- У меня был выкидыш, - с трудом проговорила Алена. - И я не знаю, что было бы со мной, если бы меня не нашел тогда Игорь. Он меня в больницу отвез. И... он сказал, чтобы не ждала тебя, что ты уехал.

Звенящая тишина воцарилась.

Так страшно...

Один и тот же человек. Он спас их от смерти, каждого по отдельности. Но он же разлучил их, развел, лишил самого дорого, главного! Заставил поверить в предательство.

Жестоко. Непонятно.

Влас резко со всего размаху засадил кулаком в стену. Еще и еще раз. Кровь осталась на стене Алена вскрикнула, а он снова притянул ее к себе, закрыл ее лицо ладонью. Ей стало страшно этого приступа гнева, особенно, когда он мертвым голосом спросил:

- Игорь?

- Да, он мне тогда здорово помог.

Это была правда, Игорь прикрыл ее тогда от всех, даже от родителей. Никто не узнал, что с ней было.

- Я не знаю, кто такой Белый, Влас, правда, - сказала она, и робко обхватила его за талию.

Они так и стояли, затихнув в объятиях друг друга, наконец Алена проговорила:

- Влас, тебе пора уходить. Кристина подозревает, что у тебя кто-то есть, она просила меня помочь. И...

- Молчи, - прошептал он, находя ее губы.

Горький поцелуй, со слезами, с болью обмана и предательства. И безумно сладкий. Наконец Алена опомнилась и стала говорить то, что ее с самого начала беспокоило:

- Она сказала, что хочет предложить тебе развестись. Но это она затевает, чтобы выследить потом, к кому ты как она сказала, «побежишь». Она так говорила, Влас... Я не знаю, что она задумала, но мне стало страшно. Кристина может навредить тебе?

Влас несколько раз изменился в лице и помрачнел, жестокое выражение проскользнуло у него.

- Может.

- Влас...

И она снова утонула в его объятиях. Господи... это было так хорошо. Как будто выжила после страшного шторма, и снова солнце. Солнце...

- Влас, - всхлипнула она отодвигаясь. - Я не могу. Ты муж моей подруги. Это бесчестно.

- Ничего не бойся, - проговорил Влас. - Мы с этим разберемся. Поняла меня?

Он снова был рядом, надежный как скала. Но это уже было однажды.

- И как ты могла поверить ему и усомниться во мне? - спросил он, словно услышал ее мысли.

- Ты... обещал быть рядом, что бы ни случилось. Но тебя не было. А я чуть не умерла от горя.

Мужчина горько покривился, глубоко вздохнул, так что грудная клетка пошла ходуном, а руки на мгновение сжались вокруг нее.

- Больше такого не случится.

Теперь его тон снова был уверенным. Поднял ее лицо рукой, всматриваясь в глаза:

- Сейчас мне надо уйти, а ты будь осторожна. Лучше, если вообще не будешь выходить из дома. Поняла?

- Я не могу не выходить, у меня выставка, - быстро сказала Алена.

Влас нахмурился, что-то в глазах промелькнуло. Ругнулся про себя.

- Будь осторожна. Поняла?

- Я поняла, хорошо.

Он еще раз сжал ее плечи и шагнул к двери.

- Влас, подожди!

Она сама поцеловала его, обняла, прижалась крепко, до дрожи.

Ах, как горят губы. Вот оно какое, ворованное счастье... Он муж ее подруги. Нельзя.

- А теперь иди. Она звонила. Тебе домой надо скорей.

"Ну вот и всё - их время вышло,


И проводить пора его...


Она лишь тихо, еле слышно,


Прошепчет: "Буду ждать ещё"...



Он так же тихо, молча выйдет


И растворится в тишине.


В машину сядет и поедет


Он ночевать к своей жене..."


(Автор неизвестен.

Источник: https://millionstatusov.ru/statusy/lubovnik.html)

Наверное, он бы так и не ушел, но Алена сама вытолкала его за дверь. А потом присела на пол, глупо улыбаясь, и закрыла глаза.


глава 22



Было около двенадцати, когда Влас вернулся домой. Открыл дверь своим ключом и, тяжело ступая, прошел в кухню. Бросил пачку сигарет на подоконник, вытащил одну и закурил, глядя в темный провал окна. Тихо, Кристина спала или делала вид, что спит.

Несколько затяжек, потом бычок отправился в мусорку. Он действительно слишком много курит, с этим пора кончать. Воля, которой он все это время себя сдерживал, отпустила всего на один короткий миг, и он внезапно, резким движением оперся обеими руками о подоконник, опустил голову и глухо зарычал.

Сегодня мир рухнул, как три года назад. И как три года назад, истина навалилась, погребая его под обломками. И та же истина его воскресила. Но сначала Игорь.

Влас жестко усмехнулся, согнул и распрямил пальцы, глядя на разбитые костяшки. Запекшаяся кровь - напоминание. Он давно уже не был легковерным и экзальтированным мальчишкой, знал, что человеческая душа в разрезе - поганая помойка. И все равно, удивил друг. Смог, мать его, смог.

