— Я здесь, — сказала Софи, но, поскольку Джей не ответил, поняла, что он спит. На фоне безмятежной белизны простыней Джей казался еще более смуглым и беспокойным, и при виде того, как он мечется и бормочет во сне, Софи вдруг пришла в голову идея. Она не знала, является ли это выдумкой писателей, но слышала, что людей, разговаривающих во сне, иногда можно вовлечь в диалог, и решила попытаться. Не имея понятия, что будет делать, если он проснется, Софи тихо подошла к изножью кровати.

— Кто ты? — спросила она.

Он перекатил голову на подушке и пробормотал что-то нечленораздельное. Было похоже, что он повторял ее вопрос.

Софи придвинулась поближе. Теперь лицо ее было прямо напротив его лица. Медленно, четко она снова спросила, кто он.

— Ной, — ответил Джей. — Спроси Ноя.

— Ноя? Твоего отца? — Софи совершенно не понимала, что он имел в виду.

Ной был не в состоянии сказать ей, что бы то ни было. Как это ни трагично, но он очень редко мог вспомнить даже то, что было пять минут назад. Софи регулярно навещала его в клинике, пока Уоллис не попросила ее прекратить визиты. Свекровь не считала их уместными, особенно после того как Софи начала встречаться с Клодом.

Она фактически отлучила Софи от семьи, очевидно, за то, что та осмелилась полюбить кого-то, кроме Джея.

— Придумки... игра в придумки... спроси Ноя.

Софи склонилась над ним, стараясь получше расслышать, но то, что он говорил, казалось, не имело никакого смысла. Ее взгляд упал на глазную повязку, и она сообразила, что может сейчас приподнять ее так, что он ничего не узнает. Какой-то голос настойчиво нашептывал ей, что, увидев его без этой помехи, она либо утвердится в своих подозрениях, либо избавится от них. Желание казалось непреодолимым, хотя в нем не было никакого логического смысла.

Софи уже протянула было руку к черной «заплатке», но вдруг засомневалась. Нет, она не смела. Он наверняка проснется и застукает ее.

Она чуть-чуть отодвинулась назад — ее тень, лежавшая поперек его тела, заколыхалась. Софи услышала собственное взволнованное дыхание и почувствовала себя так, словно только что едва избежала беды. Это ощущение было вызвано столько же тем, что он мог проснуться, сколько и тем, что она могла видеть, если бы приподняла повязку. Под повязкой скрывалось что-то страшное, Софи это чувствовала.

«Заснуть все равно не удастся», — подумала Софи, оглядывая спальню. Джинсы Джея валялись на кресле, в заднем кармане должен быть бумажник. Но документы не откроют никаких секретов. Софи была уверена, что в них все в порядке. А вот гардероб со множеством полок и выдвижных ящиков мог таить что-нибудь интересное.

Джей подшучивал над ее склонностью неукоснительно следовать правилам, но это было правдой. Она не считала возможным рыться в чужих вещах, ей даже теперь, в сложившихся обстоятельствах, это казалось отвратительным. Это Джей всегда плевал на условности, чем в значительной мере и привлекал ее. Порой она мечтала стать такой же дерзкой и, вероятно, именно поэтому, подходя теперь к гардеробу, чувствовала, как что-то шевелилось у нее в животе от рискованности задуманного предприятия.

В первом же ящике Софи нащупала нечто странное. В кармане хлопчатобумажной пижамы, которую он, насколько она помнила, никогда не надевал, лежал непонятный предмет — крюк с острым наконечником. Он мог быть частью альпинистского снаряжения, хотя Софи и не была в этом уверена. В четырех небольших ящичках, предназначенных для хранения драгоценностей, она ничего интересного не нашла, но самый нижний ящик таил поистине ужасающий сюрприз. Из-под стопки маек Софи осторожно извлекла предмет, похожий на топорик. Она по-прежнему не могла решить, относятся ли все найденные ею вещи к спортивному снаряжению или к оружию. Свет упал на изогнутое лезвие, отчего оно замерцало зловеще, словно коса смерти. На другом конце деревянной ручки находился смертельно острый шип.

Софи могла себе представить, как от одного удара таким предметом человеческий череп раскалывается пополам. Непрошеная страшная мысль мелькнула в голове, отчего Софи захотелось поскорее засунуть предмет туда, где она его нашла. Но вместо этого она отошла подальше от гардероба, заставила себя получше разглядеть топорик. Внезапно у нее над головой раздался резкий окрик, от которого у Софи потемнело в глазах и закружилась голова.

— Что ты делаешь? — Это Джей подошел к ней сзади.

— Я не могла заснуть, — пролепетала Софи, крепче сжав в руке деревянное топорище и изо всех сил стараясь сохранить равновесие. Не было никакой возможности скрыть, что она рылась в его вещах — она держала в руке доказательство своего постыдного поведения.

— А тебе не пришло в голову просто выпить теплого молока?

Он злился, но причиной тому могло быть столько же чувство вины, сколько и предательство, решила Софи. Ее собственное чувство вины испарилось, как только она нашла первое орудие. После того, что случилось в вагончике, у нее имелись все основания сомневаться в идентичности Джея. Кто-то же ворвался к ней и мучил ее. А теперь вот, пожалуйста — она нашла это.

