О, волосы моя гордость. Длинные, белокурые, они лежали завитые в крупные локоны до самой талии. Да и наглость у меня не менее шикарная.

— Рискни, — улыбнулась я брюнетке, чуть отступая назад, к стойке с едой и напитками.

— Ну, все, тебе конец, мелкая, — буквально прорычала брюнетка.

И в следующий миг, отставив поднос с едой в сторону, кинулась на меня. Я была к этому готова, поэтому за спиной уже сжимала рукой графин с соком, готовясь к тому, чтобы искупать наглую девицу.

Она была уже почти передо мной, когда в следующий миг произошло сразу несколько моментов. Брюнетка, уже на подлете ко мне, была обхвачена поперек плеч чьими-то мощными, явно мужскими, руками и отодвинута этими самыми руками за спину обладателя этих самых рук. Но ведь я же не виновата, что он возник так некстати, чтобы быть облитым мной с ног до головы! И я же не могу так резко остановить свою руку, уже занесенную для освежающего душа для брюнетки.

В общем, итог такой: стою я, зажимая рот ладошкой, чтобы из горла не вырвался удивленный возглас и смех одновременно, а напротив меня, облитый с макушки до мощных ботинок, а потому страшно злой и сверкающий дикими глазами, Алексей Князев.

Толпа вокруг замерла и, кажется, даже перестала дышать. Стою я, значит, не в силах сдвинуться с места, будто приклеенная к полу его диким, страшным и не менее удивленным взглядом. А он все смотрит. И

ничего не говорит. Только смотрит и все больше закипает, даже кулаки сжались. Лицо, и без того облитое красным томатным соком, буквально багровеет от ярости его обладателя. И тишина. Гробовая, поскольку

меня явно будут щас хоронить.

А я, решив понадеяться на шок данного субъекта, делаю шаг ему навстречу (толпа уже точно не дышит!),

и прижимаю пустой графин от сока к его груди. Он автоматически его берет в руки, а я, медленно так,

разворачиваюсь и топаю подальше от него. Передо мной даже толпа расступилась, образовав живой

коридор. Когда я почти дошла до середины столовой сзади раздается дикий, гневный рык:

— Стоять!

И я, взяв руки в ноги, или ноги в руки — смутно помню этот момент — коротко взвизгнула и ломанулась к выходу. Передо мной расступались удивленные студенты, когда я бежала по коридору, слыша позади тяжелый топот его ног. Оборачиваться не рискнула, боясь споткнуться и упасть. Но четко ощущала и слышала его приближение. Кто-то шарахался в сторону от меня, кто-то от бегущего за мной парня, но вывод один — мы почти беспрепятственно преодолеваем дорогу. Хотя, какую к черту, дорогу! Я же жисть свою спасаю! Мы уже пробежали несколько этажей, прежде чем я заметила дверь женского туалета и резко свернула туда, захлопнув и закрыв на замок. Тут же раздался сильный стук и крик:

— Открой!

— Нет, — жалко пискнула я.

— Я же все равно до тебя доберусь, — рычит разгневанный Алекс.

— Каким образом? — решила полюбопытствовать я. — Дверь же заперт…

И не успеваю я договорить, как он одним ударом ноги сносит дверь вместе с замком. Я испуганно вскрикиваю и отступаю, пока он приближается ко мне. Вот за моей спиной уже окно, а он все ближе и ближе. Когда я уже почти лежу на окне, а он надо мной нависает, он говорит:

— Ничего не хочешь сказать?

— Ты сам виноват! Нечего было подлазить!

Эх, язык мой — враг мой. Казалось бы, что злее быть невозможно, ан нет — возможно, еще как возможно!

— Маленькая, наглая…

— Попрошу без оскорблений, — возмутилась я, складывая руки на груди, когда он немного отодвинулся.

Алекс прищурился, от чего его злой взгляд превратился буквально в дьявольский. Он явно не привык, что ему сопротивляются, от него убегают, его не бояться, и еще и соком обливают.

Я успела только взвизгнуть, как оказалась перекинута через его плечо, вися головой вниз. А он, будто я и не весила совсем ничего, спокойно вышел из туалета. Как только прошел шок после столь варварских и грубых действий, я стала молотить кулаками по его твердой спине и голосить на весь универ.

— Пусти, скотина томатная! Я тебе не мешок с картошкой! Дикарь!

И все в таком духе. Через минуту перешла к просьбам и мольбам меня отпустить, еще через две — к угрозам и обещаниям испортить ему жизнь. А он все шел и шел, молча и быстро. Никто из студентов не пытался мне помочь, и как назло ни одного преподавателя в коридорах.

Когда я увидела знакомый пол столовой, замерла, не зная чего от него ожидать. Странно, мне казалось, я успела пробежать все шесть этажей универа, но как оказалось всего два. Стоило Алексу войти в столовую со мной на плече, как вновь наступила тишина — все молча, буквально с замиранием сердца, ждали расправы надо мной. А меня поставили на пол, на то место, где была лужа томата, стекшего с него и… нагло вылили на голову точно такой же графин сока, за исключением того, что он был апельсиновым. И так же как я, всунул в руки пустую емкость.

