Кира Шарм - Моя любой ценой

   И не могу…

   Не могу, потому что ни на миг не забываю, - руки, что так нежно, так страстно ласкают, в любой момент способны убить, просто свернуть мне шею.

   Это безумие. Это дурман. Это сводит с ума и разрывает все меня на части.

   Но я должна собрать все крупицы силы. И помнить, кто на самом деле Влад Северов и что он может со мной сделать!

   – Я так тебе противен?

   Распахиваю глаза, изумленно глядя на превратившееся в камень лицо, на челюсти , что сжимаются до хруста, как и кулак его второй руки.

   Ударит? Готовится нанести сокрушительный удар? Сентиментально хочет попрощаться со своей невольной жертвой?

   – Почему молчишь? – рука перестает ласкать, сжимая мой подбородок. Поднимая его вверх, заставляя смотреть прямо в извергающие пламя глаза. – Ты показалась мне очень смелой, Даша. Разве это не так? Даже сбежать пыталась! Не истерила, в слезах не захлебывалась, не пыталась покончить с собой. А теперь не можешь ответить на простой вопрос? Так мерзко, Даша, - его губы почти касаются моих, и я лишь рвано дышу в ответ, чувствуя, как смешивается наше дыхание.

   Ноги подгибаются, в легких катастрофически начинает не хватать воздуха.

   – Так отвратительно?

   Легким касанием трется о мои губы. Слегка проводит, на грани невесомого прикосновения, как перышком.

   А у меня ноги подгибаются и искры уже вспыхивают перед глазами.

   От близости этой одуряющей, от запаха его пьяного, от того, как голосом обволакивает и дрожит хрипотцой в нем какая-то надтреснутость. Бьет по оголенным нервам.

   ­ – Если бы не сделка? М? Не подпустила бы меня к себе? Не позволила бы этого?

   Его рука проникает под свитер, пальцы обхватывают твердый уже вздернувшийся сосок, поглаживая его вершинку немного жесткой подушечкой.

   – И этого, - снова проводит по моим губам своими, уже сильнее, так, что я каждую складочку его невозможно жестких и чувственных губ ощущаю.

   И застонать в эти губы хочется.

   Обхватить мощные плечи обеими руками и притянуть к себе. Чтобы всего, всего ощущать, каждой клеточкой, чтобы…

   Черт, раствориться в этом безумии, сгореть без остатка, до донышка!

   Сладкий яд, самый ненормальный, порочный дурман, - вот кто он на самом деле! С ума сводит, и устоять невозможно.

   – Ничего не позволила бы, да, Дааааша? – рука скользит вниз, по напрягшемуся животу, и все мышцы напрягаются на максимум.

Низ живота, там, внутри, опаляет безумным, диким жаром.

   Под его пальцами меня простреливает насквозь.

   Снова зажмуриваюсь, но наваждения это больше не отгоняет.

   Наоборот, заставляет чувствовать все гораздо сильнее и мощнее, - и каждое прикосновение, горящее обжигающими мурашками по животу, и прострелы насквозь – до стона, до ватных колен от того, как чуть сильнее сжимает мой сосок, нажимая на его вершину, и запах его, от которого дурманит голову окончательно, и эта напряженная хрипотца в дыхании прямо в мои губы…

   – Посмотри на меня, - его руки вдруг резко отпускают мое тело.

   Обхватывает мое лицо, как будто воду обеими ладонями зачерпывает, снова заставляет поднять голову. Очень медленно, очень нежно. Такой невыносимой лаской…

   А мне до спазмов в животе хочется вернуть его руки обратно. До напряженных судорог там, внизу.

   – Посмотри на меня, Даша.  Посмотри и скажи правду.

   Медленно раскрываю глаза, чтобы тут же утонуть в пожирающем меня совершенно черном взгляде.

   От него мурашки по всей коже и задохнуться хочется.

   Пьяный взгляд, надрывный. Злой и пронзительный одновременно.

   Все внутри сжимается, точно как его кулаки, как его челюсти.

   Сама так же шумно, сдавленно, со свистом дышать начинаю.

   – Я не знаю тебя, - собираю все силы, упираясь руками в нависшую на меня грудь. Отталкиваю, а самой притянуть хочется.

   – Не знаю, что ты сделаешь. В любой момент. Сейчас ласкаешь, а потом убьешь! Что я должна чувствовать? О чем думать? Тебе кажется, так просто наслаждаться жизнью и твоими поцелуями, если ты сам, как Дамоклов меч надо мной висишь!

    – Тссссс, - палец ложится на мои губы, прижимает их. Слишком сильно.

   – Разве я не пообещал тебе безопасность? – глаза сверкают яростью.  – В нашем мире нет ничего дороже слова, девочка. У таких, как я, - это самая ценная валюта. Самая крепкая. И появилась она давно, - тогда, когда ничего еще ни у одного из нас не было. И когда все уйдет, пропадет и исчезнет – останется только она. Ведь в жизни и после смерти по большому счету важно только то, каким человеком ты есть и был. Человек без слова – грязь под ногами.

