Крепко вцепившись в свой ридикюль, Джулианна шла по коридору, собрав воедино всю свою волю и решимость.

Последняя дверь налево оказалась открытой. Она не стала стучаться, просто вошла. В конце концов, ее ждут.

Комната с панелями темного дерева была мрачноватой, но теплой. В огромном камине, встроенном в стену по правую руку, пылал жаркий огонь.

«Как это символично! — подумала Джулианна. — Какая подходящая для дракона атмосфера!»

Затрещало бревно в камине, пламя взревело и вместе с золой взметнулось вверх, немного напугав ее, но Джулианна все же шагнула на середину комнаты. На стенах висели полки, тесно заставленные книгами; толстые шерстяные ковры с экзотическими китайскими иероглифами покрывали полы.

На углу массивного письменного стола красного дерева стоял канделябр с горящими свечами, бледный зимний свет безуспешно пытался пробиться сквозь два высоких окна с двумя подвижными рамами.

За столом сидел мужчина и писал что-то в толстом гроссбухе с кожаным переплетом. Когда Джулианна приблизилась, он отложил перо и поднял на нее глаза. Только сейчас она хорошенько разглядела его.

Возможно, в ней говорило предубеждение, но Джулианна была готова столкнуться с уродливым и свирепым ростовщиком, представляя себе некоего сурового старика с жестоким ртом, ссохшегося от жадности.

Однако при виде хозяина дома она буквально задохнулась. Сравнительно молодой и, можно сказать, красивый, он излучал истинную мужскую силу, и это подействовало на девушку как удар молнии, пронзив ее с головы до кончиков пальцев на ногах. И его никак нельзя было назвать стариком — совсем наоборот. Лет тридцати снебольшим, если она поняла правильно, он был в самом расцвете сил и в прекрасной форме.

Черты лица благородные, прямой нос, сильный квадратный подбородок. На бронзовой коже щек — глубокие ямочки; резкие складки обрамляют твердый рот. Волосы каштановые, короткие, подстриженные по последней моде.

И ко всей этой красоте глаза, от одного взгляда на которые по ее телу прошел трепет. Яркие и пронизывающие, того же прозрачного зеленого оттенка, как холодная вода в реке в весенний день. Глаза властные и проницательные. Глаза, которые словно проникают в глубь любого человека и пронизывают его душу насквозь. Наверное, вот так выглядел архангел Гавриил накануне грехопадения — своего любопытства по поводу ее дерзкого вторжения.

— Леди Хоторн, я полагаю?

Его голос вырвал Джулианну из транса, в который она, похоже, впала. Девушка вздрогнула и мгновенно вспомнила, зачем пришла.

— Да, — ответила она. — А вы, насколько я понимаю, мистер Рейф Пендрагон, человек, который дает ссуды.

— Да, помимо прочих инвестиций и финансовых сделок. Вижу, вы женщина, предпочитающая переходить прямо к делу, но сначала не позволите ли взять ваш плащ?

Джулианна сообразила — он ее настолько загипнотизировал, что она так и не сняла накидку. Осознав это, она поняла и другое — ей так жарко, что она уже мечтала о легком дуновении ветерка. Кивнув, она расстегнула застежку.

Оказавшись у нее за спиной, Пендрагон снял с ее плечотороченную мехом накидку. Он вел себя исключительно вежливо, стараясь не задеть девушку своимикрупными руками. Но его присутствие рядом нервировало. Подавляло.

Внезапно задохнувшись, она поспешно шагнула вперед.

— Вы должны простить Ганнибала, — заметил Пендрагон, пересекая комнату и аккуратно вешая ее накидку на спинку стула. — Он никогда не умел вести себя прилично.

Он хочет сказать, что у громилы есть имя?

— Так, может быть, вам следует нанять кого-нибудь другого, чтобы отпугивать посетителей?

В глазах финансиста засверкали искорки веселья.

— Пожалуй. Но от него есть определенная польза.

«Еще бы, — подумала Джулианна. — Отлично представляю эту пользу. Например, пугать до полусмерти неосмотрительных юнцов вроде моего брата».

— Не желаете ли чего-нибудь освежающего? — спросил Пендрагон. — Может быть, чаю? Или хереса?

Его голос имел приятный бархатистый оттенок. Он разговаривал как джентльмен, интонации и модуляции выдавали в нем человека культурного и хорошо образованного. Так чем же он зарабатывает себе на жизнь? Дает взаймы, делает инвестиции и играет на бирже?

Любопытство чуть не взяло над ней верх. Вопросы так и крутились на языке. Джулианна резко одернула себя, подавив этот глупый порыв.

Это не светский визит, укорила она себя. Она пришла, чтобы спасти от катастрофы свою семью — дорогих ее сердцу брата и сестру, самых близких людей. Нужно сосредоточиться на этом, и только на этом.

— Нет, спасибо, — произнесла она. — Я бы предпочла обсудить причину моего к вам визита.

— А да, разумеется. — Он вернулся за стол и жестом предложил ей занять кресло напротив. — Прошу вас, присаживайтесь и расскажите, зачем вы пришли.

