Глава 24

Анна открыла глаза и осмотрелась вокруг. Она лежала на постели в номере. Миловидова рядом не было.

Она прислушалась – может он в ванной? Но оттуда не раздавалось ни звука. Впрочем, сейчас отсутствие своего спутника не слишком ее волновало, она была сосредоточена на процессе возвращения к действительности. Это было не так-то легко сделать, голову застилал какой-то туман, сквозь который воспоминания проступали не без труда и к тому же весьма нечеткими.

Но наконец-то сонная одурь покинула ее, и Анна тут же вспомнила все. И громко расхохоталась – то ли от ужаса, то ли от радости. А может, одновременно от того и другого. После секса она подумала, что они все же, наконец, поедут в гостиницу. Как же она ошибалась! Миловидов, даже не помышляя хотя бы прикрыть самое сокровенное одеждой, направился прямо к молодежной компании, таща ее за собой. Она до сих пор не знает, кто это были, то ли голландцы, то ли датчане, то ли немцы. А может, ни те и ни другие, а кто-то еще.

Зато она точно помнит, что их встретили радостно. И если снова память ее не подводит, то их было пятеро: трое парней и две девушки. Миловидов о чем-то заговорил с ними, откуда-то появились новые бутылки. Ей дали стакан какого-то крепкого пойла, и она выпила. Как при этом ее не вырвало, она удивляется до сих пор. Почему-то все постоянно хохотали, затем стали вдруг раздеваться и голыми полезли в воду. Она тоже купалась голышом. Потом вышли все на берег и обнаженные расположились на песке. Всем было очень весело. И самое странное, что и ей. И совсем не стыдно.

Как они вернулись в гостиницу, Анна помнила смутно. В памяти сохранились лишь отдельные картинки; уже начинался рассвет, и на темном небе появились первые светлые полосы. Даже помнит, что так обессилила, что Миловидов внес ее в номер на руках и положил на кровать. И в тот же миг ее накрыл черный, непроницаемый туман.

Анна вышла на балкон и по положению солнца определила, что дело близится к вечеру. Выходит, она проспала почти целый день… Такое с ней давно не случалось. А впрочем, все, что сейчас происходит с ней, никогда раньше не происходило. Так что, стоит ли удивляться такому пустяку?

Но теперь ее волнует совсем другой вопрос, а где этот негодник? Хоть бы записку оставил. Она прошла в комнату в безнадежной надежде отыскать ее. Разумеется, и следа ее нигде не было.

Анна снова вернулась на балкон. Взглядом она попыталась найти его черный джип. Он отсутствовал. Сомнений в том, что Миловидов уехал, больше не было. Ее вдруг охватило сильное беспокойство. А если он уехал, чтобы не больше вернуться?

Теперь уже Анне стало страшно. Что она будет делать без него здесь? И что она будет делать без него, когда вернется домой? Тут она сломается психически, там, когда эта история вылезет наружу, разразится грандиозный скандал. И в лучшем случае он кончится тем, что ее уволят из органов, лишив всех регалий, а в худшем – дадут срок за пособничество преступнику. И главное – она ничего ному не докажет, она даже постесняется публично на суде рассказать о подлинных причинах ее странного поступка. Какой же ее ожидает позор!

Анна вдруг почувствовала, что ее охватывает паника. Что делать, где искать этого проходимца?! Она сошла с ума, когда поверила его обещанию. Он же всех обманывает, это его профессия и жизненное кредо. А ее обмануть вообще не представляет никакого труда. Это там она под защитой закона, всей мощи государства. А тут она – никто, ее даже никто слушать не будет. Да и что она скажет? Исчез в неизвестном направлении любовник-уголовник? Все будут воспринимать ее слова в лучшем случае, как бред.

Дабы немного успокоиться, Анна решила пойти искупаться. Она долго плавала и, в самом деле, ей стало уже не так тревожно. Но только до того момента, как она добралась до номера. Миловидова не было.

Анна упала на кровать и заплакала. Ничего другого в этой ситуации ей не оставалось делать. После того, как запас слез иссяк, она повернулась на спину и стала смотреть в потолок. Голову упрямо сверлила мысль о самоубийстве. А какой у нее еще есть выход? Очень даже вероятно, что Миловидов сейчас летит в самолете в какую-нибудь страну. В его заграничном паспорте она видела шенгенскую визу. С ней он может путешествовать по большей части Европы. И ищи ветра в поле. А без него она домой не вернется, такого позора ей не пережить. Уж лучше пойти сейчас к морю, заплыть далеко, а затем перестать грести… Ну, чем не решение вопроса?..

Боялась ли она смерти? До сих пор этот вопрос, если и возникал у нее, то в чисто теоретическом аспекте. К счастью или к не счастью, но до этой минуты она к ней еще ни разу не подступала близко, никогда Анна не ощущала ее ледяного дыхания на своей коже.

Да, смерь, – это, конечно, страшно, но и то, что ожидает ее, – ничуть не менее, а скорее, еще более страшно. А потому у нее нет выбора.

Анна посмотрела в окно. За переживаниями она и не заметила, что стемнело настолько, что уже на небе засветились первые звездочки. И с каждой ушедшей в вечность минуты уходила надежда на то, что Миловидов все же вернется.

