Леди Марбери с сомнением посмотрела на него, но отвечать ей не пришлось — дверь отворилась, и в гостиную вошла Джиллиан.

Чарлз взглянул на свою протеже, собираясь ободрительно ей улыбнуться, но вместо этого уставился на возникшее перед ним создание и внезапно разучился дышать.

Глава 9

Маркиз Лендейл отвесил безупречный поклон, а Джиллиан присела перед ним в реверансе.

— Прекрасно, мисс Драйден. Ваш первый танец на публике прошел безукоризненно.

— Кажется, вы удивлены, милорд, — ответила она.

— Ничего подобного. Вы были воплощением грациозности.

— В самом деле? Мы закроем глаза на то, что я наступила вам на ногу и повернула не в ту сторону целых два раза?

В его темных глазах блеснули искорки смеха.

— Такое может случиться с кем угодно. Даже упоминать не стоит.

— В таком случае вы, разумеется, правы, — сказала она, взяв его под руку. — Мое выступление прошло безупречно.

Джиллиан поймала себя на том, что по-настоящему нервничает, когда заняла свое место для первого танца этого вечера. К счастью, лорд Лендейл оказался замечательным танцором. Он легко исправлял ее ошибки и не обращал внимания на то, что она наступала ему на ноги, так что ее успех следовало отнести к его мастерству.

Хотя Джиллиан слегка удивилась тому, что Левертон не пригласил ее на первый танец, она одновременно испытала и облегчение. Чем больше времени она проводила с герцогом, тем сильнее нервничала. Олицетворение мужской элегантности, герцог Левертон никогда не делал ни единого неверного шага и не говорил ни одного лишнего слова. Никаких оговорок, никаких неподобающих проявлений гнева. Джиллиан чувствовала себя деревенщиной в его обществе.

Хуже того: он был еще и самым физически привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Уже много раз она ловила себя на том, что восхищается его широкими плечами и мускулистыми ногами, плотно обтянутыми элегантными бриджами. Всякий раз, стоило только взглянуть на его ноги, желудок ее куда-то проваливался, особенно если Левертон надевал костюм для верховой езды. Даже Пьетро не вызывал у нее таких сбивающих с толку ощущений, хотя одно время она была в него безумно влюблена.

Герцог Левертон вел себя с ней невероятно терпеливо и даже встал на ее сторону в унизительном инциденте с французом, учителем танцев. Хладнокровно уволив мсье Пепена, он всего лишь сказал Джиллиан, что угроза проткнуть своего наставника рапирой — проявление дурного тона. Она настолько удивилась такому мягкому выговору, что сделала реверанс и поблагодарила его за замечание.

Говоря по правде, вся эта история настолько выбила ее из колеи, что она спросила бабушку: когда же они смогут вернуться на Сицилию? Попросту глупо раскрыла свои карты перед семьей — еще один показатель подавленного состояния, в котором она находилась в те дни.

— Вернемся к вашим родственникам, мисс Драйден? — спросил Лендейл. — Я как раз заметил их у входа в зал.

— Да, милорд. Я уверена: бабушка сидит как на иголках — так ей хочется услышать про мой первый танец на моем первом балу. Вряд ли в такой толпе она смогла что-нибудь разглядеть.

— Вы неплохо справились, дорогая, — произнесла средних лет женщина, танцевавшая рядом с ними. Она чуть подалась в их сторону и улыбнулась Джиллиан. — Правда, и партнер вам достался великолепный. На вашем месте я бы глаз с него не спускала.

— Да, мадам, спасибо, — ответила Джиллиан, стараясь не рассмеяться.

Леди была очень дружелюбной и прощала ей все ошибки, даже несколько раз шепотом поправила Джиллиан, когда та перепутала позицию. Другие две женщины, с которыми они составляли фигуру, и близко не проявили такой доброжелательности, но и не унижали ее, а это определенно можно считать успехом.

План Левертона заключался в том, чтобы представить Джиллиан обществу, привлекая к ней как можно меньше внимания. Если она сумеет посетить несколько приемов, не устраивая сцен, люди к ней привыкнут и найдут более интересные темы для сплетен. Это идеально подходило Джиллиан. Чем скорее она сумеет стать незаметной, тем выше вероятность, что получится убедить родственников отпустить ее домой.

Они с Лендейлом стали пробираться ко входу в зал, где оставили бабушку с ее давними подругами. Получалось медленно, и маркизу несколько раз пришлось поработать локтями, чтобы Джиллиан не толкали. А когда они наконец дошли, бабушка разговаривала с миссис Пакстон и леди Мерчант — дальней родственницей Марбери. У бабушки вообще было множество кузин и кузенов разной степени родственной близости, и некоторые даже проявляли осторожное желание помочь Джиллиан прижиться в обществе. Леди Мерчант была одной из них.

— А, мои дорогие, — облегченно улыбнулась бабушка. — Я как раз думала, когда же вы появитесь? Понравилось танцевать, Джиллиан? Я смогла только мельком тебя увидеть.

— Все прошло очень мило. Я наступила на ногу лорду Лендейлу всего несколько раз. К счастью, он слишком вежлив, чтобы попенять мне на это.

Бабушка покачала головой, но маркиз только засмеялся.

