Мысль о доме дурманила, пьянила. Они слишком надолго задержались в Англии, и от мучительных воспоминаний о судебном разбирательстве нелегко было избавиться. Джесси с нетерпением ждала возвращения в Виргинию. Она почти забыла то время, когда не испытывала ничего, кроме паники и страха, приближаясь к берегам Америки. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда они с Ноем в первый раз остались наедине в каюте «Клэриона». Взглянув на освещенную лунным светом скамью возле окна, Джесси лишь покачала головой от удивления. Неужели она когда-то хотела спать на этой скамье вместо того, чтобы разделить ложе с Ноем? Сейчас в это верилось с трудом.

Выпрыгнув из кровати, Джесси тихо прошла к гардеробу и достала пеньюар. Затем зажгла свечу и, прикрыв пламя рукой, чтобы не потревожить Ноя, еще раз посмотрела через плечо, прежде чем выйти в смежную комнату.

Ночь была прохладной, но Гедеон крепко спал, скинув с себя одеяла. Джесси поправила скомканное постельное белье, а малыш даже не пошевелился, это почему-то огорчило ее. В течение некоторого времени она постояла возле кроватки мальчика, глядя, как он спит. Его красивый маленький ротик был чуть приоткрыт, и в нем запросто поместился бы кончик большого пальца. Кулачок с ямочками подпирал щеку, отчего носик был забавно смещен в одну сторону. Джесси осторожно убрала с детского лобика выбившийся локон темных волос и нежно провела пальцем по пухленькой щеке. Полюбовавшись сыном, она подошла к кроватке, где посапывала сестричка Гедеона. Из-под одеяла виднелась белокурая головка малышки Бетани. Джесси поправила ее постель и, не удержавшись, кончиком пальца провела по изгибу изящного ушка.

Она не слышала, как подошел Ной, но, прежде чем он нежно обнял ее за талию и прижался подбородком к волосам, Джесси ощутила его присутствие в комнате. Поставив свечу, она прижалась к сильному мужскому телу.

— Они милые, правда? — спросила Джесси. — Я никогда не устаю смотреть на них и любоваться.

Граф и маленькая княгиня, — сонным голосом пробубнил Ной. — В одном течет голубая кровь, а другая только думает, что такая же благородная. Не считаешь ли ты это слишком сложной проблемой для человека, поставившего свою подпись на государственном документе, каким является Конституция, восемь месяцев назад?

Кажется, он точно знал, как вызвать улыбку жены.

— Не сомневаюсь, что мы сможем жить под одной крышей.

— Мы должны суметь. Я не собираюсь отступать. А почему ты пришла сюда сейчас?

— Мне послышалось, будто кто-то из детей заплакал.

Ной спрятал улыбку в ее пшеничных волосах. Не очень-то убедительно прозвучали ее слова.

— Милая лгунья, — ласково проворковал он.

При всем желании Джесси не смогла рассердиться. В его голосе слышалась лишь нежность. Она могла только любить его еще сильнее за то, что он так хорошс понимал ее.

— Идем спать, — сказала Джесси.

Когда они снова легли в кровать, прижавшись друг к другу, Ной участливо поинтересовался:

— Тебя мучили кошмары?

Уютно устроившись возле мужа и положив голову ему на плечо, она тихо пожаловалась:

— Мне опять приснился суд. Даже проснувшись, яясно слышала голос судьи. Такое впечатление, что страшный приговор был вынесен мне.

— Прошу тебя, Джесси, успокойся, — нежно сказал Ной, поглаживая ее, — виновными признаны Эдвард и Барбара Панберти.

— Знаю. Разумом я понимаю, что так и должно было быть, но иногда… в глубине души… не могу отделаться от мысли, что тоже в чем-то виновата.

— Судьи так не считали, — напомнил Ной.

На подготовку судебного процесса ушло несколько месяцев, а сам процесс длился семь дней, только потом присяжные вынесли приговор. Целых двадцать минут Джесси слушала его, замерев и крепко прижавшись к Ною. Если бы присяжные поверили лжи Барбары и Эдварда Панберти, которую они использовали в свое оправдание, исход судебного разбирательства был бы абсолютно иным. Выступая Е суде, они исказили истинные факты, преследуя личные цели, заявив, что специально наняли Росса Букера в целях возвращения Гедеона в Англию. Леди Барбара говорила очень убедительно, Джесси даже испугалась, что присяжные забудут о противоречащих ее выступлению показаниях Кэма, Росса Букера и Чарльза Боуэна, все еще оплакивавшего свою дочь.

— Факт дискредитации Панберти из-за самоубийств? Хилари кажется таким нелепым, — печально произнесла Джесси. — А ведь именно это и послужило доказательством ее причастности к действиям Букера.