Софи уже поняла, что это за предмет, но все равно спросила с оттенком осуждения в голосе:

— Что это такое?

Джей забрал у нее топорик и с неопределенной гримасой бросил его обратно в ящик.

— Ледоруб, — ответил он. — Ими пользуются в Гималаях.

— А почему ты прячешь его в гардеробе?

— Не знаю.

Софи пристально посмотрела на него. Он ответил ей таким же немигающим взглядом.

— Его положил сюда кто-то другой? — спросила она.

— Я сам положил его туда. Я прячу всякие предметы, напоминающие оружие. Делаю это бессознательно и даже не помню, где что спрятал. Думаю, это — последствие моего тюремного заточения.

Софи опустила голову, пытаясь справиться с непрекращающимся головокружением.

— Когда ты был в клинике, кто-то вломился ко мне в дом, — выпалила она.

— Вломился? Что ты хочешь этим сказать? Тебя ограбили? — Он схватил ее за плечи и резко тряхнул.

— Нет, он связал мне руки и задавал вопросы.

— Ради Христа, Софи, почему ты мне не сказала? Ты вызвала полицию?

— Нет, я никому не сказала.

— Почему? — Его пальцы впились ей в плечи. — Он причинил тебе вред? Он тебя изнасиловал?

Софи отрицательно покачала головой, боясь встретиться с его испытующим взглядом. Если Джей не перестанет трясти ее, ей станет дурно.

— Мужчина ворвался к тебе в дом, но ты не вызвала полицию. И никому ничего не сказала, даже мне. — Руки его бессильно опустились. — Объясни мне, Софи. Я ничего не понимаю.

— Он выглядел точно так же, как ты, — сказала она. — И говорил твоим голосом. Я думала, что это ты.

Софи отвернулась к гардеробу и, снова увидев ледоруб, вздрогнула. Она не сомневалась, что эта смертельно опасная вещь является частью альпинистского снаряжения. Теперь она сожалела о том, что открыла ящик.

— К тебе вломился кто-то, притворившийся мною? — настаивал Джей.

Софи не знала, тревожиться ей или радоваться из-за того, что он так агрессивно расспрашивал ее. Казалось, ему действительно ничего не известно о том, что произошло той ночью, однако было неясно, что это означает. Вероятно, Джей лгал или не помнил, но это ничего не объясняло. Она вообще не могла придумать никакого разумного объяснения, кроме того, что это был не Джей.

— Он не притворялся, Джей. И я не бредила. Это случилось на самом деле.

Джей медленно поднял голову, его лицо окаменело.

— Как это могло случиться? Я всю ночь провел в клинике, прикованный к электроэнцефалографу множеством проводов, прибор непрерывно регистрировал излучения моего мозга.

Софи ногой задвинула ящик, не в силах больше переносить вид мерцающего топорища и шипа.

— Значит, у тебя есть второе «я». Потому что тот человек вполне мог быть тобой. В нем все напоминало мне тебя, кроме... Кроме того, что у него не было глазной повязки.

Рука Джея невольно потянулась к лицу, словно он хотел проверить, на месте ли повязка, но на полпути застыла.

— Это должно было убедить тебя, что он — не я, — отмахнулся Джей.

Наверное, должно было, но не убедило. Вообще оставалось слишком много кричащих неувязок, с которыми она больше не могла мириться.

— Помнишь, я попросила тебя показать, что случилось с твоим глазом, но ты не позволил мне посмотреть. Теперь ты должен это сделать, Джей. Пожалуйста, я хочу видеть.

— Нет, не хочешь, — холодно возразил он. — Поверь, не нужно этого делать. Это малоприятное зрелище.

Он неверной походкой направился к креслу, и Софи только теперь сообразила, что он голый. Она не хотела видеть, как он надевает джинсы. Минуту спустя Джей уже сидел на кровати, зашнуровывая кроссовки.

— Ты уходишь?

«Пожалуйста, скажи нет, — мысленно взмолилась Софи. — Прошу тебя, останься и поговори со мной, давай все выясним».

— Да, ухожу. Хочу подышать воздухом. Полагаю, ты не рискнешь среди ночи выйти на улицу с мужчиной, который вломился к тебе в дом, связал руки и заткнул рот кляпом.

В спальне было холодно, достаточно холодно, чтобы объяснить ту дрожь, которая била Софи. Но она почти не замечала холода, наблюдая, как он надевает через голову спортивную куртку с капюшоном и выходит за дверь. Она пыталась вспомнить что-то, что произошло несколькими минутами раньше, что-то, что он сказал. Ах да, она ведь не упоминала, что тот мужчина заткнул ей рот кляпом. Откуда же он мог это знать — разве что просто догадался. И почему он не пожелал узнать, о чем спрашивал ее тот человек?

Ничто не помогало. Джей выбрался из постели и попытался на ощупь найти дорогу в ванную, зацепился ногой за что-то, валявшееся на полу, наверное, какую-то одежду, и чуть не упал. Он ни черта не видел, но скорее всего это были джинсы, которые он бросил там, когда вернулся прошлой ночью вдрызг пьяный.