Диана Грин - Моя полторашка

— Тогда не плачь! — Возмутился Антон, который вошёл с шампанским в комнату. — Чтобы никакого стресса. Ром уже едет.

— Ты ему сказал что ли? Вот кто тебя просил?! — Возмущалась Оливия. — Я сама хотела.

— Тош, вот ты балбес!

— Ну, так новость же хорошая! — Антон или притворялся, или действительно не понимал, что такую новость сообщают не так. Я вздохнула и обняла Оливию, которая теперь плакала, что не успела сама сообщить мужу. А Антон стоял у стены с шампанским в руках и пожимал плечами, мол, я причём? Я лишь закатила глаза и махнула ладонью в сторону выхода.

— Ты вся в засосах, срамота. — Всхлипнула Оливия, отводя ворот футболки.

— Ты меня ещё раздень и посчитай все.

— Надо будет — сделаю, мне теперь отказывать нельзя, знаешь ли. — И так нос вытерла смешно, что расхохотались мы обе.

— Дай штаны, срамоту прикрою, Рома ж едет. — Я оделась, и мы вышли в коридор, не стала брать костыли и прошла за руку с Оливией, стараясь уже отучиться полностью от опоры. В квартиру Рома ворвался, будто спецназ на облаву, правда, вместо оружия в руках был большой букет и какой-то несуразный медведь.

— Что за страшилу ты притащил? — Ржал Антон.

— Иди ты! Это знаешь, сейчас модно сказала продавщица. — Мы все рассмеялись, смеялись до слёз, потом уже я плакала от умиления. Когда вечно такой суровый на вид Рома искренне улыбается, а глаза блестят от счастья. Он глубоко вдыхал воздух, пытаясь совладать с собой, но не мог. Мы с Антоном оставили Рому с Оливией в гостиной.

— Давай накрывать на стол. — Предложила я. На скорую руку приготовили закуски, фрукты и вытащили шампанское.

— Ох, завтра у всех выходной. — Заявил Антон и достал ещё вино и виски.

— Там чищенную морковь и яблоки достань, я фреш сделаю.

— Зачем? Мы ж все пить будем.

— Тош, ты нормальный? А Оливия?

— О, мы ж её беременность празднуем! — Хмыкнул он, и достал мне морковь и яблоки. Я выжала литр сока, который налила в графин. Антон позвал ребят, и мы стали праздновать такое событие. Антон открыл шампанское под наш с Оливией визг, разлила в четыре бокала, за что Рома его испепелил взглядом.

— Да она просто в руках подержит, истеричка. — Возмутился Антон, когда Рома выпил свой бокал и бокал Оливии.

— Пусть там будут двое. — Я подняла свой бокал и выпила.

— Дай Бог! — Поддержал меня Антон. Через немного приехал Стас с таким же несуразным медведем.

— Тош, ты тоже завтра подари ей такого. — Сквозь смех сказала я.

— И ты моментально просто, вот сразу с претендентов на крестные отметаешься, понял? — Возмущалась Оливия.

— Так нормальный же медведь. — Ворчал Рома, вертя того самого медведя в руках и рассматривая с разных сторон.

— Вот и тащи его к себе в кабинет, там и держи. И уберите их уже с глаз моих. — Оливия закатила глаза, когда обе одинаковые игрушки вылетели за дверь. Я уже лежала на столе, задыхаясь со смеху.

— Ну, все. Рома под каблуком.

— Что ты болтаешь тут? Сейчас нос сломаю тебе. — Рычал Рома на Стаса, поднимаясь.

— Так, вот только драки не надо мне тут. — Антон встал между мужчинами. — У нас тут беременность, мы её отмечаем.

— А что он про каблуки говорит?

— Хочу и говорю, ик. — Стас шатался, потому что выпили они очень много.

— Тош, давай их по комнатам. Оливия спи отдельно, а то отравишься от запаха перегара. — Предложила подруге. Но Рома обнял жену со спины, прошептал мне: «предательница и разлучница», и пошёл с женой в гостевую комнату. А я смотрела им в след и умилялась. Какие они милые просто слов не подобрать. И то как Рома рядом с Оливией меняется. Нет, не каблук, а любящий мужчина, который делает счастливой свою женщину.

— Мы тоже спать пойдём. Ноги не болят? — Антон поднял меня на руки и пошёл в спальню.

— Нет, прекращай меня таскать, мне надо ходить самой.

— Ты итак сама ходишь уже, такая молодец у меня. Но и я буду носить тебя на руках, полторашка. А когда и ты забеременеешь, только на моих руках передвигаться и будешь. — Я застыла, боясь задышать.

— Ты хочешь детей от меня? — Антон прошёл в комнату и сел на кровать, таки не отпуская меня.

— Конечно, я хочу прожить с тобой всю жизнь. Ты не хочешь детей? Или сейчас не хочешь? Хочешь вернуться на площадку? Ты скажи, что ты хочешь, я буду ждать, когда ты захочешь детей.

— А если я их совсем не хочу? — Осторожно спросила. Антон жевал губу, смотря на стену и думал.

— Я тебя очень люблю, безмерно. И приму твой выбор, буду уважать твой выбор. И надеяться, что ты всё-таки когда-нибудь их захочешь. — Я улыбнулась и большим пальцем слегка надавила на губу, что бы освободить.