Ее вдруг охватила решимость. Она знала в себе это свойство: ее могли долго мучить, раздирать на части сомнения, но в какой-то момент они внезапно испарялись, и уже ничто не могло ее остановить. Так было и с этой поездкой на Кипр, так будет и теперь.

Анна достала из сумочки часики. Она дает себе еще полчаса. Если Миловидов не появится, она осуществит задуманное. Вот только следует непременно написать предсмертную записку. Как следователь она прекрасно знает, сколько лишних хлопот возникает, когда рядом с самоубийцей ее не находят. И даже из солидарности с местными коллегами она просто обязана сделать это.

Вот только что написать? Анна задумалась. Должна ли она объяснить подлинные мотивы своего поступка? Для мужа это станет сильным ударом. А станет ли? Еще недавно она бы в этом не сомневалась, а сейчас не знает. Но если не писать правду, то что тогда писать? Для всех это станет полной неожиданностью. Вот уж кто никогда не проявлял суицидальных наклонностей, – так это она.

Анна погрузилась в размышления. Задача оказалась совсем не простой. Оказывается, это очень сложно объяснить, почему ты уходишь из жизни. Особенно когда внешне у тебя все благополучно, перед тобой открываются новые перспективы, повышение по службе. Да еще какое!

А может, написать, что испугалась ответственности? Глупо, зачем тогда в такую даль отправляться, чтобы свести счеты с жизнью? У них в городе протекает глубокая река, и каждый год в ней тонут десятки людей. И она может успешно привести свой замысел в исполнении рядом с домом. Нет, этот аргумент не подходит, что-то надо придумать более убедительное.

Прошло уже довольно много времени, а Анна все также мучилась, не зная, на чем остановиться. Внезапно она аж вздрогнула: сколько же прошло времени? Она посмотрела на часы: вместо отведенного получаса уже минуло целых сорок минут. Все, пора. Коль ничего не придумала, то напишет максимально неопределенно: я решила, что мне пора уйти из жизни, мне все надоело, в этом никто не виноват. Коротко и достаточно ясно. Вряд ли кто-то будет усердствовать в расследовании. Теперь остается только перенести это все на бумагу.

Но внезапно возникла другая проблема: у нее не было ни одного нормального листка. На чем писать? Не на туалетной же бумаге. Анна поискала в номере, но ничего не нашла. Ее вдруг осенило. Она попросит у администратора гостиницы.

Анна почти побежала к выходу и наткнулась на входящего в номер Миловидова. Но он был не один, рядом с ним находился Георг, вчерашний метрдотель ресторана.

– Ты куда бежишь, как на пожар? – весело поинтересовался Миловидов.

Анна смешалась, не зная, что ответить. Но ее ответ Миловидова совсем не интересовал.

– А я гостя привел. Узнаешь?

– Узнаю.

– Очень просился.

Георг взглянул на Анну и расплылся в улыбке.

«Кажется, он не понимает по-русски», – вспомнила Анна.

– А зачем ты его привел?

– Ты ему понравилась. Он предложил заняться сексом всем вместе.

– Как втроем?! – воскликнула Анна.

– А что в этом такого? Женщина никогда не поймет, что такое настоящий секс, если не попробует групповуху. Вот увидишь, это совсем иной кайф. Гарантирую, что тебе понравится. Захочешь еще.

Георг, словно понимая, о чем идет речь, энергично кивнул головой.

А, в конце концов, почему бы и нет? – подумала Анна. Уж это точно лучше, чем утопиться в море. В ее воображение встали картинки с порнографических сайтов. Как ни странно, но, по-видимому, Миловидов прав, фотографии группового секса, точнее секса женщины с несколькими мужчинами возбуждали ее сильней, чем классический – парный.

Миловидов почувствовал, что она согласна.

– Ты получишь настоящее удовольствие, – шепнул он ей. – Этот грек – настоящий жеребец, а секс втроем – неземное наслаждение. – Затем повернулся к Георгу, который с некоторым напряжением ждал окончания переговоров. – Все в порядке, – сказал он ему по-английски.

Грек мгновенно переменился, в его глазах зажглись сладострастные огоньки. И уже через несколько мгновений Анна почувствовала его жадные руки на своем теле.

Это была незабываемая ночь, ночь не испытанных ранее ощущений. Она погрузилась в них вся, без остатка. И больше ни о чем не думала, ни в чем не сомневалась. Да и как она могла о чем-то думать, если один поток наслаждений, едва иссякнув, тут же сменялся другим? Мысль о том, два сильных, обнаженных мужчины находятся в полном ее распоряжении, буквально сводила ее с ума, переворачивала все ее представления о запретном и недопустимом. Теперь она знала, что все это полная ерунда: разве может быть плохо то, что доставляет столько наслаждения? И как она жила без всего этого так долго, даже не подозревая о том, каких сказочных удовольствий лишена?!

Совершенно обессиленные, они все втроем уснули под утро. Никакие сны Анну не посещали. Все, что ей могло присниться, уже случилось наяву. И потому она спала глубоко и без сновидений.