Сжались кулаки, натягивая содранную кожу. Говорить с Игорем сейчас нельзя. Нужно время, чтобы улеглась кипевшая в нем ярость. Разбираться, выставлять счет, все это надо делать с холодной головой, иначе он просто сорвется.

Вспомнились слова Игоря:

Осторожнее там, Аленку увидишь, привет передавай.

Влас беззвучно расхохотался, запрокидывая голову. Заботливый, просто п*дец! Но больше всего потряс Власа его неприкрытый цинизм. Неужели Игорек думал, что он никогда не узнает? И не боялся? Две головы у него, что ли? Потому что одну он ему точно оторвет.

Но прежде вытрясет из него правду, чего бы это ему не стоило.

Белый тебя снова ищет.

Ты же помнишь, что он сказал тогда на последок?

Я бы на твоем месте озаботился. Ты же знаешь, он непрошибаемый черт, если до чего-то до*бется, не отстанет.

Снова всплыло в памяти, как Игорь тискал Алену и приставал к ней в кафе у него на глазах.

 Моя девушка не должна скучать!

Бл******! За это Влас готов был порвать друга на части. Демоны лезли из темного угла души, зудели в мозгу. Неспроста Игорь тогда подсунул ему свою сестрицу, повязал его со всех сторон бизнесом.

Сказанное воспринималось теперь совсем иначе. Так, бл****, лицемерно, что зубы сводило. Но Паша Белый от этого не стал меньшим злом, скорее наоборот. Потому что теперь под удар могла попасть Алена.

Все завязывалось в тугой скользкий узел. Какой конец не потяни - лезет опасное дерьмо. Влас понимал, что он один против всех. А вокруг словно свернувшиеся клубком спаривающиеся змеи. Одна из них сейчас спит в его спальне.

Понимал он и другое. Что бы ни случилось, нельзя про*бать на этот раз свое счастье. Он должен уберечь свою женщину, защитить, выйти победителем из этой грязной игры.

И сразу выгорело, вымерзло из души все лишнее. Все, что мешало достижению этой цели. Холод проник в сознание, усмиряя гнев, приводя в порядок мысли.

Сегодня он узнал слишком много. Нужно переварить, затаиться. Пусть лучше считают его трупом, не будут ждать ответных действий.

***

Как был, в туфлях, Влас прошел в спальню. Он даже не старался производить меньше шума, однако Кристина, против ожидания, не проснулась. Даже на звук ключей, небрежно брошенных на прикроватную тумбочку, не отреагировала.

Влас ненадолго замер у кровати, рассматривая ее. Кристина спала, разметав по подушке темные волосы. Спала? Слишком уж напряженной показалась ему поза. Мужчина нахмурился, уйти от нее он пока не мог, для этого еще надо было подготовить почву.

Мелькнула мысль, возможно, это даже хорошо, что Белый ищет его.

Влас медленно скинул туфли, разделся, сходил в туалет, чтобы потом лечь рядом. Противно было это признавать, но Алена была права, Кристина ничего не должна заподозрить.

***

Чего стоило ей не высовывать носа из спальни! А Влас как назло торчал в кухне, опять курил. Провонял весь дом!

Когда он вошел в спальню и стал у кровати, Кристине казалось, от нервного напряжения сердце выскочит. Бешенство, обида, жгучий ком душил ее. Урод! Шлялся где-то, с кем-то, а теперь завалится в ее постель?!

Стоило ему уйти в туалет, она беззвучно подскочила и схватила его одежду, жадно принюхиваясь. Ища запах другой женщины. Но от одежды Власа пахло сигаретами, его собственным запахом и немного парфюмом. Ничего такого, за что бы зацепиться...

Сработал слив, она тут же бросила все как было и нырнула в постель.

***

А он медленно подошел и лег рядом. Закинул руку за голову и, сделав вид, что ничего не заметил, отвернул лицо к противоположной стене.

Семейная идиллия.

Главное, продержаться.


глава 23



С утра Алене надо было бежать в галерею, последний проход, так сказать, а завтра откроется экспозиция. Это всегда было особо волнительно, в такие дни Алена обычно бегала нервная и возбужденная, но переполненная предвкушением. Потому что это как выступление на сцене.

Арты, коллажи, снимки, Алена руасценивала их как своих питомцев, ккак живых котяток, что ли. Пфоказывала их с лучшей стороны, чтобы пристроить, кэак она говорила: в хорошие руки. Глупость, конечно и суеверие, но ей хотелось, чтобы картины и дальше продолжали жить своей особой жизнью где-нибудь на стенке офиса, или в кафе, или в спальне. Каждая выставка, сколько бы она не требовала сил на подготовку, была радостным событием.

В этот раз она была напряжена настолько, что с трудом заставила себя вылезти из дома. Места себе не находила. Тревога... И это грешное счастье с горечью пополам.