— Ты хотела поговорить со мной о чем-нибудь конкретном? — спросил Левертон, оглянувшись. — Или просто чувствовала себя неспокойно? Если дело в этом, у меня есть отличное лекарство.

Его улыбка ясно говорила, что у него на уме. А реакция тела сообщила Джиллиан, что оно полностью с ним согласно. Но зачем себя мучить?

— Я в самом деле хочу поговорить, ваша светлость, — заявила она. — И вопрос этот довольно срочный.

Он поставил бокалы на небольшой столик и сел рядом с ней на шезлонг, прижав ее своим крупным телом к пухлым подушкам. Девушка отодвинулась, стараясь сделать это как можно незаметнее. Разумеется, он заметил. И, разумеется, не особенно этому обрадовался.

— Джиллиан, мне казалось, мы договорились, что наедине не будем обращаться друг к другу так формально.

Она слабо улыбнулась:

— Прошу прощения. Эту привычку трудно преодолеть.

— Не сомневаюсь, что ты немножко попрактикуешься, и все получится. А теперь расскажи, что тебя волнует.

— То, о чем мы сегодня разговаривали. Твоя помолвка с леди Летицией.

— Я думал, эту тему мы исчерпали.

Всю оставшуюся дорогу из церкви домой они говорили о том прискорбном периоде его жизни. Джиллиан сначала была озадачена, а потом пришла в ужас от того, как сильно Чарлз винил себя за скверное здоровье отца и его смерть от апоплексического удара. Она сказала ему, что думать так — полный идиотизм, но так и не сумела его убедить.

— Ту часть, где ты не виноват в смерти отца? — спросила она. — Нет, не думаю, что мы пришли к удовлетворительному заключению.

— Но я виноват. Если бы я сразу прислушался к мнению отца о Летиции, он мог бы и сейчас еще жить.

— Если верить твоей сестре, нет. Она сказала, что сердце у вашего отца болело уже несколько лет.

— Да, и мои тупость и упрямство этому поспособствовали, — угрюмо буркнул Левертон. — Он сразу понял, что Летиция собой представляет, а я отказывался в это верить.

— Ты был молод и влюблен.

— Я был идиотом. — Он уставился на огонь, стиснув кулаки.

Джиллиан разогнула его пальцы, переплела со своими.

— Юноши обычно все идиоты, а временами и юные леди тоже. Но ты говорил, что твоя мать и старшая сестра одобряли леди Летицию, как и большинство ваших родственников и друзей.

— Да, тревогу подняли только отец, Элизабет и… Лендейл. Он с самого начала видел Летицию и Страттона насквозь и пытался предостеречь меня, но я и друга не слушал.

Джиллиан улыбнулась.

— Я подозревала, что должна быть причина, по которой он мне сразу понравился.

Чарлз поднял на нее прищуренный взгляд.

— Надеюсь, не слишком?

— Я тебя умоляю. Он всего лишь маркиз!

Губы Чарлза изогнулись в невольной улыбке.

— Вы дьяволица, мисс Джиллиан Драйден.

— Да, мне об этом говорили. Могу я еще кое-что сказать?

— А могу я тебе помешать?

— Даже не пытайся, — улыбнулась она в ответ. — Чарлз, ты должен понять, что виноват в смерти своего отца не больше, чем я виновата в несчастливых обстоятельствах своего рождения. Любить кого-то не ошибка. Никогда. И если какой-то человек этим пользуется, то вина и ответственность всегда лежат на нем. Или на ней.

Он обдумывал ее слова, поглаживая пальцы Джиллиан.

— Такая юная и такая мудрая, когда речь идет о сердечных делах. Как это возможно?

— Потому что это случилось и со мной, — негромко ответила Джиллиан.

Чарлз по-прежнему поглаживал ее пальцы, словно толком не слушал.

— Это ты о чем?

Она заставила себя говорить спокойно.

— О том, что я не могу за тебя выйти именно потому, что знаю, о чем ты говоришь. Меня предали почти так же, как и тебя.

Левертон резко выпрямился и повернулся к ней. Она попыталась вырвать руку, но он держал так крепко, что Джиллиан не решилась бороться с ним.

— Когда ты позвал меня замуж, я подумала, что ты просто чувствуешь себя обязанным… ну, из-за того, что случилось той ночью на берегу.

— Только частично, потому я и рассказал тебе о Летиции. После того случая я стал очень осторожным и никогда бы не женился по неосмотрительности. С той минуты, как я прикоснулся к тебе, решение было принято, причем сознательно.

В сердце полыхнула надежда, но Джиллиан быстро ее подавила.

— В твоих словах по-прежнему нет логики. Я безрассудна до неприличия, и у меня ужасная репутация. Я как собака с длинным грязным хвостом, пачкающая твои девственно-чистые полы.

В его взгляде сверкнули искорки смеха.

— Ты решительно непохожа на Летицию — и на грязную собаку тоже.

— Может, и нет, но тебе нужна жена, чей характер вне всякой критики. — Джиллиан все-таки высвободила руку и отстранилась от Чарлза.

— Джиллиан, во всех важных смыслах твой характер безупречен, — произнес Левертон.