— Чепуха. Леди Марбери, ваша внучка справилась исключительно хорошо. Я был бы счастлив потанцевать с ней еще раз, но будет неправильно удерживать ее при себе.

— Тогда вам не станет угрожать опасность катастрофически покалечиться, — заявила Джиллиан, широко ему улыбаясь.

Бабушка возвела глаза к потолку, но леди Мерчант и ее внучки, две приятные девушки чуть младше Джиллиан, весело рассмеялись.

— Этого я не боюсь, — ответил маркиз. — После нескольких лет, проведенных на Пиренейском полуострове, я сделался выносливым как ломовая лошадь. Заверяю вас, если даже вы разбежитесь и как следует пнете меня в ногу, я этого даже не почувствую.

Джиллиан трудно было устоять перед непринужденным обаянием Лендейла. Он обладал грубоватой, почти мрачной красотой. При виде его, как она подозревала, девушки едва не лишались чувств. Кроме того, дружелюбие маркиза не имело ничего общего с покровительственными манерами Левертона. Рядом с Лендейлом она чувствовала себя спокойно.

Разумеется, бабушка его одобряла, и Джиллиан ничуть не сомневалась, что мама тоже сочтет его идеальным кавалером. В конце концов, он богат, титулован, дружит с Левертоном. Если бы Джиллиан и впрямь подыскивала себе поклонника, маркиз Лендейл считался бы прекрасным кандидатом. Но поскольку у нее нет ни малейшего намерения позволить себе увлечься Лендейлом или кем-либо другим, даже Левертоном…

Увлечься Левертоном? Почему эта глупейшая мысль то и дело пробирается в ее голову?

Сделав над собой усилие, Джиллиан снова сосредоточилась на собеседниках.

Леди Мерчант хлопнула Лендейла веером по руке.

— Дорогой сэр, как вам здешняя жизнь после возвращения? Мне кажется, вы слишком долго отсутствовали.

— Да, после войны я провел несколько месяцев в Париже и вернулся в Лондон, только когда заболел мой дядя. — Лендейл совсем недавно вступил во владение титулом и поместьями, унаследовав все это от своего холостого дядюшки, а до того делал карьеру офицера в армии. Понятно, что теперь на брачной ярмарке он считался первоклассной добычей.

Пока его милость разговаривал с матронами, Джиллиан подошла к внучкам леди Мерчант, леди Саре Ранделл и мисс Гонории Крэнстон. Она познакомилась с ними несколько дней назад, когда они пришли с визитом к бабушке вместе с леди Мерчант. Джиллиан знала, что ее бабушке очень хочется подружить их, поэтому приложила к этому особые усилия. К счастью, задача оказалась несложной.

Сара и Гонория были очень милыми девушками и выезжали уже третий год. По словам бабушки, на них так никто и не клюнул. Эта фраза вызвала у Джиллиан возмущение. Пусть ни одна из них не была красавицей, обе девушки славные и умные.

Да, у Сары на лице несколько прыщиков, а Гонория чуть полновата, но Джиллиан не понимала, почему это стало проблемой. Она видела множество молодых людей с кучей прыщей, с тощими икрами, по-настоящему толстых, но никто не ставил им это в вину.

— Мисс Драйден, вы с лордом Лендейлом очень хорошо смотрелись вместе! — с энтузиазмом воскликнула Сара. — Мы с Гонорией протиснулись вперед, чтобы посмотреть на вас. Вы отлично танцевали.

Джиллиан улыбнулась:

— Вы очень добры. На самом деле я оттоптала бедному маркизу ноги. Должно быть, ему очень хотелось бросить меня посреди зала и уйти.

— Мы ничего подобного не заметили, — возразила Сара. — И потом, вы такая изящная и грациозная, что не можете выглядеть неуклюже, даже если и вправду наступили ему на ноги.

— В отличие от меня, — добавила Гонория. — Я такая пышка, что просто не могу выглядеть грациозно, как бы ни старалась. — Она вздохнула и с тоской посмотрела на пары, выстраивающиеся для следующего танца. — Нечего и удивляться, что никто не хочет со мной танцевать.

— Что за чушь?! — воскликнула Сара. — Ты чудесно танцуешь. И не ты виновата, что мужчины слишком глупы и не видят этого.

— Нет. Они видят, как я неуклюже переваливаюсь, как…

Кузина сжала ее руку.

— Даже и не думай об этом, дорогая. То, что тебе сказали, ужасно. Ты должна забыть об этом.

— Я бы с радостью, — отозвалась Гонория. — Но это как раз из тех вещей, что намертво прилипают к тебе и не дают покоя.

— Кто-то нагрубил вам? — спросила Джиллиан.

Гонория попыталась небрежно пожать плечами, при этом моргнула несколько раз, словно сдерживая слезы.

— Если не хотите, не рассказывайте, — поспешно произнесла Джиллиан.

— Да вы все равно услышите об этом еще до конца бала, — угрюмо отозвалась Гонория. — Только пообещайте, что не будете смеяться.

— Поверьте, я с лихвой хлебнула сальностей и грубостей, — сказала Джиллиан. — Уж кто-кто, а я точно смеяться не буду.

Гонория кивнула.