Маргарита Южина - Муж на выпасе

– А вы с ней… когда познакомились? Когда на приеме были? – как-то подозрительно вежливо поинтересовался Вадим. – Не подумайте плохого, сами же говорите – стрессы…

– Мы с ней знакомы с детства, – рявкнула Софья и дернула на себя дверь.

Она вышла первой, но и Ефимов догнал ее очень скоро.

– Вот она, моя красавица, беленькая, – любовно погладил он эмаль машины, которая стояла возле подъезда. – Прошу.

Судя по авто, хозяин не бедствовал. Софья села на переднее сиденье и сразу же стала объяснять:

– Я принесла вам эти деньги, чтобы помочь вам в трудную минуту, а вы… я так подозреваю, у вас нервный стресс. Вы все чего-то хихикаете, усмехаетесь, хотя… любой бы на вашем месте вел бы себя более достойно. Тем более что теперь вам не надо волноваться – деньги на поминки я вам принесла. Здесь, конечно, совсем не много, но самых близких собрать можно.

– Да я никак не пойму, что вы меня хороните-то?! – взвился наконец Ефимов. – Возьмите назад свои деньги! Слава богу, я получаю неплохую зарплату и… уж на поминки себе как-нибудь, знаете!..

– Как это вы получаете? – не понимала ничего Софья. – Вы ж уволены. Или сокращены, но в этом я не сильно разобралась. Но… у вас же совсем денег нет!

– Да с чего вы взяли? Мне предложили хорошую работу, вот я и уволился, – нервно заводил машину Ефимов. – И даже аванс уже успел получить. Между прочим, довольно приличный. Я на прежней работе такого за месяц не имел.

– Ну и ладно. Но… все равно возьмите… они вам еще пригодятся, а поминки справите на…

– Да какие поминки-то, в самом деле?! – окончательно вышел из себя водитель. – Вы хоть намекните – кого поминать-то!

– Это вы прекратите из себя шута горохового корчить, не знает он!!! – повысила голос Софья. – У него мать умерла, а он ни сном ни духом, можно подумать! А кому на похороны бригада деньги собирала?!

– Не знаю… – вытаращил глаза Вадим. – Но мама… она жива, слава богу. Да вы ж ее только что видели! Она ж вам двери открывала!

– Она? – не поверила Софья. – Ничего не понимаю… А кто у вас тогда… может, у вас… мачеха имеется, с ней горе?

– Я вам сразу сказал – никто у меня не умер! Все живы-здоровы! И мачехой я не страдаю! Нет у меня мачехи! И не было никогда! И я еще в добром здравии! Так что… спасибо, конечно, за отзывчивость, но… – и он бережно вложил деньги в руки ошарашенной Софье.

– Нет, погодите… – снова стала сопротивляться та. – А почему тогда ваша сестра звонила моему мужу и просила у него деньги на лечение своего сына? Ну, то есть вашего племянника?

Ефимов протяжно выдохнул.

– Снова-здорово… Какая сестра? Женщина… простите, как вас по имени-отчеству?

– Софья… не надо отчества… между прочим, я моложе вас, – пробурчала Софья и исподлобья уставилась на водителя.

– Милая Софья, я вам отвечаю со всей ответственностью, что мои родители были абсолютные лентяи в плане деторождения, у них и я-то получился совершенно случайно, а уж родить какую-то там сестру или братца… это – извините, мамочка всегда была против.

– То есть… у вас сестры нет? – склонила голову Софья. – А может быть… вы что-то путаете?

– А может быть, что-то путаете вы? – тоже склонил голову набок Ефимов. – У меня даже двоюродных братьев-сестер не имеется, сразу предупреждаю. И, как следствие, племянников не могу иметь. Ни больных, ни здоровых.

– Совсем? Это вы окончательно… это вы точно знаете?

– Поверьте мне – совершенно точно, – заверил ее Вадим, после чего спросил: – А с чего вы все это выдумали? И даже… деньги принесли…

– Мне сказал муж, Тимофей, – тяжко вздохнула Софья. – Значит… выходит, врал…

– Тимофей? – соображал Вадим. – То есть… он вас отправил, чтобы вы… принесли мне деньги на поминки, так, что ли? А при чем тут сестра какая-то?

– Да все просто… – устало объяснила Софья. Она вдруг все сразу поняла, и… больше ей не то что говорить, а даже жить не захотелось. – Все просто. Тиме пришла эсэмэска, а я трубку взяла. Там высветилось сообщение. Женщина просила денег. Я спросила у Тима, кто это… Он сказал, что это ваша сестра, а звонит ему, потому что вам не может – у вас только что умерла мать, вы в горе, у вас нет денег, а вашей сестре нужно… мы решили продать дачу, а потом, когда вы получите наследство, отдадите нам долг. А эти деньги… я сама решила принести вам, ну чего ж, если даже поминки справить не на что… Извините.

– Да не за что… – задумчиво качал головой Вадим. – Значит… дачу хотели продать… чтобы помочь… Ну-ну… я сам с Тимофеем поговорю, он, наверное… он, наверное, просто не знает, что у меня зарплата хорошая и… и я сам могу своей сестре помочь… А вы… знаете, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… И дачу – не надо… я сам… Чего ж я, своей сестре сам не помогу, что ли? Я…

– Да бросьте вы! – грустно фыркнула Софья. – Какой сестре? Вы мне только что доказали, что никакой сестры у вас нет и племянников тоже… Выпустите меня, я тут сама дойду.

– Нет! – испуганно воскликнул Ефимов. – Нет! Сейчас мы с вами… а поедемте в ресторан, а?!