— Согласен, — подтвердил Ной. В этот момент он сожалел о смерти Хилари, как и Джесси. Он по-прежнему задавал себе вопрос: мог ли помешать Хилари уйти из

— жизни так трагично? — Джесси, но смерть Хилари не твоя вина. Кроме того, я не думаю, что именно ее самоубийство решило исход дела в нашу пользу.

— А что же тогда? — задала она то ли ему, то ли самой себе вопрос.

— Ты сама выиграла процесс. Предъявила фамильные документы, доказав тем самым, что действовала ради спасения Гедеона и не собиралась лишать его законных прав.

— Именно эти бумаги, а также твои показания повлияли на решение присяжных. Ты сама великолепно выступила в свою защиту. Иначе нам никогда не позволили бы стать

— опекунами Гедеона.

— Ты правда так думаешь?

— Да. Кроме того, Барбара и Эдвард ни с кем не стали делиться своим подозрением, что Гедеон жив. Когда же ложь выплыла наружу, их судьба была решена, поскольку присяжные усомнились в их благих намерениях. Молчание Панберти с одной стороны и твое выступление — с другой, позволило присяжным вынести правильное решение. Подозреваю, что Барбаре в Ньюгейте будет более скучно, нежели Эдварду и Россу Букеру, которые разделят одну камеру.

— Они заслуживают общество друг друга. — Ной провел копчиками пальцев по ее волосам. — Ты по-прежнему удивлена, что тебе поверили?

— Пожалуй, да, — кивнула она, стараясь выкинуть из головы мысли о Ньюгейте. Столько раз она думала, что эта тюрьма станет местом ее пребывания. — Мне все еще реальность кажется сном, а сон реальностью. Иногда даже приходится убеждать себя, что все произошедшее не вымысел, а правда. Вот почему я пошла посмотреть на детей.

Ной улыбнулся:

— Ты могла бы дотронуться до меня. Я ведь невымысел.

— Ты так безмятежно спал, мне жалко было будить тебя.

— Но и они тоже спали.

— Я надеялась, что хоть один из них проснется, — печально сказала Джесси. — Мне так хотелось обнять их.

— А вместо детей проснулся я. Какая досада!

Джесси нежно провела рукой по груди Ноя и слегка ущипнула его за бок.

— Вообще-то ты обнимаешь крепче. Гедеон начинает кривляться, когда ты его прижимаешь к себе, а Бетани бьет ногами, как это она делала, будучи еще у меня в животе.

Ной погладил плоский живот Джесси.

— Ей просто не терпелось скорее появиться на свет. — Бетани родилась в ужасно холодный февральский денек на три недели раньше срока. — Надо же, она нарочно подождала, пока закончится судебный процесс, — добавил Ной.

— У тебя несколько иные воспоминания, — холодным тоном произнесла Джесси. — Мои родовые муки начались еще до того, как суд закончился, и если бы присяжные хотя бы чуть-чуть затянули с вынесением приговора, то твоя дочь родилась бы прямо в зале суда.

— Но насколько я помню, ты не обмолвилась об этом ни словом до тех пор, пока не огласили вердикт.

— Не правда, — возразила Джесси. — Я шептала в твое ухо, лгун, что у меня будет ребенок.

Ной расхохотался, повалив Джесси на спину и поцеловав ее в губы.

— Мадам, я знал, что у тебя будет ребенок. Но ты не удосужилась ясно сказать, что собиралась родить именно в тот момент. Я и раньше жаловался, что ты не можешь

— доходчиво выражать свои мысли. Постараюсь в будущем исправиться, — торжественно заявила она. Обвив руками шею Ноя, Джесси притянула его поближе к себе. — Мне очень хочется, чтобы ты снова поцеловал меня.

Ной воздал должное ее прямоте. Коснувшись своими губами губ Джесси, он языком чуть приоткрыл их. Почувствовав ответное возбуждение, игриво заметил:

— Любимая, ты такая противоречивая. Невинная. Соблазнительная. Робкая. Неожиданно откровенная.

Она расхохоталась и коснулась пальцем его губ:

— Можешь продолжить перечисление моих достоинств после, а сейчас я хочу тебя, Ной…

Плененный обольстительной улыбкой жены, Ной кончиком языка дотронулся до ее пальца. Она убрала руку, и он опять поцеловал ее в губы. Потом еще раз и еще. Их поцелуи становились более страстными, а сердца уже бились в унисон. И вот наконец оба тела слились в одно целое. Они бескорыстно делились друг с другом наслаждением, с жадностью беря взамен то же самое и переполняя друг друга радостью.

К огромному удивлению Ноя, Джесси уснула почти сразу же, свернувшись калачиком. Она так и не услышала, как он продолжал шепотом перечислять противоречивые черты ее характера. Умиротворенное лицо освещалось нежной, благодарной улыбкой. Ной, оберегая, прижимал ее к себе, превращая мечты в реальность.