– Ладно. – Надюша неловко пожала плечами, не соображая, как бы сложить слова так, чтобы получилось достойно и не унизительно для нее. А то еще подумает, что она из-за денег. Нет, она просто должна как-то изничтожить причину своей неуверенности в собственных силах, отправную точку всех своих бед. Потому что она больше не безотцовщина.

– Наденька. – Иван Иванович смотрел на нее повлажневшими глазами. – Я все для тебя сделаю. Все! Я уже решил, что бизнес в России будет оформлен на тебя. Чтобы потом никаких проблем у тебя не возникло. Будешь у меня бизнес-леди. А мы… я… нет, мы с мамой будем тобой гордиться. Ты только маме не говори ничего, я тебя умоляю. Пусть это будет наша первая маленькая тайна. Я должен сам, ладно?!

Мог бы и не просить. Надя решила, что с удовольствием предоставит ему право самому утрясать свои вопросы с мамой. Кому охота лечь под танк? Если есть желающие, она легко уступит им эту честь.

Почувствовавшая себя будущей бизнес-леди, Надя физически ощущала, как ее наполняет уверенность в себе, в завтрашнем дне и вообще во всем. Самодостаточность вливалась в организм с каждым вздохом. Это было волшебное, непривычное чувство.


Рабочий день с утра пошел наперекосяк. Сначала Надя поругалась с водителем, который, деликатно дыша в сторону, сообщил, что у него давление и на работу он приехал только за тем, чтобы об этом сообщить и честно отпроситься. Надя его трудовой подвиг не оценила и потребовала справку.

– А кто товар повезет, кто? – орала она, понимая, что уже никто. В таком состоянии Шурик доедет только до первого гаишника.

– Завтра отвезу, – бубнил Шурик и протяжно шмыгал. Ему было плохо и маятно.

– А сегодня? Сегодня что я шефу скажу?

– Придумай что-нибудь. – Водитель заискивающе смотрел на Надежду и подпихивал к ней по столу обтрепанный батончик «Баунти». – Это тебе. Испытай райское наслаждение.

Лучше бы он молчал.

Надя свирепо оттолкнула подношение и простонала:

– Какое наслаждение? Что ты несешь? На проходной коробки стоят! Там же до вечера обязательно что-нибудь сопрут. Занеси их хотя бы наверх.

Забыв про давление, оживившийся Шурик вылетел из приемной и ударными темпами перенес все коробки под Надюшин стол.

– Ну, до завтра? – Он неуверенно помахал рукой, подсказывая ответ.

Спасла его Вика Красовская, свежим ветром влетевшая в помещение.

– Иванцова, привет! У меня для тебя новость! – Вика загадочно улыбнулась и скосила глаза на Шурика.

– Здрасьте, – заулыбался тот, забыв разом и про давление, и про то, что собирался в отгул. Или, скорее, в загул, судя по лихорадочному блеску в глазах. – А вы к нам?

– Свободен, Саша! – рыкнула Надежда. – Чтобы завтра с утра был как огурец!

– О, – вдруг вспомнил о чем-то своем досрочно освобожденный от трудовой вахты Шурик. – Точно. Огурцы…

И ретировался, озабоченно бормоча.

– Надя, ты сейчас упадешь. – Вика плюхнулась на гостевой диванчик и с видом заговорщицы уставилась на Надюшу. – У Гарика нет пары!

– Да что ты говоришь! – издевательски всплеснула руками Надя. – Нету? Пары? И как же он живет неспаренный?

– Еще вчера он был, как ты выражаешься, спаренный. Только имел неосторожность сделать любимой девушке сюрприз, заявился домой раньше. Все. Нету девушки.

– Погоди, дай угадаю. То есть он ее грохнул, а ты ищешь ему пару для свиданий в тюрьме? Или он ее просто выпер, а теперь устраивает вечеринку со смотринами и принимает соболезнования от малознакомых баб?

– Дурища закомплексованная. У Вельмерского на даче будет тусовка, все едут парами. Мы с Андрюхой тоже. А у Гарика пары нет! Ясно?

– Не-а. Я не понимаю, кто такой Гарик, кто такой Вельмерский и при чем тут я?

– Запущенный случай, – закатила глаза Вика и с сожалением оглянулась. Ей не хватало зрителей. – Ты телевизор смотришь? Новости там, светскую хронику?

– А как же, – гоготнула Надя. – Мне без светской хроники никак.

– Поясняю: Вельмерский – хозяин сети супермаркетов, развлекательных центров и кучи прочих объектов. Почти миллиардер. Гарик в доле. Ну ты что, не помнишь его, что ли? Я же вас знакомила в позапрошлом году на годовщине нашей свадьбы! Ты ему, кстати, тогда понравилась. Ну, не то чтобы он влюбился, но запомнил.

Надя густо покраснела. Разумеется, запомнил. Ее, наверное, тогда запомнили многие. Двенадцатую годовщину совместной жизни Вика с Андреем отмечали в роскошном ресторане при стечении не менее роскошной публики. Это был шанс не просто с кем-то познакомиться, не просто устроить свою судьбу, а устроить ее весьма и весьма удачно. Вика тогда так ее накрутила, что первую половину вечера Надюша пребывала в эйфории, ожидая наплыва ухажеров, от которых нужно будет отбиваться. Далее настроение пошло на спад, так как мужчины ее возмутительнейшим образом игнорировали, а потом Надя с горя налегла на горячительные напитки, и окончание праздника смазалось в ее короткой девичьей памяти. В бессвязных обрывках воспоминаний сохранилось лишь некое подобие стриптиза, который она пыталась исполнить под занавес, игра в «пятнашки», в которую Надежда играла в гордом одиночестве, и испуганные лица мужчин, с которыми она делилась своим мнением по поводу их низкой сущности. В общем, неизвестному Гарику было что вспомнить.

