— Лучше не привязываться к одному человеку, во всяком случае, не на этой стадии отношений.

— Ты права. — Джули протянула руку, чтобы поставить штамп клуба. — И я готова присмотреться к другим игрокам на поле. Право выбора за мной.

Она обошла вокруг охранника, пока тот проверял документы Элизабет и ставил штамп на руку. Лицо Джули расплылось в невероятно широкой улыбке, и Элизабет показалось: еще мгновение — и подруга проглотит вышибалу, даже не поперхнувшись.

И вот уже на тыльной стороне ладони красуется штамп клуба. Элизабет поблагодарила охранника.

— Желаю дамам хорошо повеселиться, — любезно ответил тот.

— Да мы само веселье, — откликнулась Джули, хватая Элизабет за руку и увлекая за собой в водоворот звуков.

— Господи, наконец мы здесь! Даже не верится! — радостно взвизгнула Джули, но ее возглас заглушила музыка. Обняв Элизабет за плечи, она стала раскачиваться на каблуках.

Ошарашенная такой лаской, Элизабет словно окаменела, но Джули, ничего не замечая, все раскачивалась и раскачивалась.

— Ты просто гений.

— Да.

Джули рассмеялась, в ее глазах загорелись шальные искорки.

— Ну ладно. Столик, «Космос», танцы и обзор местности.

Элизабет надеялась, что громкая музыка заглушит бешеные удары сердца, как и вопли Джули. Как здесь многолюдно! Она не привыкла находиться среди такой огромной толпы, собравшейся в одном месте. Вокруг сплошное движение, гул голосов, а музыка грохочет и грохочет, насыщая своими звуками воздух, так что становится тяжело дышать. Люди трутся друг о друга на танцполе, трясут телами, извиваются и потеют. Они сгрудились в кабинках, вокруг столов и вдоль изогнутой линии стойки бара, сделанной из нержавеющей стали.

Да, свитер тут явно ни к чему. Все вокруг наполнено пульсирующим жаром человеческих тел.

Девушкам пришлось продираться сквозь толпу разгоряченных, скачущих, вихляющихся тел. Сердце Элизабет понеслось в галоп, от страха перехватило горло и сдавило грудь. Джули мертвой хваткой вцепилась в руку, и только это удерживало ее от панического бегства.

Наконец Джули отыскала столик размером с мелкую тарелку.

— Ну и народу! Господи, похоже, здесь собрался весь город. Нужно присмотреться к столику у танцпола. Нет, обалденно! И диджей зажигает. — Тут она обратила внимание на лицо подруги. — Эй, что с тобой?

— Очень жарко и много народа.

— Еще бы. Кому охота тащиться в пустой холодный клуб? Послушай, нам надо выпить, и я схожу в бар. Раз ты расплатилась с таксистом, напитки за мой счет. Заодно и оценю обстановку. И ты не теряйся, давай, присматривайся. Нас ждут два коктейля «Космос»!

Лишившись опоры в виде Джули, Элизабет сцепила руки. Знакомые признаки: паническая атака, клаустрофобия. Она сосредоточила внимание на дыхании. Лиз не поддается панике, потому что слилась с толпой, является ее частью. Она приказала себе расслабиться, постепенно, начиная с пальцев на ногах и мысленно продвигаясь все выше.

На уровне живота Элизабет достаточно успокоилась и уже могла примерить на себя роль наблюдателя. Владельцы и нанятый архитектор умело распорядились помещением склада, искусно используя урбанистические и индустриальные мотивы с трубами и старыми кирпичными стенами. Стойка бара, столы, стулья и табуреты из нержавеющей стали отражали вспышки света в такт музыке, что, по мнению Элизабет, служило дополнительным импульсом.

Открытые чугунные лестницы по обе стороны вели на второй уровень, тоже открытый. Люди толпились возле перил и теснились за столиками. Вероятно, там располагался еще один бар, ведь спиртные напитки приносят огромную прибыль.

А внизу, на широкой платформе, под вспышками огней в поте лица трудился диджей. Элизабет решила, что он тоже в некотором роде играет роль наблюдателя и, возвышаясь над толпой, получает со своего почетного места полный обзор происходящего. Длинные темные волосы диджея развевались в воздухе, на футболке красовалась какая-то символика, но Элизабет со своего места не могла рассмотреть ее значения. Просто яркое пятно агрессивного оранжевого цвета, выделяющееся на черной ткани.

Прямо под помостом, на котором усердствовал диджей, извивалось несколько девиц, призывно покачивая бедрами, словно приглашая к совокуплению.

Окончательно успокоившись, Элизабет прислушалась к музыке, и та ей понравилась. Тяжелый мерный ритм ударных сочетался с резким воплем гитар, в котором слышались металлические ноты. А еще доставляло удовольствие наблюдать, как танцующие движутся под эти звуки. Руки, поднятые вверх или стиснутые в кулаки и прижатые к бокам, как в боксерской стойке, перемещающиеся взад-вперед локти, ноги, энергично утаптывающие пол.

— Ух ты! Ну, просто кошмар! — Джули поставила на столик два бокала для мартини, наполненные розовой жидкостью, и уселась рядом с Элизабет. — Чуть не расплескала, пока добиралась сюда. Хорошо, что донесла, а то можно было бы умереть от расстройства. Каждый стоит восемь долларов. Прикинь?