Пока Джулианна усаживалась, он продолжал стоять, сел только после нее и молча ждал, когда она приступит к делу.

Сердце ее колотилось. Джулианна вцепилась в ридикюль и сделала глубокий вздох, не зная, с чего начать.

— Меня зовут леди Джулианна Хоторн, — выпалила она скороговоркой.

— Мне казалось, это мы уже установили, миледи.

Она сглотнула. В горле пересохло. «Зря я отказалась от чая», — подумала Джулианна. Зная, что еще немного, и она окончательно разнервничается, Джулианна заставила себя продолжать:

— Мне сообщили, что у вас возникли деловые отношения с моим братом, Гарри Дэвисом, графом Аллертоном.

Его лицо оставалось бесстрастным.

— Его сиятельство и я знакомы.

— Насколько я понимаю, он должен вам некую сумму денег, и этот долг должен быть в ближайшее время выплачен.

Пендрагон чуть наклонил голову:

— Если вы так считаете…

— Вот почему я пришла… чтобы поговорить о ссуде от имени лорда Аллертона.

Он иронически вскинул бровь, и взгляд его помрачнел.

— Надо полагать, он не может заплатить и упросил вас похлопотать за него, так? Мне казалось, что у вашего брата больше гордости и здравого смысла.

Щеки ее запылали, и ей стало еще жарче, чем прежде.

— Его гордость очень сильно задета, и чувства тоже. Собственно, Гарри вообще ничего не знает о моем сегодняшнем к вам визите. А если бы узнал, был бы очень недоволен. Тем не менее я сочла встречу с вами совершенно необходимой. — Она помолчала и понизила голос, придав ему оттенок конфиденциальности. — Мой брат очень молод, мистер Пендрагон, ему всего лишь двадцать, и он еще только учится управлять своими делами. Наш отец умер меньше года назад, и я боюсь, что Гарри еще не готов принять на себя бремяответственности, которое неизбежно сопутствует титулу. Но он славный молодой человек, которому просто необходимо немного времени, чтобы обрести самостоятельность. И могу вас заверить, что он твердо намерен выполнить свои обязательства.

— В таком случае ему следует научиться пользоваться мозгами, а не глупо проматывать деньги. Что это было: азартные игры или женщины?

Глаза Джулианны широко распахнулись. Пендрагон печально покачал головой:

— Понятно — и то и другое. Однако пороки вашего брата — вовсе не мое дело.

— Вообще-то я думаю, что в данных обстоятельствах и ваше тоже. Не могу оправдывать опрометчивое поведение Гарри, но могу вас заверить: он искренне сожалеет о том, что натворил. И обещаю, он сделает все, что в его силах, чтобы это исправить, если у него будет такая возможность. Вы производите впечатление разумного человека. Может быть, вы не откажете ему в отсрочке? Допустим, еще девяносто дней…

— Прошу прощения, миледи, но к чему это приведет? Если Аллертон не нашел денег сейчас, вряд ли он раздобудет их через три месяца. Результат получится один и тот же.

— Но каждый человек заслуживает доли сострадания!

— Безусловно, и поэтому в этом прекрасном городе множество превосходных церквей и благотворительных организаций. Ну, а я управляю инвестиционной компанией, и у меня нет привычки безрассудно оказывать любезности.

Усилием воли Джулианна подавила дрожь. Гарри прав, думала она, у этого человека нет сердца.

Пендрагон расслабился в своем кресле.

— А теперь будет ли мне позволено задать вам один вопрос?

— Разумеется.

— Мне любопытно узнать, что думает ваш муж о том, что вы явились сюда вместо брата. Или ему тоже неизвестно об этом визите?

Джулианна застыла.

— Я вдова, сэр. И решения принимаю сама.

— Что ж, это многое объясняет.

Его замечание ее задело, но она решила не обращать на него внимания.

— Если вы отказываетесь дать моему брату отсрочку, — продолжала Джулианна, — я готова предложить вам альтернативную форму выплаты. — Развязав ридикюль, она сунула руку внутрь. — Вот здесь список нескольких очень хороших картин, принадлежащих лично мне. В том числе оригинал Тинторетто и исключительной красоты Караваджо. Старые работы большой ценности. — Она передала Дракону список и снова начала рыться в ридикюле. — Кроме того, я принесла с собой несколько драгоценностей. Ожерелье, браслет и серьги — комплект, подаренный мне покойным мужем во время нашего супружества. Сапфиры и бриллианты стоят не менее пяти тысяч фунтов. Они принадлежат только мне и никоим образом не относятся к неделимому имуществу мужа.

Открыв бархатный мешочек, она вытащила драгоценности и разложила их на столе. В живом свете свечей камни сверкали и переливались.

Пендрагон наклонился вперед:

— Они великолепны.

Воодушевившись, Джулианна решила чуть надавить:

— Я сделала подсчеты и пришла к выводу, что эти драгоценности не полностью покрывают ссуду, взятую моим братом. Но если вы согласитесь принять их сейчас, я обещаю выплатить вам оставшуюся тысячу фунтов наличными первого апреля. Видите ли, к тому времени на мой счет поступит мое квартальное содержание.