– У вас встреча, – напомнила ему Софья. – И не думайте, я не стану биться в конвульсиях… да откройте же вы дверцу!

– Я… я не могу вас оставить… вдруг вы… неадекватно как-нибудь…

– Вы забыли? У меня подруга психолог, я умею себя вести… – усмехнулась Соня и сама открыла дверцу.

Машина еще некоторое время постояла, а потом медленно сдвинулась с места и выехала на главную дорогу.

Софья прошла несколько метров и свернула с людного тротуара в маленький скверик.

– Значит… значит, Наташка была права… – медленно проговорила она, пытаясь постепенно приучить себя к мысли о том, что ее самый любимый человек, самый близкий, самый родной, что ее Тима… теперь близкий уже не только ей.

В груди что-то обрушилось каменной плитой, давило и не давало дышать.

– Тихо-тихо-тихо… – успокаивала сама себя Соня. – Еще не хватало потерять сознание, будто гимназистка какая-то…Сейчас посидим… свыкнемся… отпустит…

Мимо проходили редкие прохожие и оборачивались на тоненькую женщину, которая, вытянувшись струной, неподвижно сидела на скамейке, а возле ее ног осенними листьями валялись тысячные купюры.

Тимофей еще с работы позвонил Ольге и сообщил, что с дачей вопрос решен – можно продавать. Ольга, конечно, обрадовалась и даже обещала к вечеру испечь пирожков с морковкой. Почему она решила, что Тимофей обожает именно с морковкой? Между прочим, это была единственная начинка, с которой Тим отказывался есть пироги напрочь! Не любил он эти овощи в тесте… лучше уж сосиска, да в конце концов, некоторые, у кого с деньгами совсем туго, рыбу в пирог толкают, и ничего – вкусно… Но… на душе все равно сделалось веселее – главное, хоть какие-то деньги можно будет заплатить, чтобы уже начали сыну операцию. А там… ну что ж, можно и квартиру продать, они с Соней поживут пока в Аниной, тем более что прежние жильцы съехали, а новых Соня еще не нашла.

Из проходной он вышел в приподнятом настроении: сейчас быстренько заскочит домой и – к Ольге! А потом… потом он все же наберется смелости и…

– Тимофей! – окликнули его со стороны дороги.

– Ого! Ефимов! Вадим? – удивился Тимофей. – А я тут тебя вспоминал недавно… Ну рассказывай, как устроился?

Ефимов подошел, поздоровался и хмуро предложил:

– Ты на дежурке? Давай довезу… поговорить надо…

У Тимофея и вовсе на душе расцвела радуга – здорово, до самого дома подбросит!

– Ну как ты? – уселся он на переднее сиденье. – Я слышал, уже работу себе нашел. Там вам больше работники не нужны? А то нас тут так зажали! И слова не скажешь, чуть что: не нравится – увольняйтесь. Я уж везде звонил, вроде бы нужны люди, но как узнают про возраст!..

– Тим, ты чего там жене про мою мать наплел? – напрямую спросил Ефимов. – Какие, к черту, поминки?

– Жене? – не сразу сообразил Огрёв. – С чего ты взял?

– Так твоя Софья вчера сама ко мне приходила, деньги принесла. Сволочь ты, Тимофей. Она ж… она даже дачу готова продать, чтобы твоим друзьям помочь! Ты ж!.. Ну я все понимаю – появилась у тебя баба, то есть сестрица моя, так сказать, так ты… Ты ж будь мужиком! Чего ж ты… ты еще и жену ободрать хочешь?

Тимофей нервно достал пачку сигарет.

– У тебя курить-то можно?

– Кури, кто тебе не дает!

– Вадим… я… по большому счету, я не обязан тут перед тобой ногой шаркать, но… не сволочь я, я… Тут жизнь так все повернула…

И, закурив, Тимофей рассказал Ефимову, каким он был молодым, как полюбил девчонку… а может, и не полюбил, черт его знает, но такая страсть была! В общем, после этой страсти родился сын. Девчонка та сначала пыталась его найти, а потом… плюнула и стала воспитывать мальчишку одна. Гордая была… Но… мальчик вырос и оказался болен. Рак. Ольга… так ту девчонку зовут, она уже не смогла потянуть одна больного парня… и работает, конечно, но деньги уж очень большие. Ей сама судьба помогла – они с Тимофеем снова встретились. И теперь… ну никак не может он, Огрёв, больного пацана бросить! А свободных денег нет, вот и приходится… Конечно, надо бы по уму сначала с Соней развестись, потом поделить имущество… он так и сделает, да только деньги нужны сразу и сейчас – болезнь, она ж ждать не будет.

– Я тут недавно у дядьки был, в той самой деревне, видел ее подругу… Мы тогда об Ольге говорили… А тут раз – и сам ее встретил. Судьба… Понимаешь, я его двадцать шесть лет знать не знал, Юрку… сына моего, а теперь… Нужен я ему, – уже вторую сигарету закуривал Тимофей.

– М-да-а-а… – качнул головой Вадим. – А не может быть, что… что тебя эта дамочка, ну Ольга эта… не может она тебя развести? Ну сам же говоришь – встретил ее подругу. Может быть, тетушки посудачили и решили тебя на деньги обуть?

– Да ну ты скажешь! Я ж фотографию моего Юрки видел – вылитый я! А если подруга Оле и сказала… ну, ладно, согласен, может быть, она специально меня нашла, приехала, встретила… ну так ты сам подумай – куда ей было деваться?! И потом, это ж и мой сын тоже! Огрёв Юрий Тимофеевич! И как я после этого?.. Конечно, и Соню жалко… блин, ну хоть разорвись!!! Вот и не знаю, что делать… – Тимофей выговорился и замолчал.