Прогулка по обезумевшему дому продолжалась. По дороге до лестницы к ним трижды приставали женщины, и каждой Син пообещал встретиться чуть позже.

— Вас ждет хлопотливая ночь, — сквозь зубы заметила Честити.

— А что я должен отвечать? Что предпочитаю уединиться со своим грумом?

По лестнице спускалась молодая женщина без маски. Обильная краска на лице не могла скрыть оспинок, но фигура была хоть куда.

— Какие красавчики! Постойте, дайте выбрать… — К неприятному удивлению Честити, она удостоилась более пристального внимания, чем Син. — Люблю таких, свеженьких да неопытных! Малыш, позволь Салли научить тебя паре фокусов.

Женщина качнулась вперед, обдав ее тяжелым запахом духов и пота. Честити отскочила, невольно прижавшись к Сину, и тот взял ее за плечо.

— Ага, — сказала шлюха с пониманием. — Жаль! Ваши собрались в библиотеке. — И она ушла.

— Юный Чарлз, вы мне портите репутацию! — сердито произнес Син, возобновляя путь наверх. — Не с моей внешностью играть в такие игры. Если я не завалю в эту ночь хоть парочку женщин, друзья заподозрят меня в мужеложстве!

— Получше выбирайте друзей! — огрызнулась девушка.

Наверху было потише, но отсутствие музыки с избытком компенсировалось доносившимися из комнат криками, стонами и бормотанием. Местами у дверей валялись в спешке сброшенные одежда и обувь, с картины свисал чулок, а с подсвечника — шейный платок, инкрустированный столик украшала лужица засохшего ликера.

— Боже мой, сколько же все это продолжается? — спросила девушка шепотом.

— Бог его знает, — пожал плечами Син. — Ясно одно — это уже не первый тур… — снизу из холла донеслись удвоенный шум и порыв холодного воздуха — прибыло пополнение, — и не первая смена. Сами знаете, слухами земля полнится. Представляю, как это затрудняет поиски. Не думаю, что Тоби еще помнит о своих обязанностях.

Девушка не слышала, парализованная ужасом: она узнала в одном из вновь прибывших своего брата Форта, а вернее, Фортитьюда Харли Уэра, лорда Торнхилла. Вот кто разоблачит ее маскарад с первого взгляда!

— В чем дело? — осведомился Син.

Тут им пришлось посторониться, чтобы не попасть под ноги резвящейся парочке: красный от натуги джентльмен преследовал женщину в маске.

— Не уйдешь, проказница!

Вот где был бюст так бюст, и весь мир мог в этом убедиться, так как во время погони он совершенно вывалился из платья. Женщина сделала попытку прикрыться (хотя для этого потребовались бы руки великана) и игриво захлопала подчерненными ресницами в прорезях маски.

— Милорд, я не такая!

— А это мы сейчас увидим!

Джентльмен рванул гульфик так, что посыпались пуговицы, и прыгнул на свою добычу. Они повалились в открытую дверь, которую Син поспешил захлопнуть. Заданный вопрос явно улетучился у него из памяти.

Ошеломленная увиденным, перепуганная появлением брата, Честити совершенно растерялась. Как поступит Форт, обнаружив ее в гуще оргии? Надает оплеух? Нет, скорее всего убьет, не дожидаясь объяснений, — ведь он безоговорочно поверил в ее интрижку с Вернемом. Когда он набросится на нее, Син, конечно, заступится. Ах, он такой хрупкий! Куда ему тягаться с Фортом в кулачном бою! К тому же тот отлично владеет шпагой и пистолетом…

— Идемте же! — прикрикнул Син. — Надо найти, где вам приткнуться на эту ночь.

И он опять потащил Честити, чего совсем не требовалось. На ходу он открывал каждую дверь — и тотчас закрывал, поскольку все было занято. В одной из комнат в глаза бросились три пары ног на кровати, в другой — голый мужской зад, ритмично двигавшийся вверх и вниз. Это последнее со стороны выглядело так уморительно, что девушка прыснула, а Син пробормотал: «Чума им на головы!» Наткнувшись наконец на пустую комнату, он втолкнул Честити внутрь так резко, что она повалилась на разворошенную постель. И разразилась истерическим смехом.

— Простите, милорд, — сказала она, отсмеявшись. — Все это так… так нелепо!

— В самом деле, — согласился Син со странной улыбкой. — Похоже, мы попали в хозяйскую спальню. Ну и отлично, больше шансов на уединение. — Он достал из саквояжа дорожный костюм и со вздохом встряхнул. — Хорошо, что нет Джерома. Увидев меня в мятой одежде, бедняга схватился бы за голову, ну да ничего, сойдет.

— Еще бы! — хмыкнула Честити. — Одежды будут сорваны с вас в первые пять минут.

— Не исключено. Эти гарпии жаждут свежей крови. Вас, мой юный друг, скушали бы с особым удовольствием. Кстати! Не желаете получить полное образование по части порока? Такой увесистый шанс может больше не представиться.

— Благодарю, но я совсем не жажду подхватить дурную болезнь.

— А вы не так наивны, юный Чарлз! — одобрил Син, переодеваясь.

— Женщины в масках — это ведь не шлюхи?

— Смотря что понимать под словом «шлюха».

Глядя, как он разглаживает костюм, скользя ладонью по бедрам, Честити ощутила на глазах слезы. Ей было невыразимо грустно, и появление брата не имело с этим ничего общего: не из-за него так ныло сердце.