– Ну, так и зачем вам я? – тягостно вздохнула Надежда.

– Ты – для Гарика. Вернее – Гарик для тебя.

– А он в курсе? – с сомнением пожала плечами Надя. Ей хотелось чего-то попроще, чем олигарх. И она с опаской подозревала, что и олигарху, напротив, хотелось чего-то посложнее, чем блеклая секретарша, блеснувшая на предыдущем празднике корявым стриптизом.

– Конечно, – восторженно закивала Вика. И Надя тут же поняла, что вовсе он не в курсе и все это Викина инициатива.

– Не пойду! – затрясла она головой и отбежала за стол, словно мадам Красовская могла немедленно потащить пойманную жертву в пасть к Гарику.

– Только ты не напивайся больше, – не обратила внимания на ее сопротивление Вика. – Мы заедем за тобой в субботу к двенадцати, а в десять к тебе придет Жека и приведет тебя в порядок. Платье для тебя я одолжила у Нельки. Нам повезло: она потолстела и в свои туалеты не влезает. Все, Золушка. Я понеслась на работу. Запомни: тыква будет у подъезда ровно в двенадцать. Пора уже тебя сбагрить кому-нибудь.

– Не надо меня сбагривать. У меня теперь другие цели в жизни, – мрачно прошептала Надя.

– Ух ты. – Вика притормозила на выходе и обернулась. – И какие? Монастырь? Карьера? Революционная борьба с мужиками как с классом?

– Вика, мужики в жизни не главное. Мне надоело за всеми бегать и циклиться на замужестве.

– Унитаз в жизни тоже не главное, но без него никак, – припечатала Виктория. – Не выпендривайся. Все. До субботы.

– Все всё за меня решают, – горько констатировала Надя в закрытую дверь. – Достали.

Вечером позвонил отец и восторженно, взахлеб поведал, что на следующей неделе уже будут готовы документы и Надя станет полноправной владелицей собственного бизнеса. Положив трубку, она снова поняла, что забыла уточнить, что за бизнес. Без конкретных фактов мечтать и строить планы было сложновато. Но даже при таком раскладе фантазия уносила ее в янтарно-медовое будущее с уклоном в бразильские мыльные оперы и дешевые голливудские сказки. Оказывается, все правда. И в вялотекущей судьбе любой непрезентабельной девицы может появиться папа-миллионер, бросивший ее в детстве. Жизнь – удивительная и непредсказуемая штука.


Время до субботы тянулось медленно. Надя продолжала дежурить на остановке у метро, но шатен как в воду канул. Тоскливо подумав, что он мог просто приехать к кому-то в гости и они больше никогда (страшно даже представить это безнадежное «никогда») не встретятся, она чуть не расплакалась. Вернувшись домой и засыпая, Надя вдруг поняла, что субботнюю вечеринку ждет с нетерпением. Никакой Гарик ей, конечно, не нужен, и ни на что она не надеется, но… если копнуть глубже, то получалось, что чего-то она все же ждет.

– Ничего не жду! – сердито проворчала она в темноту и натянула на голову одеяло.


Утро началось со звонка в дверь.

– Какая прелесть! – заржала в коридоре мама. – Я ж вроде вчера не пила и не курила. С чего же такие видения ни свет, ни заря. Вы мне чудитесь, милое создание, или как? Вы агитатор? И за какую же партию вы агитируете?

Тут Татьяна Павловна всхлипнула и ушла дохохатывать в глубь квартиры.

– Мне нужна Надя! – слабо крикнул визитер странным бесполым голосом. – Я Жека. Мне назначено.

– Дочь моя, ну ты докатилась! – Мама неожиданно распахнула двери в ее комнату. – Где ты это взяла?

– Меня пригласили на тусовку с олигархами, – то ли стесняясь, то ли гордясь, заявила Надя и проворно вылезла из-под одеяла.

– Это олигарх? – Мама подняла выщипанные брови и выглянула в коридор. Вся ее фигура излучала высокомерное презрение.

Издалека доносилось обиженное шуршание и что-то брякало.

– Да уж. – Мама с высоты своего немаленького роста следила за траекторией передвижения пришельца по квартире. – Вот горе-то в семье.

В чьей именно семье горе, она не уточнила.

«Горе» оскорбленно прошествовало в комнату, и тут Надя растерялась. Определить половую принадлежность Жеки не представлялось возможным, поэтому было совершенно непонятно, стесняться ли короткой ночнушки или по-свойски переодеться.

– Здравствуйте, я Жека.

– Очень, очень приятно. Вика говорила. – Наде было ужасно неловко за маму. И если учесть, что Жеке предстояло привести ее в порядок, то ссориться с ней или с ним было бы крайне недальновидно.

– Тогда так. Вы не завтракали?

– Нет. – Надя не только не завтракала, но еще и не умывалась и не посещала удобства.

– Тогда даю вам на все полчаса. Я подожду. Потом будем делать лицо и все остальное. Я пока подготовлюсь.

Надя уложилась за пятнадцать минут. Аппетита у нее не было, и наличие в ее комнате постороннего без должного присмотра весьма и весьма волновало. Причем не только Надежду, но и маму, которая довольно громко рассказывала чудовищно нелепые истории из жизни про мошенников и аферистов. Потом Татьяне Павловне надоело запугивать гостя страшилками собственного сочинения, и она перешла к делу: