– Нет, с кровати упала. Представляешь?

– С трудом. Это из анекдота.

– Жизнь смешнее анекдота, – гикнула Фингалова. Для жертвы сотрясения она слишком громко орала и слишком много радовалась. – Костик за мной ухаживает! Он поит меня с ложечки и кормит фруктами. А я лежу в сиреневой рубашке, такой кружевной. Помнишь, я тебе рассказывала.

Это все объясняло. Ни про какие рубашки Надя, разумеется, не помнила. «Девять с половиной недель» по-фингаловски.

– Ань, тебе помощь нужна? – Если бы Надю спросили, что она имеет в виду, то вряд ли бы она смогла сформулировать. Но в присутствии шатена ей захотелось быть великодушной.

– Нет, что ты! – испугалась Фингалова, опасаясь, что их с Костиком уединение нарушит чересчур отзывчивая подруга. – Это я просто предупредить, что рыбалка отменяется.

– Рыбалка отменяется? – не поняла Надя, уже успевшая забыть, что Фингалова находится в процессе поиска спиннинга и сборов в Финляндию. Гроза финских головастиков слегла дома в фиолетовой рубашке под надзором Костика. Гринпис мог спать спокойно. – Жаль. Ладно, выздоравливай.

Шатен с любопытством разглядывал ее и явно собирался продолжить общение. Он, конечно же, слышал разговор.

«Не хватало еще, чтобы он позвал меня на Ладогу невод закидывать!» – испугалась Надя и с вызовом спросила:

– Так сколько времени-то?

– А что, на вашем мобильнике часов нет? – он откровенно смеялся.

– Счастливые часов не наблюдают, – порадовала его очередной банальностью Надежда и пояснила: – Они не выставлены и показывают всякую ерунду.

Это было на самом деле так. Но все равно получалось, что она оправдывается.

– А номер у вашего мобильника есть?

«Наконец-то!» – возликовала Надюша.

– Номер есть. Как не быть.

Вопрос «А вам зачем?» был бы лишним. Поэтому повисла короткая пауза, прерванная сообразительным шатеном:

– А давайте меняться. Я вам время, вы мне номер.

– А давайте, – кивнула Надежда. Получилось легко и естественно. Как будто это не она скакала на остановке в надежде увидеть его.

– Кстати, меня зовут Валерий. А вас?

– А нас – Надежда.

– О, как красиво. Волшебное имя. Вам очень идет.

Продолжая обмениваться фразами из классического репертуара знакомящихся, молодые люди дождались троллейбуса.

– О, это мой, – улыбнулась Надя, изобразив печаль. В прошлый раз парень ехал на этом же номере, поэтому повода для печали пока что не наблюдалось.

– Это наш, – поправил ее Валерий и галантно поддержал под локоток. Ничего больше он себе не позволял.

Все развивалось по плану: проводы до подъезда, его многозначительные вздохи, ее деланое равнодушие перед надвигающимся расставанием и рыцарский поклон вместо поцелуя. Все было именно так, как она хотела. Это была сказка наяву, которую Надя писала сама. Он полюбит бедную простую девушку, а она окажется богатой наследницей. Они будут жить долго и счастливо, нарожают детей, которые поедут учиться в Лондон или Париж, будут устраивать званые вечера, или что там делают в свободное время богатые и знаменитые, и никогда больше она уже не будет одинокой и беззащитной дурнушкой.

Теперь к фантазиям на тему своего «бизнесбабства» Надежда добавила еще и сценарии оповещения Валеры о своем материальном статусе. Можно было подарить ему ключи от «Хаммера», завернув в пакет с рыночными носками, или для начала, чтобы не избаловать, бриллиантовые запонки. Останавливало только одно: пока было неясно, чем именно она владеет и каков доход. Хотя в любом случае про существование на зарплату секретарши можно было забыть. Если уж папа хотел купить офис в центре и квартиру велел подыскивать там же, то дела с деньгами обстояли не так плохо.


Позвонил Валера только через неделю, когда Надюша уже устала фантазировать и начала отчаиваться, сообразив, что свой номер дала, а его – не взяла. Связь была односторонней, и теперь, если он вдруг потерял ее телефон, получится, что судьба вновь развела их.

Услышав Валерин голос в трубке, Надя едва не расплакалась от облегчения. Но все же первую пару минут старательно делала вид, что не помнит, а он согласно изображал, что верит в эту временную потерю памяти.

Свидание было романтическим и целомудренным. Валера снова даже не попытался поцеловать ее. С одной стороны, это было замечательно, а с другой – Надя так долго ждала, что уже как-то хотелось форсировать события.

Валера красиво говорил, нежно смотрел и загадочно улыбался. Все – как в кино. В какой-то момент Наде даже захотелось нарушить идиллию и как-то приблизить происходящее к жизни. Но она тут же одернула себя:

– Как навозный жук, который, приземлившись на клумбу, вместо того чтобы нюхать цветы, ищет удобрение. Нет уж! Буду нюхать цветы, пока аллергия не начнется.

На самом деле она, конечно, рассчитывала на большее, но получила по минимуму: они перешли на «ты». Во всем можно найти свои плюсы. Настроив организм на позитив, Надя тихо радовалась Валериной порядочности и уважению, которое так язвительно критиковала мама. Татьяне Павловне про любимого Надя решила не рассказывать.


