Эта мысль позволила ей впервые за это утро по-настоящему улыбнуться.


Ханна рассчитала так, чтобы прийти задолго до прихода своего шефа. Поэтому она была слегка обескуражена, когда обнаружила рядом со своим компьютером кучу папок и короткую записку с указанием проработать их немедленно. Он всегда оставлял ей подобные записки. Это было так привычно, что она чуть было не начала выполнять его указание. Но потом остановилась с папкой в руке. Она быстро подняла голову, наполовину уверенная в том, что увидит его в дверях. Без всякого сомнения, с самодовольной улыбочкой на лице.

Но его не было. Да и откуда он мог взяться? Как только она пришла, она сходила в кабинет и проверила, просто чтобы удостовериться. Но тем не менее она демонстративно захлопнула папку, взяла записку и порвала ее. Презрительно улыбаясь, она бросила порванную бумагу в корзину.

— Позаботьтесь об этом сами, мистер Маклин, — холодно сказала она.

Потом она повернулась к компьютеру, надела на нос очки и приступила к работе.

Через двадцать минут лазерный принтер выдал мотивированное и резкое заявление об уходе. Ханна была им очень довольна. В нем четко и предельно лаконично описывалось то, что случилось прошлым вечером. Прежде чем закрыть за собой дверь, она положит копию этого заявления на стол каждого члена фирмы. Все надо сделать очень быстро, потому что в ее распоряжении не больше часа.

Она почти ликовала, когда думала о заявлении, которое она оставит. Пусть он попытается объяснить ее обязанности Лонгворту, Харту и Хольцу. Грант Маклин — выдающийся юрист скоро должен стать Грантом Маклином — канатоходцем. И если он потеряет равновесие и упадет — благодаря ей, — то как раз этого он и заслуживает.

— Я вижу, вы уже подготовили необходимую информацию.

Резкий мужской голос чуть не заставил ее подпрыгнуть. Ханна повернулась, прижав руку к горлу. Маклин стоял в дверях ее кабинета, сложив на груди руки и сердито глядя на нее.

— Мистер Маклин!

Почему мистер Маклин? — подумала она, услышав свой голос. И голос-то какой визгливый! Черт побери! Едва ли это можно считать хорошим началом.

— А кого вы ждете?

— Но… откуда вы взялись? — спросила она уже более спокойно. — Я проверяла в вашем кабинете…

— Я был в ванной.

Конечно! У него была своя ванная. Как и у всех партнеров. Вероятно, он принимал душ — в его волосах блестели маленькие капельки воды. Он еще не брился — на лице была грубая щетина, как и прошлым вечером, когда он ее целовал. Но на ощупь щетина вовсе не была колючей. Когда она касалась ее кожи, она казалась шелковистой. Шелковистой и…

— Может, мне надо было оставить по этому поводу записку?

Она заморгала. Он смотрел на нее, твердо сжав губы. Щеки ее покраснели.

— Нет, — быстро сказала она. — Конечно нет. Я просто… Вы испугали меня, вот и все.

Что она делает? Сначала у нее смешались все мысли, а теперь она что-то запинаясь говорит, но даже ей самой понятно, что это больше похоже на извинение.

Она вся подобралась, ее пальцы крепче сжали заявление об уходе. Ну хорошо. Он застал ее врасплох. Это ему всегда хорошо удается. Но это еще не повод, чтобы отступать. Важно сразу, немедленно перейти в наступление. Важно, чтобы именно она…

— Я задал вам вопрос, Ханна.

Она посмотрела на него. В голове у нее не было никаких мыслей.

— Какой вопрос?

— Вы подобрали необходимую мне информацию? — Он перевел взгляд на кипу папок на ее столе. — Я и сам вижу, что нет.

— Нет. Не подобрала. Но…

— Информация потребуется мне к часу. Сегодня вечером у меня важная встреча, и я хочу успеть поработать с тем, что вы сможете подобрать.

— Да, сэр. Я…

Ханна стиснула губы. Да, сэр? Да, сэр? Она глубоко вздохнула.

— Я хотела сказать, да, я понимаю. Но…

— Хорошо. — Он взглянул на часы, развернулся на каблуках и вернулся в свой кабинет. — Принесите мне, как только все подготовите. А до этого времени прошу меня не беспокоить.

— Подождите минутку…

Дверь захлопнулась. Некоторое время она стояла и смотрела на нее, потом подошла к двери и распахнула ее.

— Мистер Маклин.

— Ханна, — раздраженно сказал он, — я ведь просил меня не беспокоить.

— Мистер Маклин, — повторила она, — что касается тех дел…

— Какие-то проблемы?

Проблемы? Она хотела рассмеяться ему в лицо. Но вместо этого она кивнула и холодно улыбнулась.

— Да. Конечно.

— Я знаю, что бумаги немного перепутаны. — Он нахмурился и взял в руки свою записную книжку. — Моя прежняя ассистентка ведала этими делами, и, боюсь, она была не очень-то организованным человеком.

— Дело не в этом, мистер Маклин. Бумаги в делах не…

— Ну тогда вы, наверное, уже все поняли, не так ли?

Ханна посмотрела на него.

— Что поняла? — беспомощно спросила она.

