Алиса Берг - Муза Диониса

– Но неужели такие солидные люди ему так просто поверили?

– Понимаю, в чей огород брошен камень. Нет, так просто ему не поверили, простите за каламбур, но мы все же не столь просты. Но он предложил не просто переводить деньги, а активно их инвестировать, пользуясь возможностями офшора. В том числе, играть на зарубежных рынках, спекулировать недвижимостью в престижных местах, вкладывать их в инвестиционные фонды. Ну, и еще кое-что. Не буду утомлять вас деталями.

– Вы меня вовсе не утомляете. Наоборот, я слушаю с большим интересом.

– Всегда приятно, когда красивая женщина рядом с тобой не скучает, – улыбнулся Маслов.

Хорошо, что я в форме, иначе кто его знает, как бы себя повел этот повеса, – мелькнуло в голове у Анны.

– Ну, хорошо, я все это могу понять. Но неужели достаточно было предложить вам такие возможности, чтобы вы бы так легко согласились?

Маслов посмотрел на Анну и снова налил себе вина.

– С вашего разрешения, я еще выпью. Грешным делом, люблю хорошее вино.

И не только вино, – мысленно отметила Анна. Про его амурные похождения ей тоже было кое-что известно.

– Понимаете, Анна Марковна, – задумчиво произнес Маслов, – один человек сделает тебе предложение – и ты не согласишься. А другой человек сделает тебе точно такое предложение – и ты согласишься. Вот он сумел нас убедить в том, что его намерения честны и нам всем выйдет только польза.

– Но каким образом?

Маслов развел руками.

– Считайте, что это в каком-то смысле магия. У него дар убеждать. Когда он что-то говорит, то невозможно поверить, что с его стороны это игра, самый настоящий обман. Мы все были в него влюблены. – Он хитро взглянул на Анну. – Как в человека. Он произносил такие зажигательные речи, так убедительно рисовал сверкающие огнями, как бакены на реке, перспективы, что устоять было крайне трудно. Рядом с ним ты чувствуешь себя так, словно бы тебя подхватывает какой-то неудержимый поток и куда-то несет. Твое осторожное, обыденное существование, которое ты так лелеешь и оберегаешь, вдруг начинает казаться тебе очень скучным и пресным. И хочется чего-то другого, я бы даже сказал, неожиданно авантюрного. Появляется совсем иное ощущение жизни. Вы понимаете, о чем я говорю?

Анна вдруг поймала себя на том, что не желает отвечать на этот вопрос.

– И все же, мне трудно поверить в то, что ему доверили такие большие деньги только поэтому. Пусть он умеет быть очень убедительным, пусть у него неотразимое обаяние, но я же отлично знаю, что для таких людей, как вы, деньги – это святое.

Маслов посмотрел на часы.

– Нам пора завершать разговор? – спросила Анна.

– В общем, да. Но я хочу ответить на ваш вопрос. Только сначала сделаю пару звонков. Нужно перенести несколько встреч.

Маслов вышел, а Анна взяла бутерброд с икрой и откусила от него маленький кусочек. Странная и непостижимая история. Понятно, когда обманывают простых людей, играя на их невежестве и простодушии. Но тут – умудренные опытом бизнесмены, которые сами кого угодно способны обвести вокруг пальца. И их накалывают, как обычных лохов.

Маслов вернулся в комнату и снова занял место напротив своей гостьи.

– У нас есть еще целых полчаса, – объявил он. – Заметьте, это очень много.

– Спасибо, Дмитрий Борисович, – вполне искренне поблагодарила Анна. Она хорошо представляла, сколько стоит каждый час этого человека.

– Есть вещи, которые бывает трудно объяснить. Но может быть, поэтому они и столь привлекательны. Вы же знаете наверняка его прозвище.

– Дионис?

Он кивнул головой.

– После того, как все случилось, я немало размышлял на эту тему. Даже читал. Впервые взял в руки философскую книгу. Никогда ранее не интересовался этой материей. Думаю, что Ницше в целом прав в своих размышлениях. Все мы в душе люди Диониса, поэтому-то нас и захватывает его стихия. Другое дело, что обычно мы душим ее в себе, не позволяем вырваться наружу. Но это совсем не означает, что она в нас не существует. И иногда происходят ее выбросы. Особенно тогда, когда вдруг появляется такой человек, как Миловидов. Вариант змея-искусителя. И тогда как будто бы некая сила срывает клапан с души и уже не остановиться. С некоторых пор я стал думать: а те ли мы на самом деле, какими кажемся сами себе? Что главное в человеке? Как вы полагаете, Анна Марковна?

– Его способность следовать своему долгу, – почти не задумываясь, ответила она.

– Вы так считаете? – немного странно посмотрел Маслов на Анну. – Может быть, еще недавно я вами бы и согласился. Но сейчас, скорее всего, нет.

– Что же тогда, по-вашему, главное?

– Мы существа, в которых правят бал чувства и эмоции, а вовсе не мысли, вовсе не обязательства. Это все то, что, в конечном счете, делает нас неудовлетворенными, несчастными.

– Никогда с вами не соглашусь! – горячо возразила Анна. – Да, распоясаться очень легко, очень соблазнительно. Но куда это ведет? Если бы все так поступали, мы бы давно погибли.

