Слезы текли у меня из глаз, скатывались по вискам и с еле слышным глухим звуком падали на подушку. Я лежала, закинув руку за голову и опустив веки. Хотелось отогнать от себя страх, но он пробуравил во мне дыру, которая все расширялась.

Я посмотрела на будильник. На табло горели красные цифры: «04:15». Я потянулась к телефону, и в этот момент он завибрировал. Вскочив на четвереньки, я схватила его с прикроватной тумбочки.

Пятый день этой фигни я в Сан-Диего может ты и права.

Может через сто вонючих лет я правда решу что мне чего-то не хватает. Захочу играть с сыном в футбол или иметь внуков. А может я просто тебя не заслужил.

Или я просто пьяный.

На хрен на хрен это все. Люблю тебя и до сих пор все делал как положено. Но сейчас я от тебя еще дальше чем когда мы только познакомились. Вина не моя.

Я написала с десяток вариантов ответа, но Тэйлор напился и был не в себе. Если бы я попыталась его урезонить или даже извинилась перед ним, ничего толкового из этого не вышло бы. Могло стать только хуже. Я заставила себя отложить телефон. Это оказалось труднее, чем все, что я делала в последние шесть лет. Я прикрыла глаза рукой, во второй раз за неделю сказав себе: «Ненавижу тебя».

Через несколько часов я сползла с кровати, умылась и почистила зубы. Оделась и через одиннадцать минут сошла вниз. На кухне я кое-как собрала волосы в пучок, а потом вернулась на чердак за передником.

Как и следовало ожидать, все утро я еле таскала ноги. Отчасти это объяснялось утомлением, но главной причиной было чувство подавленности. Мои добрые намерения сделали нас обоих несчастными. И все-таки теперь, раз я заварила эту кашу, оставалось только терпеть и ждать, чтобы Тэйлор самостоятельно принял решение.

После завтрака, когда посетителей стало поменьше, телефон в кармане зажужжал. Я побежала за барную стойку, зная, что пришло письмо от Тэйлора.

День пятый. Пожалуйста, ответь. Прости меня: я ужасно жалею о том, что наболтал ночью. Точнее, наверное, уже утром. Сижу в аэропорту. Звонил отцу. Он помог мне понять, что я о многом должен поговорить с тобой. К вечеру буду в Эйкинсе. Пожалуйста, приезжай на Сент-Томас. Могу спать на полу, если хочешь. Мне хреново. Голова трещит. Чувствую себя хуже некуда, хотя заслужил, чтобы мне было еще говеннее. Так хочу тебя увидеть и обнять, что крыша едет. Нет, не пиши мне. Я боюсь твоего ответа. Лучше просто приезжай.

Водя пальцем по чехлу телефона, я думала, какую из двух просьб, противоречащих друг другу, стоит исполнить. Из этого письма, как кровь из раны, сочилось мучительное чувство вины. От жалости у меня подвело живот.

Я ведь хотела, чтобы наши отношения развивались правильно! Почему же все обернулось для нас таким кошмаром? Это была всего лишь недельная пауза для размышлений о нашем будущем. А мы оба уже разрывались на куски.

Глава 19

Воздух был таким густым, что, когда я сошла с самолета, мне показалось, будто я с трудом сквозь него продираюсь. Я давилась им и чувствовала его кожей, как тяжелую одежду. На самом деле я была в шортах и легкой блузке, но все равно моментально вспотела.

Поправив сумку на плече, я спустилась по приставной лестнице на аэродром и замерла. Оказалось, густой воздух – не единственное, от чего на этом острове перехватывало дыхание. Вдали сочно зеленели леса и синели горы, а прямо там, где заканчивалось бетонное покрытие, росли пальмы.

Я достала телефон и отправила Тэйлору эсэмэску:


Я приземлилась.


В ответ он прислал только сердечко и больше ничего.

Пассажиры гуськом потянулись к терминалу. Там мы сначала перемешались с другими путешественниками, а потом снова собрались возле ленты выдачи багажа. У выхода я заметила человека с табличкой, на которой было написано мое имя. Я смутилась: меня так не встречали с тех пор, когда я еще жила с родителями.

– Здравствуйте. Фэйлин Фейрчайлд – это я.

На черном, как эбеновое дерево, лице мужчины нарисовалась белая улыбка:

– Идемте со мной! Это весь багаж? – спросил он с сильным местным акцентом и протянул руку к моей единственной сумке.

– Кто заказал автомобиль?

– Э… – он заглянул в листок, который держал в другой руке, – Тэйлор Мэддокс.

– Тэйлор Мэддокс?

Мое удивление быстро сменилось подозрениями. Похоже, Тэйлор заискивал передо мной, стараясь любой ценой меня вернуть.

Я передала сумку шоферу, мысленно себя отругав: мне заказали машину до гостиницы, а я выдумываю черт знает что. Тэйлор просто не смог встретить меня сам, но хочет, чтобы я благополучно добралась. Потому и вызвал мне такси.

Руль в автомобиле был на привычном месте, а движение оказалось левостороннее. Каждый раз, когда водитель куда-нибудь сворачивал, я пугалась, думая, что мы выскочили на встречную полосу.

После долгого петляния среди холмов мы подъехали к воротам отеля «Ритц-Карлтон». Водитель остановил машину под навесом у главного входа и быстро вышел, чтобы открыть мою дверцу. Я вышла, изумленно сглотнув. Казалось, с тех пор, когда я в последний раз останавливалась в такой гостинице, прошла целая жизнь.

