Я набрала номер Алисы и попросила предупредить нашего директора что я заболела. Вообще-то номер Арсена Мурадовича у меня был, но если бы я позвонила напрямую ему, то он бы засыпал меня кучей вопросов и убедил бы, что моё состояние позволяет мне выйти на работу, даже если мне оторвало ногу, или парализовало половину тела. У него просто великий дар убеждать.

Потом я позвонила нашей старосте Кате и тоже соврала, что мне не здоровится. А может и не соврала, здоровой ведь меня не назвать.

Когда я вернулась в комнату, Тимур стоял у окна и внимательно всматривался в даль.

— О чем думаешь? — спрашиваю я, присев на диван. Тимур посмотрел на меня, затем снова отвернулся к окну.

— Думаю, почему Бог наградил девушек всего двумя сиськами, а не тремя… — он произносит это так загадочно и серьёзно, что до меня даже не сразу доходит, что он шутит.

Нет, ему нужно было поступать не на юридический, а в цирковое.

— Когда я попаду в рай, обязательно задам создателю этот вопрос, — добавляет он.

— Ты слишком самоуверенный. Знаешь в чем твоя проблема? — я прищуриваюсь, будто хочу разглядеть Тимура насквозь. Он отрицательно качает головой. — В том, что ты думаешь, что ты лучше всех, ты незаменимый и вообще этот мир крутится вокруг тебя. Однажды может произойти нечто, и ты камнем полетишь со своего седьмого неба, прямиком к нам, смертным, на землишку. Только учти, падать будет больно. — я не хотела, чтоб это звучало, как грубость, но я же решила быть с ним честной. Тем более, что после того, как я согласилась на предложение его отца, мне нужно хоть как-то отчиститься перед ним. Это, конечно, глупо, но я так успокаиваю свою совесть.

Тимур подходит ко мне и присаживается рядом.

— Это совсем не моя проблема, так как другие думают так же.

" Другие думают так же" перекривляю его мысленно. Нужно бы сбить ему его корону. Хотя в чем-то он прав. Ведь многие, действительно пускают по нему слюнки и мочат трусики, когда он им улыбается.

— Ладно, если ты закончил восхвалять себя, тогда рассказывай, какие у нас планы на день.

— Для начала мы приготовим что-нибудь покушать, потому что действие твоего волшебного омлета закончилось ещё пару часов назад, — Тимур встаёт и идёт к двери. — ну чего сидишь, смотришь на меня? Думаешь я один смогу справиться? — я улыбнулась. — ладно, если ты в меня веришь, я смогу все. — он выходит из комнаты.

Я только собираюсь встать, как из-за угла выплывает голова Тимура.

— Но я буду рад, если ты составишь мне компанию. — он строит ангельское выражение личика и хлопает глазками.

Улыбаюсь и иду к нему.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезным?

Тимур пропускает меня на кухню первой и я плюхаюсь на стул. Он надевает фартук и роется в холодильнике.

— М-да-а-а-а, не густо… — протягивает он, не высовывая своего носа с холодильника.

— Прости, фуагра и лобстеры вчера закончились.

— Врешь, — он выглядывает из-за дверцы, — вчера я тут их не видел.

— Ладно, подловил — я поднимаю руки вверх, мол сдаюсь.

— Так как ассортимент не позволяет мне показать тебе все своё мастерство в готовке, то придётся довольствоваться жаренной картошкой.

Я киваю в знак согласия и устраиваюсь поудобнее, потому что не каждый день Тимур Дэнкель жарит картошку на моей кухне. Он достаёт картошку и начинает крутить ее в руках и неумело срезать кожуру, толще, чем стоило бы.

— Надеюсь твоё кулинарное мастерство будет лучше, чем твоё умение чистить картошку. — сдерживая смех, произношу я.

— Смейся, смейся. Я припомню это тебе, когда ты будешь облизывая пальцы, просить добавки.

Тимур с серьезностью сапера продолжил терзать бедную картошку, а я продолжила наблюдать за этой картиной. Даже, когда он хмурился, он все равно был красив. Губы плотно сжаты, взгляд сосредоточен. Он ее, словно, гипнотизирует, а не чистит.

— Ай, — Тимур роняет нож на пол, и вскакивает со стула.

Я тут же подбегаю, чтоб оказать первую помощь раненному олигарху. Тимур хватает меня за талию и притягивает к себе.

— Я думал, снаряд не попадает в одну воронку дважды, — он смотрит на меня своим хитрым взглядом.

— А я думала, что ассортимент твоих шуток настолько велик, что они не повторяются, — мой голос почему-то дрожит. Хотя нет, не почему-то, а от нашей близости. Вообще со мной творится что-то странное. Мне вдруг стало жарко и тесно, а сердце подскакивало до самого горла. Ну нет. Я отстраняюсь от него и он снова садится на стул и продолжает чистить картошку.

Я снова его оттолкнула. Только зачем? Мне же хочется его поцелуев, да и прикосновения его просто заставляют мою кровь закипать в венах. По-моему, я тоже ему нравлюсь. По крайней мере, я вижу искренность в его действиях, словах. И мне хочется верить, что моем первое мнение о нем было ошибочным, и что человек способен меняться. Тогда почему я не могу просто взять и позволить Тимуру быть рядом?