— Что миссис Ламонт не была очень квалифицированной ассистенткой. — Он глубоко вздохнул и потер руками лицо. — О черт, прошу прощения, но я сегодня веду себя, как какой-то медведь. — Он легко улыбнулся ей. Такую улыбку она видела не чаще чем раз в месяц. — Пока не выпью чашку кофе, я чувствую себя не в своей тарелке.

Неужели он напоминает, что она не приготовила, как обычно, для него кофе? Выражение лица Ханны стало холодным.

— Как жаль. Маклин кивнул.

— Вы правы. Это плохая привычка, и миссис Ламонт едва не отучила меня от нее, потому что варила отвратительный кофе. Совсем не такой, как готовите вы. — Он опять улыбнулся. — К тому же она не была такой расторопной и способной, как вы.

Ханна внимательно на него посмотрела. Вероятно, он считает, что сумеет смягчить случившееся вчера вечером, погладив ее, как ребенка, по голове. В следующий раз он предложит ей взятку, ну конечно, в виде повышения зарплаты или премии…

— Вы, наверное, еще не сделали кофе?

— Нет, — холодно сказала Ханна, — не сделала. И не собираюсь делать. По правде говоря…

— Это правильно. — Он поднялся со стула и подошел к встроенному бару. — Я слишком много пью кофе, — сказал он, открывая крошечный холодильник и доставая маленькую бутылку минеральной воды. Он налил ее в стакан, потом посмотрел на нее: — Не хотите воды?

— Нет, — так же холодно сказала она, но удивительным образом с языка сорвалось и «спасибо». Ну хорошо, подумала она, довольно этого. Он смог парировать ее удары, но теперь уже хватит. Она кашлянула и сделала шаг вперед. — Мистер Маклин…

— Грант, — сказал он благодушно. — Думаю, что можно и так после вчерашнего, правда?

Итак, они переходили к сути дела.

— Вот об этом я и хочу с вами поговорить, — твердо сказала она. — О вчерашнем вечере.

— Да. — Он поставил стакан и вернулся к письменному столу. — О вчерашнем вечере, — сказал он и опустился в кресло. — Хочу вас поблагодарить за содействие.

— Поблагодарить меня? — Уж чего-чего, а этого она от него не ожидала.

— Конечно. В конце концов, я вытащил вас отсюда в самую последнюю минуту. — Он рассмеялся, и ей пришла в голову безумная мысль вести учет этих его улыбок. — Ведь вы не просто из вежливости заверили меня, что у вас не было никакой предварительной договоренности, не так ли?

— Конечно нет, — автоматически сказала она.

— Хорошо, хорошо. Я думал об этом сегодня утром по дороге на работу. Но ведь, в конце концов, такой усердный, старательный и преданный делу служащий может поставить свои личные дела на второе место, после нужд фирмы.

Ее глаза вспыхнули. Саркастическое замечание? Если это так, то никаких признаков сарказма она не видела. Он выглядел так… он был похож на старого мистера Лонгворта в тот момент, когда тот на ежегодном рождественском празднике дарил золотые часы уходящим на пенсию служащим. Он казался серьезным и честным. Он выглядел… он выглядел искренним.

— Вашу помощь трудно переоценить.

— Правда?

Он кивнул.

— Вы не только помогли мне отделаться от Магды Кэролай, вы также многое сделали, чтобы поднять престиж фирмы.

Не отвечай, сказала она себе, но слова уже сорвались у нее с языка.

— Правда?

— Я, к стыду своему, должен признать, что мне не приходила в голову мысль попытаться завоевать хорошее расположение женской половины делегации. Они пришли в восторг, когда узнали, что «Лонгворт, Харт, Хольц и Маклин» привлекает на ответственные должности очаровательных, умных женщин.

Она пристально на него посмотрела, пытаясь обнаружить в нем хоть намек на насмешку или снисходительность. Ибо если он опять взялся за старое, то он принимает ее за дурочку…

— В любом случае, я думаю, еще не поздно выразить вам мою благодарность, Ханна. — Он встал и предложил ей свою руку. — Я проконтролирую, чтобы в ваше дело была внесена благодарность.

Она посмотрела на протянутую руку, как будто та была отравлена ядом. Благодарность в личном деле была равноценна какой-нибудь звездочке в начальной школе. Даже если он настолько глуп, чтобы считать, что ее можно подкупить, но все-таки не до такой степени, чтобы делать это так дешево.

Ее взгляд скользнул по его лицу. Он все еще смеялся, очень вежливо и мило. И она вдруг все поняла.

Он был абсолютно серьезен! То, что случилось у ее двери, те жаркие поцелуи, ее реакция на них так мало значили для него, что он уже все забыл. Он хотел унизить ее, ему это удалось, вот и все. От этого не осталось и следа. Может быть, он и забыл, но она не забыла. Он целовал ее. Он обнимал ее. Он перевернул весь ее мир и ушел, а она полночи лежала и не могла уснуть, все ощущая вкус его губ, прикосновение его тела…

— Ханна? Она в ужасе подняла глаза. — С вами все в порядке, Ханна?

— Да, — сказала она. Но это было не так. Голова у нее кружилась, кровь стучала в висках. Откуда взялись такие смешные мысли?

— Правда? — Он быстро вышел из-за стола и легко положил ей руку на плечо. — Сядьте. Вы побелели как полотно.