— Я хочу детей. Мальчика и девочку. Но не то, чтобы прямо сейчас браться за дело, если забеременею, я буду рада. Но и если будет возможность вернуться на площадку, я хочу ещё поиграть. — Антон выдохнул, прижимая меня к себе.

— Даже если, ты родишь и захочешь вернуться на площадку, я поддержу, буду приходить на игры с нашим малышом, так болеть за тебя будет даже интереснее.

— Люблю тебя. — Прошептала я, целуя Антона. Послышался грохот, и Антон вздохнул, поднимаясь.

— Зачем вообще я этого идиота позвал сюда? — Сокрушался Антон, хотя я видела, как он радовался тому, что помирился со Стасом.

— Она там, эта студентка. Такая сууука! Ну, такая сууука. Нос воротит, вся из себя крутая. Чтобы её! А я тоже, между прочим, жених завидный. — Я смеялась в подушку, чтобы ребята не услышали. Тоша с войной пытался уложить Стаса спать в комнате, когда из дальней гостевой комнаты раздался рёв Ромы, чтобы все легли спать, и что у него жена беременная.

— Один дебил, другой я ж папка. — Сокрушался Антон, ложась в кровать и обнимая меня. А я икала и хихикала.

— Ты зачем так говоришь про завидного жениха? — Мы с Антоном рассмеялись, но старались это делать тихо, чтобы не разбудить никого. — Представь, что с Ромой будет, когда Оливия родит.

— Уже представляю, как он в супермаркете ругается в очереди с подгузниками наперевес. И своим басом будет говорить: «У меня там ребенок, я отец, я должен первый пройти!» — Антон изображал Рому, а я умирала со смеху, стирая слёзы.

— Хватит, уже живот болит.

— А я что? Это всё Рома из будущего.

— Ты сам от него далеко не уйдёшь! — Пихнула любимого в плечо, а потом на нём же и устроилась удобно.

— Я буду продвинутым папкой, знаешь ли. Не буду в супермаркеты ходить, буду всё заказывать с доставкой. Тебе достался мозговитый мужчина.

— И такой скромный, прям уж не описать. — Хмыкнула я. — Они будут отличными родителями.

— Конечно, после всего, что у них случилось, они заслужили это всё. И мы заслужили, я считаю.

— Мы все заслужили. Особенно наш завидный жених. — Захихикала я.

— Ну, всё. Стасу конец, ты ж его до самой смерти теперь замучаешь.

— Ой, ну тебя, он сам опростоволосился.

— Заешь что? — Спросил Антон, а я подняла голову. — Я тебя тоже очень люблю.

Антон

— Как считаешь, может, взять туалетные принадлежности? Сомневаюсь, что Рома возьмёт. — Диана взяла в руки мыло и внимательно вчитывалась в мелкий шрифт.

— Он же со списком, нет? — Я тоже взял в руки мыло, но, что в них искала Диана, так и не понял. Мы ходили по супермаркету, набирая в корзину фрукты, чтобы отвести Оливии. Не знаю, что послужило причиной, но угроза прерывания беременности нависла, и врачи положили её в стационар, и конечно же, то была больница отца Ромы.

— Тош, ты его лицо видел? Он белый как мел, он не сможет ничего вообще взять, небось сидит в квартире и не знает за что хвататься. — Диана вздохнула, отложила мыло и взяла другое, которое прошло какой-то только ей ведомый отбор и перекочевало в корзину. Настала очередь зубной пасты. — Он себя винит теперь, сопоставляя всё с прошлым разом. Тебе бы с ним поговорить. Потому что срок до двенадцати недель всегда опасный. И тут дело не в нём.

— Поговорю, — кивнул я, — ради Бога, что ты тут вычитываешь? — Взял с рук зубную пасту и тоже решил почитать состав.

— Хочу взять то, где меньше красителей, это же Оливии. Иди, лучше ананас возьми консервированный. Она свежий не любит, пятьсот раз тебе уже сказала. — В корзину перекочевали детские влажные салфетки, и какая-то зубная паста с щёткой. Вопреки своим словам Диана развернулась и пошла в сторону консерв сама, чтобы взять другой ананас. — Ещё возьмём полотенца одно большое, другое маленькое. Что там еще было? А, витамины, пеленки одноразовые. Это не здесь, это в аптеке. Так, дуешь на кассу, расплачиваешься. А я в аптеку. — Я протянул ей карточку, которую вот уже два месяца пытаюсь ей пихнуть. Опять получил укоризненный взгляд.

— Оно на твоё имя, Диан, прекращай.

— Я тебе не содержанка.

— Ты моя женщина, Диана, прошу тебя, давай не будем спорить. — Диана взяла карточку и закинула в свой кошелёк, а потом направилась на выход в сторону аптеки. А я по привычке внимательно следил за её походкой, чтобы не споткнулась, не упала. Это уже рефлекторно получалось. Хоть Диана и ходила, даже уже не хромала, хотела побегать, но я не разрешал, ведь полностью она встала на ноги совсем недавно. А если ей разрешить бегать, она побежит на тренировки. Это слишком рано. Проводя взглядом Диану до выхода, я направился к кассе. С полторашкой встретился уже на выходе из супермаркета. И мы направились домой к Роме и Оливии. Как Диана и предполагала, Рома ходил из комнаты в комнату, так и не собрав все нужные вещи.

— Ром, ты как? — Диана присела рядом с Ромой и погладила по плечу.