— Мне нравится ходить по магазинам по утрам. — Вдруг Эбигейл решила, что надо срочно поменять распорядок, чтобы никто не мог его отследить.

— Чем занималась сегодня утром? Есть что-нибудь интересное?

Они шли рядом, и Брукс по-прежнему держал Эбигейл за руку. Ну, и что прикажете с ним делать?

— Прости, что ты сказал?

— Спросил, что ты делала утром.

Эбигейл вспомнила об истории с отмыванием денег, о русской мафии и ФБР.

— Да так, ничего особенного.

— А теперь спроси, чем занимался я.

— Ах да. Ну и чем?

— Большая часть времени ушла на выслушивание воплей, уговоров и нотаций. Как и следовало ожидать, утром явилась Мисси, стала утверждать, что споткнулась и упала, требовала освободить Тая. Расстроилась, когда узнала о выдвигаемых против него обвинениях и о грозящих последствиях. Тай уже протрезвел и воспринимает происходящее более адекватно, чем жена.

Брукс помахал рукой кому-то из знакомых на другой стороне улицы, и Эбигейл невольно поморщилась. Попробуй остаться незамеченной с таким спутником!

— Накричавшись вволю, Мисси чуть не утопила нас в слезах. Тогда я разрешил ей встретиться с мужем, и они рыдали на пару. Потом Мисси отыскала адвоката и притащила его в участок. Полное ничтожество, от которого нет никакого толка. И тут мне пришлось выслушивать нравоучения. Адвокат обвинил меня в превышении служебных полномочий. Видите ли, я предложил Таю пройти курс реабилитации и консультаций у психолога по семейным вопросам, угрожая при этом судом с последующим тюремным заключением.

— Вы действительно не вправе заключать сделку о признании вины.

— Что ж, вы оба правы. Вот я и объяснил этому придурку что к чему. Тая можно оставить в покое до того, как мы передадим дело в суд, а потом состоится слушание о залоге и прочая волокита, после которой Тай рискует провести несколько лет в тюрьме.

— Как поживаете, миссис Харрис? — поприветствовал Брукс худенькую женщину, поливающую в тазике луковицы каких-то цветов рядом с книжным магазином.

— Хорошо, Брукс. А как ты?

— Не жалуюсь. Так на чем я остановился? — обратился он уже к Эбигейл.

Они шли вдоль по улице, держась за руки, и Эбигейл чувствовала устремленный им вслед любопытный взгляд женщины.

— Ты разъяснил никчемному адвокату, что Тай рискует провести несколько лет в тюрьме. Послушай, мне действительно надо…

— Верно. И именно в этот момент Мисси с Таем начали орать друг на друга. Лично я не понимаю людей, которые продолжают жить вместе, испытывая такую враждебность и презрение к партнеру, да еще обзываются непотребными словами. А Тай и так уже был на взводе и обрушил свою злость на меня, наверное, хотел выполнить обещание, данное прошлым вечером, и снова набросился с кулаками.

— Все это очень печально и неприятно.

— Полностью согласен. Проклятия, которыми осыпал меня Тай, остудили пыл адвоката и не оставили камня на камне от его намерений заявить об ограниченной дееспособности или что там еще он собирался сделать. Он перетрухнул еще больше, когда Тай сквозь прутья решетки дотянулся до него и ухватил за горло… Эй, Калиопи, какие чудесные розы!

Стоявшая во дворе женщина в длинной пестрой юбке, широкополой соломенной шляпе и садовых перчатках приветливо помахала рукой.

— Я знала, что ты не пройдешь мимо такой красоты.

Брукс только рассмеялся в ответ.

— Это дочь Алмы. Ясновидящая, — пояснил он.

Эбигейл попробовала усомниться относительно дара ясновидения у дамы, вырастившей такие изумительные кусты роз, но Брукс уже продолжал свой рассказ:

— Должен признать, я немного замешкался и не сразу оттащил Тая от придурка-адвоката. Наверное, все эти крики и нравоучения заморочили мне голову.

От многословия Брукса у Эбигейл слегка кружилась голова, но смысл рассказа от нее не ускользнул.

— То есть ты позволил взятому под стражу преступнику схватить за горло адвоката и испытывал при этом чувство удовлетворения, потому что сам хотел бы его придушить.

Брукс крепче сжал ей руку и озорно усмехнулся:

— Может, это характеризует меня и не с лучшей стороны, но ты близка к истине. Придурок-адвокат тут же сбежал, а Тай осыпал его вслед грязной руганью и такими извращенными пожеланиями, которые бедняга вряд ли сумел бы реализовать. Мисси с воплями и плачем кинулась за ним. И вот после всех драматических событий и неприятных переживаний я провожу полчаса в обществе очаровательной женщины.

— Да, существует категория людей, которые считают, что общепринятые правила и законы не должны применяться к их персонам, потому что они бедные или, наоборот, богатые, потому что им грустно или плохо. Ну, или подыскивают любое другое оправдание, наиболее подходящее для их характера или обстоятельств, в которых эти люди оказались.