Он определенно не стремится облегчить ей задачу.

— Ты в этом уверен? — спросила она, по-дурацки оттягивая неизбежное.

— Ты хочешь, чтобы я тебя в этом заверил? Хорошо. Ты должна понимать, что я изучал тебя последние несколько недель и знаю, что ты женщина с твердым характером и прочным нравственным стержнем. Ты обладаешь всеми качествами, какие разумный мужчина ищет в жене.

— Боже праведный, — изумилась Джиллиан. — Ужас, до чего занудно. Не самый заманчивый рецепт для супружеского блаженства, прямо скажем. — Тут она вспомнила, что должна отвергнуть его. — Впрочем, это особого значения не имеет.

— Ты права: пожалуй, я мог бы ответить и получше.

— Еще бы. Кто бы подумал, что я буду учить тебя правильному поведению?

Он покачал головой и тоже поднялся.

— Дорогая моя девочка, что ты такое говоришь? Позволь мне исправить глупости, которые я наворотил.

Чарлз быстро подошел к ней, взял ее руки, мягко расцепил их, поцеловал одну ладонь, затем другую. Коленки Джиллиан ослабли и задрожали.

— Джиллиан Драйден, ты красивая милая девушка. Несмотря на все твои усилия убедить меня в обратном, ты к тому же невероятно обаятельна. Но что еще важнее, ты поразительно великодушна и у тебя верная душа, а я считаю эти качества очень редкими.

— И все это про меня? — прошептала она, глядя на него снизу вверх и понимая, что выглядит как влюбленная дура.

— И это, и многое другое. А что до твоего сердца, что бы ты ни думала и что бы ни думали другие, оно невинно и правдиво. Учитывая все это, почему, скажи, я не могу хотеть жениться на тебе?

Теперь Джиллиан видела, что он в самом деле верит в то, что говорит, и это казалось ей чудесным и ужасным одновременно.

— Но, Чарлз, в том-то и дело, — несчастным голосом проговорила она. — Я не невинна.

Он застыл на несколько мучительных секунд.

— Не потрудишься объяснить, что это значит? — наконец произнес Левертон.

Неужели она должна это объяснять?

— То, чем мы занимались той ночью… это было не в первый раз. — Нервное напряжение достигло пика, и голос ее оборвался.

Джиллиан могла поклясться, что его глаза превратились в осколки синего льда.

— С тобой кто-то развлекался, если воспользоваться твоим же выражением?

Она кивнула, чувствуя злость и унижение. Именно поэтому она не хотела замуж, поэтому избегала мужчин. Женщины вечно должны объясняться перед мужчинами. Это всегда бывает делом мучительным и неловким, и сегодняшний вечер не стал исключением.

С той разницей, что она хотела замуж за Левертона.

Джиллиан подавила порыв выскочить из комнаты. Хотя она стыдилась того отвратительного эпизода из своего прошлого, все же вина лежала не на ней одной. И будь она проклята, если отступит хоть перед одним мужчиной, пусть даже Левертоном. Прошлое — это прошлое. И она не может его изменить. Все, что остается, это идти вперед и постараться впредь не совершать ошибок. И уж точно нельзя позволять втянуть себя в брак с мужчиной, который будет ее презирать.

Она вызывающе посмотрел на Левертона и увидела, что выражение его лица едва заметно изменилось. Он все еще выглядел выбитым из колеи, но теперь казалось, что он не гневается, а размышляет.

— Джиллиан, сколько тебе было лет, когда это случилось?

Она моргнула.

— А что, это имеет значение?

— Имеет.

Джиллиан не видела причин, по которым это стоило бы утаить. Может быть, так она сумеет убедить его, что надежды на спасение уже нет и она ему не подходит.

— Шестнадцать.

— Это случилось после смерти твоего отчима?

— Да, примерно спустя шесть недель. Все… все продолжалось недолго, если ты об этом. — Несмотря на твердую решимость не отступать, она вспыхнула от стыда. Семья тогда все еще скорбела — и она скорбела, — но это не помешало ей повести себя по-дурацки.

Чарлз закрыл глаза и пробормотал ругательство. Ну вот, теперь он понял, как мало она подходит на роль жены респектабельного мужчины. И если она сумеет уговорить его убедить в этом маму и бабушку, ей наконец-то разрешат вернуться на Сицилию. И тогда она будет счастлива, если сумеет преодолеть чувство, что своими руками вырвала бьющееся сердце у себя из груди и швырнула к ногам.

— Что ж, полагаю, это все, — сказала Джиллиан, отчаянно желая уйти. Она страшно боялась, что сейчас разрыдается, прямо у него на глазах. — Конечно, маме я все объясню сама. Обещаю, что она не доставит вам неприятностей из-за разрыва помолвки. Тем более что официальной помолвки и не было.

Его глаза широко распахнулись и снова прищурились. Чарлз смотрел ей в лицо. По спине Джиллиан пробежал холодок.

— Поверь, милая, мы еще толком говорить и не начали, — прорычал Левертон.

Его пальцы сомкнулись у нее на запястье, он подтащил ее обратно к шезлонгу. А когда подхватил на руки и опустил обратно на подушки, она от изумления даже протестовать не могла.