– Извини, я сейчас вернусь и подолью вам чаю.

– Что у тебя случилось в Дартмуте? – не унимался он. – Твоя мама сказала моей, что тебя выгнали. Это правда?

– Брент, перестань, – нахмурилась Хилари.

Слова застряли у меня в горле. Я уже успела отвыкнуть от расспросов о прошлом.

– Нет, я сама уехала.

– Почему?

Я сглотнула.

– Оставь ее в покое, – вмешался Джон, обернувшись.

Его щеки моментально вспыхнули. Брент состроил мину:

– Тренер Делейни! Забавно видеть вас здесь!

Джон взглянул на меня и повернулся к жене, которая возилась с малышами. Этого эпизода она не заметила. Федра взяла меня за плечи и улыбнулась Бренту:

– Я могу принести вам счет прямо сейчас, если вы торопитесь.

– Н-нет, спасибо, – промямлил Брент. – Мы только… Извините, я был невежлив. Все в порядке, мы останемся.

Обе девушки явно на него злились.

– Прекрасно! – сказала Федра и ушла.

Я закусила губу и вернулась в бар. Меня слегка мутило. В это время Долтон, Зик и Тэйлор, держа каски на коленях, изучали меню. Ламинированные листки опять были заляпаны жиром и потом.

– Мама говорит, что сначала мы поедем в Йеллоустоун, – сказала Ханна, надевая крышечки на маленькие чашки для детей Делейни. – Мы там уже сто раз были, но она все равно настаивает, чтобы мы начали оттуда. Вот так вот. Я хотела бы проехать по всему западному побережью до самого Лос-Анджелеса.

– Ты там была? – рассеянно спросила я, глядя на троих чумазых парней у окна.

Похоже, я покорила не только Тэйлора, но и его друзей.

– Нет, – ответила Ханна. – А ты?

– Была, – я вспомнила свою единственную поездку в Лос-Анджелес. – С Блер.

– Видишь! Значит, с ней все-таки можно путешествовать.

– Она приезжала на медицинскую конференцию, а я целый день просидела в отеле. Видимо, она взяла меня с собой только сумки таскать.

– Да уж! Звучит… так себе. Зато, если ты заболевала, было кому о тебе позаботиться. Твоя мама ведь врач, да?

– Кардиохирург. Входит в пятерку лучших по стране.

– Ух ты! Классно!

– Она классный врач – это да.

– Хотя бы так. Уже кое-что.

Я скривилась. Блер одинаково не любила две вещи: пыль и людей, которые слишком много болтают или слишком счастливы. Она терпеть не могла, чтобы кто-то, у кого нет докторской степени, смотрел ей в глаза как ровне. Поэтому она и стала хирургом: если хирург лучший в городе (а моя мать была лучшей), то его манеры не имеют значения. Главное, чтобы починил сломанное.

И все-таки была одна человеческая жизнь, которую Блер сломала и починить уже не могла.

– Фэйлин? – окликнула Кёрби. – За пятым столиком просят счет.

– Ой! Сейчас.

Я дотронулась до сенсорного экрана, распечатала чек, оторвала его и, вложив в черную книжечку, отнесла за стол, где сидела семья из четырех человек.

– Большое спасибо, – улыбнулась я, беря деньги. – Приятного дня.

Обойдя остальных своих клиентов и наполнив несколько стаканов, я наконец подошла к третьему столику:

– Привет, мальчики. Вам то же, что в прошлый раз, или попробуете что-нибудь новое?

Они синхронно кивнули.

– То же, – сказал Долтон. – После твоей вишневой колы я магазинную в рот не возьму.

– Сейчас принесу, – ответила я и развернулась.

Стараясь обслуживать третий столик, как обычных посетителей с улицы, я вернулась в бар и приготовила две колы.

– Спасибо, – сказал Долтон, когда я вернулась с напитками на подносе.

Зик отхлебнул и блаженно замычал.

– А Трекс с вами больше не ходит? – спросила я, стараясь не смотреть слишком часто на Тэйлора.

Парни переглянулись, после чего Тэйлор ответил:

– Трекс не из нашей бригады, мы встретили его в гостинице.

– Ясно. Так вы готовы сделать заказ? Или попозже подойти?

Зик, прищурившись, заглянул в меню:

– У вас целый день завтрак подают?

– Да.

– Что такое крейп?

– Это очень тонкий блинчик. Федра готовит их с мягкой шоколадно-ореховой начинкой, а сверху посыпает сахарной пудрой и поливает шоколадом.

– Тогда я это и буду.

– А мне сэндвич-рулет с курицей, – Долтон подал мне меню.

Зик последовал его примеру.

– А тебе что принести? – поколебавшись, обратилась я к Тэйлору.

Опустив свой экземпляр меню, он посмотрел мне прямо в глаза:

– Я хочу еще потусоваться с тобой.

– Что, прости?

На секунду я замешкалась, припоминая, нет ли у нас блюда под названием «Второй шанс». Тэйлор откинулся на спинку стула и вздохнул:

– Я помню: я обещал больше к тебе не приставать. Но тогда я думал, ты просто играешь недотрогу. Я не знал, что ты на самом деле такая недостижимая.

– Я не… недостижимая. Просто я здесь живу, а ты… приезжий.

– У тебя есть парень? – Зик улыбнулся.

– Нет.

Долтон хлопнул Тэйлора тыльной стороной ладони по плечу. Тот метнул в него смертоносный взгляд и уронил меню на стол.