— Алкогольные напитки обеспечивают самый высокий уровень прибыли в клубах и барах.

— Наверное. Но они и правда обалденные. Я немного отпила из своего бокала. Отпад! — Джули со смехом наклонилась к подруге. — Нужно растянуть их подольше, пока не подцепим парней, которые купят нам выпивку.

— С какой стати им за нас платить?

— А как же? Мы такие клевые. Попробуй, Лиз, а потом пойдем и покажем, на что мы способны.

Элизабет послушно отхлебнула из бокала.

— Вкусно. — Она сделала еще глоток. — И правда замечательно.

— Ну а я сегодня собираюсь оторваться по полной! Эй, мне нравится эта мелодия. Пора протрястись.

Джули снова ухватила Элизабет за руку.

Толпа танцующих сомкнулась вокруг девушек, и Элизабет закрыла глаза, отдаваясь музыке. Музыка, ничего, кроме музыки…

— А ты красиво двигаешься.

Элизабет с опаской открыла глаза и посмотрела на Джули.

— Что ты сказала?

— Знаешь, я боялась, что ты начнешь чудить, но ты такая грациозная и здорово танцуешь, — изрекла Джули.

— Ну, чувство ритма вообще-то свойственно многим людям, музыка у нас в крови, это племенное явление, и ее предназначение — служить стимулом. Все зависит от координации ног и бедер. А еще важно умение подражать. Я долго наблюдала за другими танцующими.

— Какая разница, Лиз…

Элизабет с удовольствием двигала бедрами, радовалась высоким каблукам, благодаря которым чувствовала себя могущественной и сильной. Ткань платья, трущаяся о кожу, приятно холодила и добавляла элемент сексуальности, мерцающее освещение создавало сюрреалистическую картину, и все вокруг поглощала музыка.

Дискомфорт от контакта с толпой исчез, и когда Джули игриво толкнула ее бедром, Элизабет не возражала и лишь весело рассмеялась в ответ на выходку подруги.

Девушки танцевали, возвращались к своему крошечному столику, пили «Космос», а когда подошла официантка, Элизабет с небрежным видом попросила принести еще два бокала.

— От танцев разыгралась жажда, — сообщила она Джули.

— Я уже слегка захмелела. А вон тот парень не сводит с нас глаз. Нет, не смотри в его сторону!

— Тогда как же мне его разглядеть?

— Уж поверь мне, мальчик клевый. Я начну строить глазки и встряхивать волосами, а потом ты, так небрежно, повернешься на стуле к нему лицом. Блондин с вьющимися волосами. Одет в облегающую белую футболку, черный пиджак и брюки.

— Ах да, я его уже видела у стойки бара. Он разговаривал с блондинкой в ярко-розовом платье с глубоким декольте. У парня золотая серьга в форме кольца в левом ухе и золотой перстень на среднем пальце правой руки.

— Господи, у тебя что, радар на спине? Прямо как у моей мамочки. По крайней мере, так она утверждает. Откуда ты знаешь, если даже не смотрела в его сторону?

— Говорю же, видела его у стойки бара, — терпеливо повторила Элизабет. — Обратила внимание, потому что, по-моему, блондинка на него сильно рассердилась. И вообще я все запоминаю, потому что обладаю эйдетической памятью.

— Это не лечится?

— Это вовсе не болезнь. — Вспыхнув, Элизабет вобрала голову в плечи. — Я поняла: ты просто пошутила. Обычно такое явление называют эйдетической или фотографической памятью, но определение не точное. Скорее, визуальная память.

— Ладно, плевать. Лучше приготовься.

Однако Элизабет гораздо больше интересовала Джули. Изящный наклон головы, загадочная томная улыбка и глаза, стреляющие в разные стороны из-под длинных ресниц. Вот Джули встряхнула головой, и ее шевелюра поднялась в воздух, а потом снова мягко опустилась на плечи.

Что это? Врожденное или тщательно отработанное поведение? А может, сочетание того и другого? Как бы там ни было, Элизабет не сомневалась, что сможет копировать манеры подруги, хотя и лишилась пышной шевелюры и встряхивать на данный момент нечем.

— Так, сигнал понят. Ах, какая у него чудесная улыбка! Господи, кажется, идет сюда! Нет, правда направляется в нашу сторону.

— Но ты же этого сама хотела, потому и посылала сигналы.

— Конечно. Но ему точно не меньше двадцати четырех. Делай, что и я.

— Как ты сказала?

Подражая Джули, Элизабет посмотрела на незнакомца, но улыбнуться не рискнула: сначала надо потренироваться.

— Не поможете разобраться с одной проблемой? — прозвучал рядом мужской голос.

— Возможно. — Джули снова встряхнула головой.

— Похоже, память стала меня подводить, обычно я помню всех красивых девушек, а вот вас я здесь вроде раньше не видел. Признайтесь, вы здесь впервые?

— Точно.

— А, тогда понятно.

— А вы, полагаю, частый гость в этом клубе.

— Бываю тут каждый вечер. Ведь я владелец клуба, — сообщил молодой человек, одаривая девушек ослепительной улыбкой. — Так что у меня свой интерес.