" Потому что ты работаешь на его отца и против Тима" — отвечает мне на мой вопрос совесть. Да, именно поэтому и не могу. Он для меня — работа. И после ее выполнения, нам придётся расстаться. Вряд ли, Тимур захочет остаться с девушкой, которой платил его отец за "дружбу" с ним. Черт, да он просто возненавидит меня.

— Тим… — я чуть замялась, и он вопросительно изогнул бровь. — а почему ты не хочешь, чтоб отец знал, что ты попал в аварию?

Тим тяжело выдохнул и отложил картошку. По-моему, я затронула не самую приятную тему для него.

— Мои отношения с отцом — просто сюжет для глупого смешного фильма. — он потер ладони, и обвёл глазами комнату. — с самого детства он решает, что мне одевать, на чем ездить… — он замолчал и помассировал виски указательными пальцами. Я уже и не рада, что начала этот разговор. Тимур казался очень напряжённым, и пропала привычная игривость в голосе. — даже что мне знать о моей матери решал он. — Тимур сжал руку в кулак. — Понимаешь, для своего отца я — объект, куда он инвестирует финансы, чтоб в дальнейшем получить не плохую прибыль. — я непонимающе покачала головой, а Тим усмехнулся, — выгодный брак.

Просто великолепно. Получается, что я помогаю отцу Тимура установить над ним тотальный контроль, чтоб в недалёком будущем выгодно женить его? Это просто комбо. Лоховское комбо. Но меня же это не должно волновать. Это же просто работа. Я мыслено дала себе подзатыльник, за то что пошла на поводу у своих эмоций и согласилась…

— Что задумалась? Не ожидала, что богатые тоже плачут? — привычная ирония в голосе оповестила меня о том, что Тимур снова вошёл в образ подонка мажорика. Теперь я понимаю, зачем ему эта маска.

— Да ты вроде и не плакал. Если ждёшь, что я начну тебя жалеть — зря. Я с тобой могу ещё посоревноваться в слезливых рассказах.

Тимур усмехнулся и принялся нарезать картошку. Это у него получается лучше, чем чистить.

— Ты странная, Маш. — Тимур улыбается и я ловлю себя на мысли, что его улыбка уже стала обязательной частью моего дня.

Тим дорезает картошку и высыпает ее уже на разогретую сковороду. Масло начинает "стрелять" в разные стороны, и он уворачивается от огненных капель. Глупо, нелепо, но очень мило и весело. За эти два дня я узнала его с абсолютно противоположной стороны. И в эту сторону я влюблялась с каждой минутой все сильнее и сильнее. Даже прояснила для себя немного его ситуацию с отцом. Но вообще-то я не ожидала, что там все намного глубже, чем избалованный ребёнок и отец с задатками тирана.

Тимур вопреки моим ожиданиям оказался человеком совсем не глупым и посредственным. Вся его напускная избалованность и легкомыслие — лишь способ защититься от деспотических выходок отца.

Тимур ловко справлялся с кулинаркой лопаткой, а я любовалась на готовящего мужчину и тонула в собственных мыслях.

— Готово! — Тимур ставит сковородку на стол. Ароматный запах картошечки донёсся до моего носика и у меня заурчал живот. Предатель. Но Тимур вроде не заметил. Вообще, запах стоял просто невероятный, и если она хоть на пятьдесят процентов такая же вкусная, как и ароматная, то я просто запишусь в его фанатки. Тим достаёт вилки и садится за стол.

— Вообще-то, человечество уже давно придумало тарелки. — делаю я замечание.

— Ну нет, картошечка вкуснее, если есть прямо со сковородки. — он облизывает губы, и я забываю о чем вообще шёл разговор. А, картошечке. Да, и тарелочки. Тимур накалывает кусочек и кладёт его в рот, не разрывая наш зрительный контакт. — м-м-м.

Мне становится неловко и я перевожу взгляд на сковородку и тоже начинаю кушать. Должна признать, она очень вкусная! Даже не пересоленная. Специй в меру. Ну правда очень вкусная. Придётся все таки признать, что этот парень хорош. Действительно хорош во всем.

Мы кушаем молча, Тимур даже не смотрит на меня. А я украдкой поглядываю на него.

— Ну как тебе? — он откладывает вилку в сторону.

— Я бы хотела сказать что-нибудь плохое, но это просто восхитительно.

— Я ведь говорил, что ты ещё пожалеешь о своих словах. — он откидывается на спину стула.

— Ладно, признаю. Это очень вкусно. И в конце концов, картошечка не виновата, что ее жарил такой балбес как ты. — я тоже откладываю вилку и мы вновь выпиваемся друг в друга глазами.

— Опустим твои колкие шуточки. Я хочу компенсацию за своё израненное самолюбие.

Ага, твоё самолюбие и ракетой не пробить.

— Что ты хочешь?

— Я хочу…

— Я пришла! — кричит Лера врываясь в дом, и в секунду преодолевая коридор, оказывается на пороге кухни.

— Пока не забыла, где входная дверь, выйди погуляй пару минут, мы договорим — спокойно отвечает ей Тимур, переводя глаза на неё.

— Тебе повезло, мой хамовитый друг, — она треплет его за щеку и у Тима заметно округляются глаза, — у меня сегодня прекрасное настроение. — она выходит из кухни.