   – Я… Я хочу тебе верить. Но не могу! Не могу, понимаешь! Я слышала по новостям, и разговор ваш с братом тоже слышала! Как я могу верить? Как??? Я не знаю, что там тогда случилось! Может, адреналин в тебе взыграл, а, может, и правда скандал был нужен и никого под рукой просто не оказалось! Мне ты безопасность в обмен на секс пообещал, а теперь выходит, ты меня любовницей или даже шлюхой того бандита считаешь! Думаешь, я тайны какие-то выведать была должна! Ты ничего не говоришь мне, ничего не объясняешь! Мне страшно здесь! Страшно с тобой! Страшно, понимаешь!? Как верить? Как?! Если все знают тебя одного, а ты вообще совершенно другим оказался! Обличья меняешь, другую жизнь всем показываешь! Я не знаю, кто ты! Не знаю!!!

   – Тсссссссссссс, - прижимает меня к груди и так безумно нежно губами шеи касается.

   А я… Молочу по этой груди кулаками и всхлипываю.

   Его боюсь, от него не знаю, чего ждать, и в то же время будто в нем успокоения ищу.

   И снова – все разрывает, все разметывает в противоположные стороны.

   – Тихо, Даша, - оттягивает мое лицо, убирает губами слезы с моего лица. – Тихо, девочка. Слово даю, - пока я жив, ты в безопасности. Твоей жизни ничего не угрожает. От меня и приближенных ко мне людей – точно. Легче тебе так?

   Пальцами проводит по ресницам, убирая последние капли, а я, как ребенок перед ним, ловлю распахнутым ртом воздух.

   –  Ты ведь все слышала, - и снова сжатые кулаки и челюсти, до хруста. И воздух со свистом выдыхает. – Я сестру уберечь не сумел. Сам не ожидал от себя такого прокола, - отступает, взъерошивает нервно волосы.

   И вижу – сам себя ненавидит сейчас. Сам себя на части рвать готов.

   – Но слово тебе даю. От меня не пострадаешь. И от моих людей тоже. Если со мной что-то случится, - скрипит зубами. – На этот случай я придумаю, куда тебя пристроить. Обещаю – за тебя, как за родную сестру бороться буду.

   Могучий. Мощный. Как раненый зверь в клетке сейчас.

   Скалой мне казался, - а столько в нем боли, столько надрыва.

   Сама не понимаю, как накрываю его плечи своими ладошками. Прижимаюсь к горячей, ходуном ходящей груди. Дергаюсь всем телом от каждого мощного удара его сердца.

   – Это ведь ее вещи, да? Которые ты мне дал сегодня.

   Скупо кивает, подхватывая мою руку и прижимая к щеке.

   И я чувствую себя растерянной. Совсем. Земля из-под ног уходит.

   Зачем он говорит мне все это? Зачем обещания, клятвы мне дает? Одежду сестры, которой дорожит мне вот выдал.

   Это все много. Слишком много для той, кого просто использовали для алиби и чтобы привет кому-то передать. Слишком много.

   – Давай завтракать, Даша, - хрипло, проводя по своим губам моей ладонью. – Смерть от истощения тоже входит в то, от чего я тебя должен защищать.

   Киваю, как завороженная наблюдая, как он отстраняется.

   Усаживаюсь на диван, сбрасывая сапоги и одежду. Больше некуда, за крохотный столик мы просто не поместимся вдвоем.

   Влад возвращается с тарелками, забирается выше, притягивая меня к себе. Я почти лежу спиной на его груди, между его раздвинутых ног мои бедра. Чувствую каменную выпуклость между ногами. Но сейчас это меня совсем не смущает.

   – Я расскажу тебе о себе, - когда мы заканчиваем, отставляет тарелки, выуживая из-за спинки огромную бутыль с вином. Неужели домашнее? Влад не перестает меня удивлять, и с каждым разом я будто вижу все новые и новые его обличья.

   Не понимаю ни одного из них, не знаю, какому верить.

   Блестящий, полный лоска бизнесмен с расчетами вместо сердца?

   Любимец женщин, коварный соблазнитель?

   Криминальный авторитет?

   Обычный человек, любящий простоту и безумно дорожащий своими близкими?      

   Но точно знаю, - мне бы хотелось добраться до самой сердцевины. Увидеть то, что настоящее. И еще… Меня безумно тянет к этому человеку, кем бы он ни был.

   Притягивает меня ближе, умостив на себе спиной, зубами выдергивает пробку из бутылки. Делает большие жадные глотки и передает бутылку мне.

   Медленно отпиваю тягучий, терпко-вяжущий напиток, когда Влад начинает свой рассказ.

   Сжимаюсь в комочек, стараясь не дышать.

   Под бархатный, с легкой хрипотцой голос перед глазами оживают картинки.

   Так и вижу его, дерзким юнцом с закрывающей глаза челкой. Юнцом, который в 16 стал взрослым. После того, как бандиты отжали у его отца небольшой бизнес, состоящий из нескольких автозаправок, прострелив тому обе ноги и оставив отца инвалидом. Которому слишком рано пришлось познать горечь жестокой жизни на вкус и распрощаться с детскими мечтами.

   Тогда парень стал взрослым.

   Вышел на улицу, превратился в волчонка.

   Не веря никому, ведь никакие правоохранительные органы и пальцем не пошевелили чтобы защитить права, восстановить справедливость, кого-то наказать. Они все были прикормлены, все имели свой процент. Все оказались врагами, теми, кто по другую сторону баррикад.