Одевшись, Син оглядел себя в зеркале. Честити удалось совладать с собой и не крикнуть, что она, черт возьми, тоже женского пола. К чему бы это было? В Руд-Хаусе были собраны женщины на любой вкус — от уличных до светских, — все как одна готовые раздвинуть ноги по первому требованию.

— Неплохо, неплохо… — приговаривал Син, закрепляя шейный платок сапфировой булавкой.

Затем он причесался, прихватил волосы шелковой лентой в тон костюму, поправил кружева манжет, тронул загорелое лицо пудрой из хозяйской пудреницы, придав себе модной бледности. С пугающей быстротой он превращался в совершенно иное создание — искателя наслаждений.

— Как насчет мушки? — спросил он Честити.

— Без пудреного парика? Исключено, — холодно ответила она.

— Терпеть не могу парики, а волосы не стану пудрить ни за что на свете. — Понюхав флаконы в длинном ряду, Син выбрал один и надушил кружевной платок. — Ну, что скажете? — Он повернулся. — Как я выгляжу?

— Неужели перед тем, как сорвать одежды, вас станут разглядывать? — съехидничала Честити, хотя сердце у нее ныло все сильнее.

— Не думаю, но нельзя же из-за этого опускаться. — Син проверил и запер смежную дверь. — Я не собираюсь сломя голову бросаться в омут разврата, во-первых, потому, что надо выспаться, во-вторых, я, как и вы, предпочитаю избегать дурных болезней. Однако мне придется побыть на виду. Заодно выясню у Тоби, как проходит охота. Вернусь, как только смогу. — Он помедлил у двери в коридор. — Запритесь! Не отпирайте никому, кроме меня.

— По-вашему, я мечтаю поскорее разделить эту постель?

— Другой здесь нет. Боюсь, вам придется разделить ее со мной.

— О! — Честити упустила из виду этот факт. — Тогда я буду спать на полу.

— Это оскорбительно, — заметил Син, подняв бровь. — Я не больной и не вшивый.

— Милорд, я вовсе не хотел вас обидеть! — смутилась девушка. — Просто… просто я привык спать один.

— Мы еще вернемся к этому.

* * *

Син ушел. Честити торопливо заперлась, думая, что хорошо бы не отпирать и ему. Напряжение последних минут отхлынуло так резко, что она прижала ладони к вискам. Как она могла, как могла оказаться в такой ситуации!

Син подождал, пока в замке повернется ключ. Его восхищало, что Честити так долго удается мужская роль. Он ежеминутно ждал, что она обмолвится, но этого так и не случилось. Син охотнее разделил бы ее затворничество, чем странствовать по охваченному оргией особняку. Доступные женщины уже не привлекали его. Но требовалась основательная разведка.

Приняв беспечный вид, он начал спускаться в нижний этаж.

* * *

Какое-то время Честити бесцельно бродила по спальне Хедерингтона. Воображение рисовало Сина в объятиях одной из «гарпий», ее блудливые, жадные руки у него в паху, разбросанную одежду, сплетающиеся тела. Как обидно, думала девушка. Когда-то и ее считали красивой. В то время Син, быть может, не покинул бы ее так легко.

Бросив на постель шляпу и паричок, Честити встала перед зеркалом. Уродина с каменной физиономией, в мужских штанах! Слепо, лихорадочно она разделась донага и разбинтовала грудь. С судорожным вздохом провела ладонями по телу.

Не бог весть какое тело, не то что у Нериссы Трелин, этой пышногрудой голубки. Нерисса, с ее белокурыми локонами, ресницами, как бахрома, коровьими глазами и выменем, которое джентльмены из высшего общества деликатно именовали «обольстительными холмами».

Внезапно девушка выпрямилась в струнку. Нерисса, дочь епископа Питерсборо, супруга лорда Трелина, воплощенное благонравие и скромность, третейский судья чужих поступков, сурово осудившая Честити Уэр. Это она так бесстыдно ощупывала Хедерингтона!

Едва сознавая, что делает, девушка закуталась в халат, налила себе вина и уселась в кресло. Неужели это правда? Невозможно поверить, и все же… все же… Если рыжее — это парик, то под ним должны скрываться белокурые локоны. Леди в роли шлюхи. За лорда Трелина, этого сухаря, Нерисса вышла по расчету, но одно дело — любовники и совсем другое — разнузданный разврат. Как эта женщина смеет выносить приговор другим? Должно быть, она не одна такая. Кто еще здесь резвится из лицемеров, бросавших камни в Честити Уэр?

Нужно это выяснить! Да, но Форт узнает ее в мужском, вне всякого сомнения. А в маске? Скорее всего нет. В женской одежде, парике и маске ее не узнает никто, особенно если изменить голос.

Честити помедлила, разрываясь между страхом и желанием добиться правды, но другого выхода не было. Только так можно было выяснить, в самом ли деле это Нерисса Трелин. Если разоблачить ее, быть может, удастся поправить свою собственную ситуацию.

В гардеробе оказалась только мужская одежда, и тогда Честити вспомнила о смежной комнате — по ее расчетам, женской спальне. Догадка подтвердилась. Платья были не по размеру, но не настолько, чтобы висеть мешком. Коснувшись дорогой ткани, девушка не удержалась от счастливого смеха. Как давно в ее распоряжении не оказывалось столько чудесных нарядов! Белая шелковая сорочка пенилась кружевами, льнула к телу, нижние юбки были приятно тяжелы. За этим последовал парчовый лиф со шнуровкой сзади. Поскольку ждать помощи было неоткуда, Честити справилась сама, улыбаясь воспоминаниям о том, как одевала Сина, и мечтая, чтобы он, наоборот, раздел ее.