– Может быть, и погибли, не спорю. Но речь же идет не о том.

– А о чем же?

Маслов посмотрел на часы.

– Помните строку: «Есть упоение в бою». Вам не кажется, что иногда смерть может казаться привлекательней жизни?

– Не вижу ничего привлекательного в смерти. Смерть – это ужасно.

– Смотря, какая смерть.

– Дмитрий Борисович, все это крайне интересно. Но мы уклонились от темы. А тема у нас одна – Миловидов.

– Не думаю, что уклонились. Мы как раз говорим по теме. Вы же хотите понять, что за всем этим стоит, а не просто узнать некий перечень фактов.

– И что за этим стоит?

– Да я только об этом и говорю. Он воздействует на самые глубинные слои подсознания, причем, многие об их существовании даже и не подозревали. А некоторые – у меня есть основания думать – не подозревают и до сих пор. Но ведь это же ничего не меняет. Человек ощущает, что в нем пробуждаются новые чувства и силы, с которыми он не может справиться. Но главное даже не это, а то, что это захватывает практически целиком. – Маслов пристально посмотрел на нее. – С вами такого не было?

– Я умею контролировать себя, – сухо ответила Анна.

– Контролировать себя? – задумчиво повторил он. – В этом-то и заключается источник всех наших несчастий. – Он вдруг встал. – Извините, дорогая Анна Марковна, но у меня действительно больше нет ни минутки. Но если хотите как-нибудь продолжить разговор, я к вашим услугам. Хотя… лучше было бы его и не начинать.

Их разделял всего лишь стол, они беспрепятственно разглядывали друг друга. Вернее, смотрел на нее Миловидов, а Анна упорно не поднимала глаз, делая вид, что читает документы. Но она кожей ощущала его взгляд на себе, и он мешал ей сосредоточиться. Мысли разбредались в разные стороны, как пьяные друзья, и она не могла поймать ту фразу, с которой следует начать очередной допрос. Давно с ней не происходило ничего подобного. И она злилась на саму себя, что только усугубляло ситуацию.

Наконец она решительно подняла голову и встретилась с его наглым взглядом. По крайней мере, Анна идентифицировала его именно таким образом.

– И снова хочу обратиться к вам с предложением, Владимир Эдуардович, добровольно рассказать все о вашей афере с фондами на острове Кипр.

– Мне гораздо приятней слышать ваш голос, гражданин старший следователь, – широко улыбаясь, ответил он.

– Вы его еще наслушаетесь, вдосталь, – пообещала Анна. – Я собрала всю необходимую документацию. Даже кипрская полиция кое-что интересное прислала. Так как?

– Ваш голос меня чарует. Слушаю с большим вниманием. – Миловидов вальяжно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

Призвать его к порядку? – как-то без всяких эмоций подумала Анна. – Черт с ним, пусть сидит, как хочет. Пусть хоть разденется до трусов, если ему так угодно.

– Вы бывали на Кипре? – вдруг услышала она вопрос Миловидова.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Я так и думал, что не были. А я обожаю Кипр. Прошлым летом ездил туда чуть ли не на каждые выходные. Арендовал джип и катался по всему острову. Мне нравилось жить в машине, я даже не снимал номер в отеле. Припаркуешься в каком-нибудь пустынном месте, поставишь палаточку – и наслаждаешься своим пребыванием на земле. Вот вы когда-нибудь наслаждались своим пребыванием на земле? Чувствовали ли великое счастье только от одного своего присутствия на ней?

– Это к делу не относится.

– А мне кажется, что как раз в первую очередь и относится. Вы даже не представляете, как…

– Хватит! – вдруг закричала Анна и стукнула по столу кулаком.

Этот эмоциональный всплеск был одинаково неожиданен и для следователя, и для подследственного. Несколько мгновений они изумленно смотрели друг на друга. Затем Миловидов понимающе усмехнулся.

– Я вам очень сочувствую, – произнес он. – Нервы не выдержали. А у кого выдержат, когда вдруг понимаешь, что жизнь не удалась?.. Налить воды?

Анна отрицательно покачала головой. Если она не возьмет себя в руки, это плохо для нее кончится. Она целиком потеряет контроль над собой.

– Вот что, я вам запрещаю вести разговоры, не имеющие отношения непосредственно к вашим аферам.

– Вы не имеете права мне это запрещать. Я еще не осужден. И могу говорить все, что пожелаю.

– Ну, ладно, ваше право. Говорите, что хотите. А теперь ознакомьтесь вот с этими заявлениями. – Анна мысленно торжествовала. Ей все же удалось уговорить Маслова и еще двоих потерпевших написать заявления о том, что у них были мошенническим путем украдены деньги. Миловидовым. Стоило ей это огромных усилий. Но при этом она понимала, что если бы не содействие Маслова, у нее бы ничего не вышло, никто бы и слова не сказал.

Анна внимательно наблюдала за лицом Миловидова, читающего заявления. На миг ей показалось, что оно стало озабоченным, но если такое и было, то всего мгновение.

– Какой ужасный стиль, вы не находите? Терпеть не могу людей, лишенных литературного таланта. Я, кстати, в молодости всерьез хотел стать писателем.