигизмунда Австрийского со швейцарскими кантонами, и теперь перед ним была армия намного большая, чем он ожидал. С другой стороны, Карл, презрительно называвший швейцарцев пастухами, не считал их серьёзными противниками. Антуан, как мог, отговаривал брата от необдуманного шага, но справиться с его упрямством у него не получилось. Армия бургундцев двинулась навстречу врагу. У Карла было около пятнадцати тысяч воинов, и он очень рассчитывал на свою тяжёлую конницу и мощную артиллерию. Но в условиях пересечённой местности, в которую он сам же себя и загнал, не могли эффективно действовать ни та, ни другая его сила. А швейцарцы, к его огромному удивлению, выстроились в мощную баталию, ощетинившуюся длинными пиками, и пробить их строй не представлялось возможным. Рыцарская конница под командованием Шатогюйона ринулась вперёд, но вынуждена была отступить, оставив на пиках швейцарцев своего командира. Стрелки тоже не смогли развернуться. А к швейцарцам подходили всё новые и новые силы, которые теснили бургундцев. Не перестроившаяся полностью армия Карла остановилась и стала отступать. Возникла паника, а дальше процесс стал уже неуправляемым. Зачинщиками паники были, как всегда, наёмники — они больше других берегли свою жизнь, а потом она разгорелась как пожар с сухом лесу. Бургундские войска вихрем пронеслись через свой лагерь и ринулись прочь от места сражения. Швейцарцев остановила богатая добыча, которая сама упала им в руки. Чего только не было в этом роскошном лагере! Говорили потом, что за счёт этой добычи несколько швейцарских кантонов безбедно жили много лет.

Потерпев сокрушительное поражение, Карл вынужден был отступить к маленькому городку Нозеруа. От его огромной армии осталось одно воспоминание. Карл был потрясён тем, что произошло. Он никогда не ожидал, что вместо сборища неорганизованных горцев его встретит так чётко и слаженно действующая сила. Он считал их чуть ли не дикарями, а встретил закалённых в сражениях солдат. К сожалению, взять себя в руки и признать очевидность своего поражения герцог не пожелал. У него была одна цель — набрать новую армию и снова двинуть её против швейцарцев. Сейчас с ним оставалась только горстка людей.

Армию Карл собрал, хотя на это ушло больше чем полгода. И снова двинул свои силы на швейцарцев. Был конец весны. Яркое солнце освещало разноцветную ленту бургундской армии, двигающейся в сторону озера Невшатель, и сверкало в блестящих доспехах рыцарей. Карлу казалось, что само небо благословляет этот его поход. В начале июня он осадил крепость Муртен на берегу озера, недалеко от Берна. Гарнизон крепости был довольно мощным — более полутора тысяч человек, и командовал им опытный в сражениях и решительный в действиях военачальник Бубенберг. Бургундцы подтянули к стенам крепости артиллерию, возвели осадные и защитные в своём тылу сооружения. Наконец — первый штурм, и … первая неудача. Гарнизон крепости устоял, и тут ещё к осаждённым по водам озера подошло подкрепление. А неподалёку от лагеря Карла, у Ульмица, собиралась армия неприятеля. К швейцарцам присоединились силы союзников. Подошёл почти двухтысячный конный отряд герцога Рене Лотарингского с ним самим во главе, за ним австрийская конница, следом подоспели воины из Страсбурга и Цюриха. Армия сформировалась внушительная. Но главной её ударной силой была швейцарская пехота с её опытом построения в баталии и тяжёлыми алебардами, очень эффективными в рукопашном бою. Две недели тянулось изматывающее молчаливое противостояние. Бургундцы ожидали атаки и всё-таки пропустили её первые признаки. Конфедераты пошли в бой совсем не с той стороны, откуда их ожидали. Под покровом дождливой ночи они перебросили свои силы, чтобы двинуться на бургундцев со стороны леса. Таким же дождливым днём на лагерь Карла обрушилась лавина — три чётко организованные баталии копейщиков и алебардщиков, по восемьсот человек каждая, да ещё около двух тысяч рыцарей, надёжно защищённых своей пехотой, и несколько конных и пеших подразделений хорошо вооружённых воинов. За конфедератами был элемент неожиданности, а бургундцы потеряли драгоценное время, не сразу выстроившись в новые боевые порядки. И тут ещё от Муртена ударили в спину воины осаждённого гарнизона. Армия Карла была разбита наголову. Это было второе сокрушительное поражение. Сам герцог со своим ближайшим окружением едва смог уйти.