Время шло, листы с расчетами и калькуляциями стоимости объектов уже не влезали в тонкую папку, а отец тем временем не подавал признаков жизни, не звонил и не интересовался, как продвигаются дела. Его трубка не отвечала, а других координат для связи у Надюши не было. Через неделю она забеспокоилась, через две отчаялась. Через три – испугалась. За это время она успела напридумывать такое количество объяснений, куда делся Иван Иванович, что мозг, казалось, перегрелся и начал испаряться от интенсивной умственной деятельности. Надя неожиданно поняла, что даже не знает, что именно на нее оформлено, в каком объеме, где и вообще – что делать? А вдруг на Ивана Ивановича упал кирпич, например? Или его хватил удар, или папаша просто посчитал свой отцовский долг выполненным и решил более в ее жизни не появляться? В конце концов, он оформил на нее фирму, а уж что с ней делать, можно было рано или поздно разобраться. Одна загвоздка – документы остались у него.

Не придумав ничего лучше, Надя поехала к нотариусу. Можно было, конечно, позвонить, но точный адрес она не помнила, а без этих данных найти телефон было невозможно. Фамилия нотариуса тоже как-то стерлась из памяти: то ли на «А», то ли на «М». Покружив по району, Надя с трудом нашла нужный дом. То есть дом, безусловно, был тот же, но таблички на подъезде не было. Ни на одном. Она точно помнила заборчик вдоль газона, один из столбиков которого был сбит, и детскую площадку во дворе. Прямо на крыше горки было черной краской написано неприличное слово. Вряд ли где-то еще могло найтись второе подобное сочетание примет.

– Отродясь тута нотариусов не было, – охотно сообщила маленькая круглая бабулька, выгуливавшая болонку в комбинезончике. – Сама погляди, жилой дом.

– Значит – не тот, – тоскливо подытожила Надя. Большей дурой она себя еще никогда не чувствовала. Не запомнить адрес, фамилию нотариуса, не взять у отца домашний телефон. Да что там говорить! Она даже у отца фамилию не спросила! А строила из себя умную. Оставалось только надеяться, что папа жив-здоров и скоро сам объявится. В конце концов – три недели не срок.

Люди учатся на ошибках, Надя тоже имела право ошибиться. Зато теперь она знала, как вести себя в подобной ситуации. Все не так уж страшно. Если в ближайшее время ничего не выяснится, можно будет посоветоваться с Викой, как найти данные на свою фирму. Пусть стыдно, пусть глупо, но варианты были. Неразрешимых проблем не существовало, имелись лишь люди, которым лень их решать.


«Все не так уж плохо», – повторила Надюша, ложась спать на исходе четвертой недели.

А на следующий день выяснилось, что она права. Все не плохо, все – ужасно.

Она сидела на работе, когда затренькал мобильный. Абонент не определился.

– Наконец-то, – прошептала Надя, решив, что объявился пропавший Иван Иванович. – Алле!

– Надежда Иванцова?

– Да. – Сердце упало и угловато покатилось куда-то в коленки.

– Это Немицкий. Месяц закончился, а вы не звоните, не пишете. Что случилось?

– Вы, вероятно, ошиблись.

– Как же я ошибся, если вы Иванцова.

Да, она была Иванцова, но кто такой Немицкий и почему ему нужно звонить и писать, Надя категорически не понимала. О чем и сообщила весьма неласково.

– Девушка, вы издеваетесь? – тихо рыкнул собеседник. – Не поняли, с кем связались? Проценты натикали на кредит. Отдавать надо.

Надя повесила трубку, одномоментно оглохнув, ослепнув и лишившись прочих чувств осязания. Вероятно, так и случаются сердечные приступы, ведущие к летальному исходу. Она уже начинала догадываться, но не хотела верить.

Телефон снова требовательно запищал.

– Не хочу ничего знать, – твердо сказала в пространство Надя. – И отвечать не буду.

После чего очень «последовательно» взяла трубку и снова алекнула.

– Ты сейчас добросаешься трубками. Я пацанов пришлю, они тебе живо все объяснят. И мамаше твоей. Короче, так: девятьсот в месяц и через полгода всю сумму вернуть.

– Что?

– А ты мне не «чтокай», – вконец обозлился собеседник. – Думаешь, я с твоей распиской в суд пойду? У нас свой суд: скорый и справедливый! «Я, Иванцова Надежда Ивановна, тра-та-та, тра-та-та, беру тридцать штук под три процента в месяц, обязуюсь вернуть по истечении шести месяцев, тра-та-та, тра-та-та, нотариус такой-то, такого-то числа…» Еще вопросы есть? Освежить память?

– Что такое «тра-та-та»? – обморочным голосом спросила Надюша, чтобы хоть что-то спросить.

– Автоматная очередь, – грохнул Немицкий. – А что же еще?

– Я не брала.

– Так папаша твой брал. А мне по барабану, ты на жалость не дави. Бумажка твоя, закорючка твоя, с тебя и спрос.

– А я могу отдать сразу всю сумму, чтобы проценты не платить? – Мозг медленно включался, но очень медленно, слишком медленно для столь серьезной ситуации.