– Когда я говорил, что не стану приглашать тебя во второй раз, я на самом деле этого не имел в виду.

Я приподняла бровь:

– То есть ты не собирался выполнять свое обещание?

– Нет, – подумав немного, ответил он. – Беру его назад.

– Так не пойдет, – я состроила гримасу. – По-твоему, я соглашусь еще раз пойти на свидание с бродягой, который сначала обещает, а потом отказывается от своих слов?

– Ты признала, что у нас было свидание! – воскликнул Тэйлор, и по его лицу расплылась улыбка Чеширского Кота.

Из-за контраста с грязью на коже зубы казались особенно белыми.

– В кафе сегодня много гостей, – сказала я.

– Знаю. Ты просто подумай над этим.

Я посмотрела в потолок, потом опять на Тэйлора и, нацелив на него ручку, ответила:

– Нет. Тебе тоже куриный сэндвич-рулет?

Улыбка исчезла, плечи опустились.

– Удиви меня чем-нибудь, – предложил он, сложив руки.

– Это запросто.

Я забрала у него меню и пошла на кухню с заказом.

– Тот парень опять зовет тебя на свидание? – спросил Чак.

– Я сказала «нет».

– Садистка! – Чак покачал головой.

– Он хочет только потусоваться. Сердце у него не разбито – ничего такого.

– Если парень тебе не нравится, то почему ты смотришь на него так, словно вот-вот не выдержишь и захихикаешь, как школьница?

– Он из Эйкинса, – сказала я просто.

– Из Эйкинса? Из того, который в Иллинойсе?

– Да, – я закусила губу.

– Он знает?

– Нет, не знает. Федра задала мне тот же вопрос. С чего бы я стала всем рассказывать?

– Я просто спросил, – пожал плечами Чак. – Знаешь, Фэйлин, я уже предлагал…

– Нет, Чак, я не возьму у тебя денег на дорогу до Эйкинса. Вы с Федрой и так делаете для меня слишком много.

– Сколько тебе не хватает?

– Я почти скопила. Только каждый раз, когда деньги набираются, происходит что-то непредвиденное.

– Как тогда, когда ты помогла Питу купить шины?

– Ага.

– А потом заплатила за билет для Кёрби?

– Ага.

– А в позапрошлом году ты попала в больницу.

– Было дело.

– До сих пор не расплатилась за лечение?

– Расплатилась пару месяцев назад. Спасибо.

– Зря ты не позволяешь нам тебе помочь. Ты ведь и сама помогаешь людям. Это важно.

– Да. Поэтому я и хочу справиться сама.

Я глянула в сторону третьего столика. Тэйлор тоже меня высматривал. На секунду мы встретились глазами.

– Ну или хотя бы в основном сама.

– Парень разозлится, когда узнает, что у тебя на уме, – сказал Чак, возвращаясь к приготовлению супа.

– Мне и самой противно, – вздохнула я.

– Хорошо. Значит, у тебя хотя бы есть совесть.

Я опустила глаза: с каждой минутой мне становилось все более скверно. Недавнее приподнятое настроение сменилось чувством вины.

– Федра пошла в заднюю комнату?

– Готовит чизкейки, – кивнул Чак.

– Понятно.

Это означало, что увижу я ее не скоро. Делейни попрощались с Кёрби и стали собираться. Мари взяла младенцев, чтобы Джон мог управиться с трехгодовалой. Он взвалил ее на плечо, а она принялась, крича, неистово дрыгать ножками.

– Я усыновлю сразу десятилетнего, – сказала Ханна, наблюдая эту сцену.

Через стекло было видно, как Делейни подошли к машине, которая стояла под углом к тротуару. То ругая дочку, то уговаривая, отец еле-еле усадил ее в детское креслице.

– Да, – рассеянно согласилась я.

Джон пристегнул девочку, а потом похлопал себя по карманам джинсов и, что-то сказав жене, вернулся в кафе.

– Извини. – Он перегнулся через барную стойку. – Я бы здесь не появлялся, но Мари спрашивает, почему мы больше сюда не ходим.

– Все нормально, – помотала головой я. – Понимаю.

– Фэйлин, я действительно сожалею. Обо всем, – сказал Джон и, достав из кармана кошелек, выбежал на улицу.

Мне стало трудно двигаться и дышать – как будто, уходя из кафе, он забрал с собой воздух. Ну а Кёрби тем временем фланировала по залу, раскланиваясь с постоянными посетителями. Подойдя к бару, она облокотилась о стойку.

– Я уж думала, этот ажиотаж никогда не спадет. – Она вздохнула, теребя уголок меню. – Эй, я, вообще-то, с тобой разговариваю! Ты расскажешь мне то, о чем до сих пор не рассказывала?

– Не сегодня, – ответила я, возвращаясь в реальность.

Кёрби надула губки и, помолчав, спросила:

– Так он тебе нравится? Просто… ты стала какая-то не такая. Ты всегда странно реагируешь, когда парень пытается за тобой ухаживать, а этого все-таки не прогнала.

– Ты о ком? – спросила я громче, чем мне бы хотелось.

Кёрби закатила глаза:

– О Тэйлоре, конечно.

– А в чем дело? – влезла Ханна. – Какие могут быть странности, когда речь идет о парнях?

Я смерила ее сердитым взглядом:

– Иди лучше столы проверь.

– Да, мэм, – сказала она, развернувшись на каблуках.

Кёрби продолжила допрос: