Таффия Исаева - Моя Ребекка (Пять лет спустя)

– Элен! Черт тебя дери! Где ты была??? Почему был отключен телефон? Что происходит? – ничего не соображая проорала я в трубку.

– Реб, не волнуйся. Я дома. Приезжай, нам надо поговорить, – тихо прошелестела она и положила трубку.

Дома. Ничего не случилось. Только хочет поговорить…

Дома…

Страх схлынул волной, оставляя после себя мерзкое чувство опустошенности и негодования. Руки и ноги немедленно закололо тысячей мелких иголок, сердце устав бить в ребра затаилось где-то в глубине груди. Я плавно нажала на газ и поехала к Элен.

Она открыла мне дверь и молча, исчезла в темном зеве квартиры.

– Элен… Я так волновалась, – я в три шага настигла ее и прижала к себе. – Что сказал тебе доктор? Почему ты до самого вечера молчала?

Она неожиданно вырвалась и отступила на шаг. Темные круги под глазами рассказали мне о том, что она плакала. Долго плакала… И меня не было рядом…

– Элен что случилось?

Предчувствие чего-то очень нехорошего снова закружилось вокруг меня.

– Элен?

Я чувствовала ее молчание. Ощущала его всей собой.

– Да, что с тобой происходит??? – схватив ее за плечи сильно встряхнув, заорала я.

Она подняла на меня свои глаза:

– Я беременна, – тихо, но как-то неумолимо произнесла она. Мои пальцы разжались сами собой. Думаю, если бы у меня была вставная челюсть, то она бы точно оказала на полу.

– Ч-что? Нет, погоди, погоди… – я отступила от нее на шаг. – Я тебя правильно поняла? Ты беременна???

Она не ответила, только лишь отвернула голову и долгим взглядом посмотрела в окно, припечатывая новость каменным молчанием.

Вжжжик… Земля ушла из-под ног. Каким чудом я все еще стою на ногах? Взрыв вопросов в голове, не давал пробиться эмоциям. А есть ли эмоции? Удивление? Офигевание? А вообще есть такое слово, подходящее под то состояние, в которое меня повергла эта короткая фраза?

– Сколько? – прохрипела я, выдавливая из себя звук.

– Три месяца. – Элен все так же, безумно независимо смотрела в окно.

– И что ты будешь делать?

– Знаешь, Реб, – она всеже посмотрела на меня. – Я как-то не очень рассчитывала на тебя и твою поддержку. Что случилось, то случилось. И между нами и между Кенье и мной. Так получилось. Не то чтобы я этого сильно хотела, но теперь это есть. Не думай, что я сообщила это тебе, лишь потому, что хотела тебя этим нагрузить. Ты спросила, я ответила. И ничего больше. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

– А Кенье? Он имеет?

– Ну-у-у-у, – протянула она. – Наверное, да. Ладно. Суть не в этом. Я не хочу, чтобы ты думала, что чем-то мне обязана. Тебе было хорошо, мне было хорошо, и ничего больше. Ни обязательств, ни обещаний. Просто хочу, чтобы ты это знала. А теперь уходи, пожалуйста. У меня еще много дел.

– Что? – я отказывалась верить своим ушам.

– Реб, поезжай домой. У меня, действительно, очень много дел.

– То есть ты хочешь, чтобы я уехала?

– Да.

Я подчинилась, как робот. Совершенно не понимая, что делаю, я вышла села в машину и нажала педаль газа. Голова была совершенно пустой. Но я знала, боль придет позднее. Боль придет, скрутит грудь костлявой ручонкой, и будет медленно-медленно, капля за каплей, выдавливать из меня силы. А потом еще долго будет что-то ныть в груди. Потом. Не сейчас.

Я очнулась на парковке перед офисом «Сен-Дени». Я вышла из машины и поднялась в свой кабинет.

Сев за стол, я автоматически протянула руку в настольной лампе, но передумала и оставила себя в темноте.

Первый удар сердца отозвался легким толчком боли.

Все. Ребенок, муж… И тебе нет места в ее жизни. Ты не мужчина и глупо было думать, что она… предпочтет тебя.

Глаза неимоверно защипало…

Где-то внутри, противной скользкой змейкой выскользнула надежда, что вот сейчас, вот прямо сейчас… дверь распахнется, и она залетит в кабинет и попадет в мои объятия… и тогда уже все станет таким далеким и неважным…

Нет.

Я поймала эту змейку за хвост и убила одним движением. Одним словом.

Нет.

Не придет. Пойми ты это. Пойми и прими.

Раздалась трель телефона. Я не отреагировала.

А вдруг это она? – запульсировала болезненная надежда.

Чепуха! С чего ей звонить после того, как…

Ну, вдруг она хочет сказать, что… передумала? Это же Элен… С ней ни в чем нельзя быть уверенной.

Рука сама потянулась к трубке.

Нет. Этого не может быть. Просто не может быть. Как факт.

Спустя пару минут мобильный телефон замолк, но зато, подавая признаки жизни, запищал стационарный аппарат.

Не давая скользкой змейке-надежде вырваться из кулака, я подняла трубку:

– Да?

– Господи Реб! Ты почему не берешь мобильный?

Николь… Иди к черту, Николь…

Не хочу! Не хочу никого видеть и слышать!

Уйдите все!

– Не хочу.

– Что-то случилось?

– Все отлично. Ты что-то хотела?

– Да, мне нужна твоя помощь в одном вопросе… Но с этим ладно… Что случилось? Ребекка Рейли! Не смей молчать!

– Мне нужно побыть одной. Не звони мне, ладно? – я положила трубку.

Извините, сегодня я не в состоянии спасать мир. Я даже себя не могу спасти,… а вы говорите… мир.

– Ребекка! Ребекка! Да очнись же ты!

Кто- то тряс меня за плечи. Правую щеку обожгла боль увесистой пощечины. Видимо пришло время возвращаться. Я открыла глаза.

– Ник? Что ты тут делаешь? – хрипло спросила я.

– Гуляю! В четыре часа утра мне больше и погулять то негде, только как в офисе «Сен-Дени»!

Бедная Ник. Сколько тревоги в глазах. Тревоги, понимания и… жалости? Неужели я настолько жалкая сейчас?

– Зачем ты приехала? Уезжай. Я же сказала, что хочу побыть одна.

– Ага, конечно. Вставай, поехали.

– Куда?

В предрассветном сумраке я видела, как Николь возмущенно тряхнула головой.

– Не важно. Просто поехали. Давай-давай. Хватит сидеть тут и жалеть себя. Тоже мне вселенское несчастье.

– Убирайся! – попыталась рыкнуть я, ее слова разозлили меня.

– Да-да, – издеваясь, пропела Ник. – Мне очень страшно. Я бы сказала, что почти внушительно, однако нет. Хочешь, чтобы я ушла – встань и прогони меня.

Я попыталась встать, но ноги затекли за время моего долгого сидения, и мне пришлось ухватиться пальцами за крышку стола, чтобы не упасть.

– Ты бы видела себя сейчас. Перестань строить из себя несчастного героя легенд. Просто поехали ко мне. Примешь душ, выпьешь чаю, и расскажешь мне что произошло.

– Если бы я могла, я бы тебя сейчас придушила.

– Вот. И еще один аргумент. После душа у тебя точно хватит на это сил, – она подошла ко мне и заглянула в глаза. – Поехали. Я очень тебя прошу.

– Хорошо, – мне ничего не оставалось, как согласиться, иначе она не оставила бы меня в покое никогда.

Ник ошибалась. Мне не помог ни душ, ни чай. Сделав все, что она требовала я легла лицом в подушку и приказала себе спать. Николь сделала пару попыток поговорить со мной, но поняв всю их безуспешность, оставила меня в покое. А я все ждала, когда придет боль. Я точно знала, что она должна быть, но ее все не было и не было. Что же бывает потом, когда перестаешь чувствовать даже боль? Неужели ты мертв? Но ты дышишь, пьешь воду, ты можешь шевелить пальцами…

Значит жив… теоретически.

Я даже могу встать и пойти на работу. Если бы Ник меня подняла и заставила туда идти, я бы пошла… сквозь свою отстраненность, я слышала, как она потихоньку собирается на работу. Она не спала всю ночь, и все равно я услышала еле слышный щелчок замка.

Тишина не покидала меня целый день. Она сидела рядом со мной, тихо с интересом наблюдала, что я буду делать дальше.

Плавно день перешел в вечер, теперь к тишине присоединился сумрак.

– Ты ела?

Николь вернулась домой.

Домой… Да, это ее дом… А где мой дом? Был ли он у меня когда-либо? Я всегда жила где-то… У кого-то… иногда с кем-то… Иногда приличия требовали, чтобы у меня был дом. И тогда он у меня был. Многокомнатная квартира или маленькая клетушка – неважно, все равно это было слабой пародией на дом. Люди частенько собирают всякие мелочи-воспоминания. Неважно – свечка это или фотография, а может маленькая статуэтка. Они украшают ими свои дома. Им важно, чтобы кресло было любимым и удобным, и чтобы стояло, так как нравится им…

– Ребекка! – Николь нависла надо мной. – Ты меня слышишь?

– Слышу. Нет, я не ела. Нет аппетита, – спокойно произнесла я.

– Слушай, как думаешь, сколько ты весишь? – Она озабоченно осмотрела меня с ног до головы.

– Что? А какая разница?

– Видишь ли… Памперсы продают на вес. Я вот думаю, если ты не хочешь вставать, мне придется прикупить для тебя пару штук…

– Не мели ерунды. Я в состоянии дойти до туалета.

– Да? А поесть, значит, ты не в состоянии? Наверное, все таки придется тебя взвесить… Или покупать на глазок? Но если придется кормить тебя через систему коктейлем, то ты потеряешь в весе… – она с серьезным видом смотрела на меня.

– Я тебя придушу, – мрачно пообещала я.

– Обязательно. Только видишь ли – я полная сил женщина, а ты превращаешься в развалину. Так что, – она лихо увернулась от моей руки. – Ага, видишь? Скорость уже не та…

– Ник, это обязательно измываться надо мной именно сейчас?

– Да, я же твоя подруга.

Я отвернулась к стене.

– Реб, расскажи мне, что произошло… между тобой и Элен, – тихо попросили Ник, пересаживаясь на край кровати.

– Мы встречались, – я перевернулась на спину и стала мерить потолок глазами. – У нее был жених. Сама не знаю, как так получилось… Просто, так получилось и все. В тот момент я была уверена в том, что это естественно. Нормально. И даже то, что мы обе женщины не помешает нам… Быть вместе. Но Элен… Она никак не могла решиться разорвать отношения с женихом и быть со мной. Какие-то сложные и непонятные мне игры. Я давала ей время, я понимала, что невозможно вот так быстро решиться поменять все жизненные устои и моральные принципы. Я понимала, как сложно ей будет, и как будет не просто мне. Но думала, что все выдержу ради нее. Но она… – Я усмехнулась. – И жениха не бросала, и мне давала шанс. В конце концов, я поняла, что я для нее приятный, но жутко нестабильный вариант, а жених… Он же мужчина… он более стабильный и более правильный. В общем, в тот день она прибежала ко мне… Я вызвала ее к себе в кабинет, хотела сделать ей сюрприз – пару дней на круизном лайнере. Попытка побыть с ней наедине, без женихов и прочей глупости.