— Ты что творишь? — заверещала я, когда сок потек по моим шикарным волосам и новому белому платью.

Я подняла голову и постаралась испепелить Алекса взглядом. Но ему хоть бы что! Так он еще и удосужился меня удивить. Отойдя на шаг, он начал снимать с себя кожаную косуху. Бросив ее мне, на автомате словила, он одним умелым движением стянул и футболку и так же отправил в мою сторону.

— Постираешь, — раздался приказ и его уст. — Чуть позже принесу и джинсы.

Эх, черт бы побрал пубертатный период взросления! Вместо того чтобы изливать на его голову праведный гнев, я стояла и пялилась на его обнаженный торс. Эх, хорош, зараза! Накачанный, без фанатизма, загорелый — просто идеал мужского тела. А татушка на груди, так вообще загляденье. Оскалившаяся морда тигра с короной на голове.

В этот миг обладатель этой самой морды развернулся и пошел на выход. Ко мне тут же подлетела Варя и, схватив за руку, стала уволакивать их столовой. Одно радовало — никто не смеялся и не издевался над бедной мною. Подруга осыпала меня градом вопросов.

— Как ты? Он тебя не трогал? Что он говорил? Он тебя не ударил?

Я отвечала на все вопросы подруги и быстро шла за ней к выходу. Хорошо, что минуту назад прозвенел звонок — а то бы мой внешний вид стал предметом насмешек всего универа. Он в любом случае им станет, но хорошо уже то, что не все увидят меня такой. Ну, сплетни я переживу, а насмешек не допущу. Так что мой оптимизм остался при мне.

Мы с Варварой торопливо прошли университетский двор и направились к общежитию, благо оно находилось на территории.

— Варь, ты иди, тебе же еще на пары нужно, — произнесла я, когда мы подошли ко входу.

— Уверена?

— В чем, Фадеева? В том, что в состоянии сама принять душ?

— Ой, прости, просто я переволновалась, — смутилась подруга.

— Иди уже. Только забеги если не сложно в мою группу, скажи, что я сегодня не приду.

— Ок. У меня еще две пары и я приду.

— Давай.

Варвара развернулась и побежала обратно. А я, пройдя мимо коменданта и ответив на пару любопытных вопросов о моем внешнем виде, поднялась на свой этаж. Быстро избавилась от испорченного окончательно платья — вряд ли даже отбеливатель осилит апельсиновый сок на шелке — и пошла в душ.

Большая часть сока осталась в волосах, поэтому, прежде чем привести их в порядок, я проторчала в душе около сорока минут, три раза помыла их с шампунем, но все равно казалось, что они соком пахнут. Ну да ладно, лишь бы не слипались.

Не успела я войти в комнату, как дверь без стука распахнулась, и в комнату по-хозяйски вошел Алекс.

— Тебя стучать не учили? — недовольно пробурчала я, немного смущаясь своего вида.

На мне же одно только полотенце и было. Общага то женская, кто ж знал, что его сюда впустят. Торопливо стала кутаться в халат.

Алекс только хмыкнул.

— Там нет ничего, что бы я ни видел.

— А вдруг! — насупилась я.

— Ты не в моем вкусе, — насмешливо произнес Алек, окидывая мою фигуру с мокрой макушки до кончиков пальцев на ногах взглядом своих синих глаз.

Он бросил на кровать свои мокрые от сока джинсы. Сейчас на нем красовались почти такие же, и черная чистая майка, плотно облегающая его тело.

— Ага, видела я твой вкус — побольше силикона и поменьше мозгов, — не удержалась я от сарказма.

По дороге сюда Варя сказала, что та брюнетка — его нынешняя подружка Вика.

— Мне нравиться.

— Под стать твоему разуму? — фыркнула я.

Я уже говорила, что язык — мой враг? Так вот повторюсь: язык мой — враг мой. Алекс, уже собравшийся выйти, вновь повернулся ко мне лицом. Опять лицо хмурое и грозное. Давно надо было сказать спасибо природе за то, что я почти лишена страха. Или это плохо?

Он опять стал надвигаться на меня, медленно и угрожающе. Я послушно плюхнулась попой на кровать, когда он, как в туалете, стал надо мной нависать. Я прямо смотрела в его синие глаза и не думала их отводить.

— Слушай сюда, малая… — начал Алекс, но я тут же его перебила.

— Да что вы все заладили: малая да малая! Взрослая я уже! Нечего мне года списывать!

— …еще раз, — продолжил парень, будто не слыша меня, — ты попадешься мне на пути…

— Если ты не забыл, мы учимся в одном месте! — опять встряла я.

Мне нравиться, как он стискивает зубы, когда я его перебиваю.

— … и при этом из твоего ротика опять будет что-то слышаться в мою сторону…

— Что, уже и поздороваться нельзя? — делая наивное обиженное лицо, спросила я.

— … я его заткну. Раз и навсегда, — грозно закончил Алекс.

И вид при этом у него был ну очень серьезным. С таким шутки плохи. Но ведь я же ничего не боюсь!

— И каким образом, позволь узнать? — полюбопытствовала я.

— Тебе вряд ли понравится, — приторно улыбнулся Алекс.