Здание, отделанное штукатуркой и крытое испанской черепицей, поддерживалось в безукоризненном состоянии, как и насаждения на прилегающей территории. Человек, сидевший на пальме и собиравший кокосы, улыбнулся и помахал рукой. Я ему ответила.

Когда шофер передал мне сумку, я полезла за деньгами, но он меня остановил:

– Нет, нет. Все оплачено.

Я протянула ему десятидолларовую бумажку:

– Но ваши чаевые?

Он с улыбкой отмахнулся:

– Об этом тоже уже позаботились. Приятного отдыха, мадам.

Войдя в роскошный вестибюль, я сразу же увидела Тэйлора. Он сидел, упершись локтями в колени, сцепив руки и нервно барабаня пяткой по полу. Через секунду он тоже меня заметил, и по его лицу прошла целая череда разных эмоций. Вскочив, он подбежал ко мне и обнял, чуть не сбив с ног. Еще никогда в жизни я с такой силой не ощущала, что меня любят и во мне нуждаются.

– Слава богу, ты здесь! – облегченно выдохнул Тэйлор и зарылся лицом в мои волосы, то расслабляя объятия, то снова нежно меня сжимая.

Когда я наконец высвободилась, мои прежние подозрения показались мне небеспочвенными. Тэйлор вспотел не только от жары и влажности. На его лице лежала какая-то тяжелая тень.

– Ты красавица, – сказал он.

– Спасибо, – ответила я, постаравшись скрыть ужасную усталость.

– Боже, как же я скучал! – Он опять меня обнял, на несколько секунд прижался губами к моему лбу, а потом взял мою сумку: – Мы в пятом корпусе. У нас люкс с видом на океан.

Тэйлор улыбнулся, но в его глазах я увидела грусть.

– Люкс?

– Ага. Теперь мы в одной башне с Трэвисом и Эбби. Номер потрясающий. Пойдем скорее – покажу.

Снаружи, перед входом, нас ждал человек на гольф-мобиле. Мы вышли, сели на заднее сиденье, и водитель рывком тронулся с места. Минуты две машинка везла нас по узкой дороге к нашему корпусу. Окинув меня взглядом, в котором облегчение смешивалось с восхищением, Тэйлор постарался принять спокойный бодрый вид, но больше со мной не заговаривал.

Остановив гольф-мобиль, водитель взял мою сумку и, перейдя через дорогу, зашагал по мощеной тропинке. То и дело нам приходилось уступать дорогу парам и семьям с пляжными сумками, полотенцами и фотоаппаратами. Поднявшись по нескольким лестницам, мы оказались перед дверью нашего с Тэйлором номера.

При мысли о том, что мне придется жить с ним в одной комнате, я вдруг занервничала. С виду все было нормально, но, по сути, наши отношения оставались неясными. Понимая, что серьезный разговор неизбежен, я подумала: «Интересно, он выложит все прямо сейчас или будет мариновать меня до конца уик-энда?»

Взяв мою сумку, Тэйлор дал водителю на чай и карточкой открыл дверь. Как только мои сандалии застучали по плиткам пола, я почувствовала свежий цветочный аромат. Белоснежная постель, светлый декор – все показалось мне изысканным, но уютным. За открытыми шторами и стеклянной панелью во всей красе синело Карибское море.

– Ух ты! – пробормотала я, уронив сумку, и ноги сами потопали вперед.

Тэйлор, опередив меня, раздвинул стекла. Я вышла на балкон. В саду пели птицы, листья пальм трепетали на ветру, донося до нас запах океанской воды. Чуть подальше виднелся отельный пляж с шезлонгами, зонтами, парусниками и катамаранами. В стороне стояла шикарная яхта с гордой надписью «Леди Линдси». Я восхищенно покачала головой:

– Никогда живьем не видела ничего красивее!

– А я видел.

Не отрываясь, Тэйлор смотрел на меня. Заметив это, я повернула голову, чтобы его глаза цвета молочного шоколада могли изучить каждую черточку моего лица.

– Как хорошо, что ты здесь! Я волновался. Несколько дней.

– Я же пообещала приехать. Ты купил билет. Не могла же я тебя подвести!

– После той ночи…

– Ты был пьяный. Дело не в этом. А в том, что мы оба измучились.

Между его бровей залегла складка:

– Неделя тянулась долго. Каждый день я как будто влюблялся в тебя еще сильнее. Похоже, верно говорится в пословице.

– Меньше видишь – больше любишь?

– Да. А еще чувство усиливается от боязни потерять женщину, от которой ты без ума. Когда я оставался один и даже когда кто-то был рядом, я все время говорил о тебе жуткие вещи. Теперь беру их обратно.

Оставалось только догадываться, что он мог наболтать с отчаяния и что теперь обо мне думали его друзья и родственники.

– Я тебя не бросала. Мы просто взяли паузу, чтобы ты обдумал важный вопрос.

Тэйлор моргнул:

– Так, значит… мы не… мы по-прежнему вместе…

Он не столько спросил меня об этом, сколько сам себе это сказал. Кровь отхлынула от его лица, и он, попятившись, тяжело опустился в плетеное кресло.

– Я совсем запуталась. И поступила несправедливо. Это было глупо и жестоко и… Прости меня.