— Не стану спорить с таким утверждением.

— Но система судопроизводства часто непростительно доверчива к такой позиции и проявляет снисходительность к людям, нарушившим закон по вышеуказанным причинам.

— И этого отрицать не стану. Однако законодательство и вся система должны получить возможность свободно дышать.

— Не понимаю.

— Закон должен иметь более широкие рамки и обладать гибкостью, чтобы принимать во внимание человеческий фактор и конкретные обстоятельства. — В этот момент просигналил проезжавший мимо автомобиль, и Брукс помахал сидевшему за рулем старого добитого пикапа мужчине с густой черной бородой. — Человека, укравшего буханку хлеба, потому что он голодает и находится в отчаянном положении, — продолжил Брукс, не переводя дыхания, — нельзя судить так же, как того, кто ворует с целью продать украденное и получить прибыль.

— Может быть. Только если бы закон обладал более высокой степенью единообразия, люди, ворующие с целью получения прибыли, имели бы меньше возможностей совершить преступление повторно.

Брукс с улыбкой посмотрел на Эбигейл, и она не могла понять, как он воспринял ее слова: то ли как очаровательную женскую болтовню, то ли как откровенную глупость.

— Гениально! Послушай, ты случайно не хотела ли служить в полиции?

— Ну, не совсем так. Послушай, мне правда надо возвращаться и…

— Брукс, веди свою девушку сюда!

Вздрогнув от неожиданности, Эбигейл обернулась и увидела, что стоит перед домом с драконами, русалками и феями. А потом заметила мать Брукса, которая спускалась со строительных лесов, установленных вокруг дома. На женщине был забрызганный краской комбинезон и кроссовки, тоже перепачканные краской. Голову покрывал ярко-красный платок.

Не успела она ступить на землю, как щенок, начавший радостно повизгивать при звуке ее голоса, подпрыгнул вверх и, перевернувшись в воздухе, растянулся у ног хозяйки.

Мать Брукса со смехом сгребла его в охапку и отстегнула поводок.

— Давай же, иди к нам и представь Эбигейл своему младшему братишке.

— Теперь это ее любимый сынок, — пояснил Брукс. — Давай зайдем, поздороваемся.

— Но мне еще надо на рынок.

— Неужели с меня не хватит на сегодня истеричных воплей и нудных нотаций? — Брукс скорчил жалостливую физиономию. — Хоть ты меня пожалей, а?

Нельзя остаться незамеченной, если привлекаешь к себе внимание людей. И еще хуже, когда они догадываются, что ты хочешь стать невидимкой. Преодолевая желание забрать у Брукса руку — слишком уж интимным выглядит этот жест, — Эбигейл преодолела короткое расстояние до двора дома, который уже давно называла сказочным.

— Я надеялась, что вы к нам заглянете, — поприветствовала Санни гостью.

— Вообще-то я…

— Я привязался к Эбигейл с разговорами до того, как она успела сделать покупки.

— Грех сидеть в такой день дома. Познакомьтесь с Платоном.

— Он настоящий красавец.

— И изрядный мерзавец. Обожаю шельмеца. — Санни прижалась сначала к щенку, а потом к сыну. — А какой он умник!

— Кто, я или пес?

— Оба. — Санни ласково потрепала Брукса по щеке. — Вот этот садится по команде, но на месте не останется. Смотрите сами. Платон, сидеть!

Санни усадила щенка, придерживая за зад, а свободной рукой стала рыться в кармане в поисках собачьего угощения.

— Сидеть! Видите, ну разве не гениальный щенок! — В награду за труды Платон проглотил предложенное лакомство и в следующее мгновение уже весело прыгал, виляя хвостиком, а потом стал цепляться лапами за ноги Эбигейл.

— Мы учимся хорошим манерам.

— Да он еще совсем малыш. — Не в силах устоять перед очарованием щенка, Эбигейл присела и с улыбкой следила, как тот пытается запрыгнуть ей на колени. Наконец Платону это удалось, и он лизнул ее лицо. — У вашего щенка счастливые глаза. — Она бережно разжала челюсти щенка, который принялся хватать зубами край одежды. — Нельзя! Да, дорогой, ты и правда очень красивый и веселый.

Будто чувствуя, что его хвалят, Платон спрыгнул с коленей и стал кататься на спине, выставляя на всеобщее обозрение брюшко.

— И у него прекрасный вкус, — заметила Санни, наблюдая, как Эбигейл гладит щенка по животику. — У обоих моих мальчиков отличный вкус. А у вас, Эбигейл, сегодня тоже счастливые глаза.

— Люблю собак. — Сосредоточив внимание на доме, она сменила тему. — У вас необычайно интересный дом, такой яркий и радостный. Должно быть, приятно делиться своим искусством с проходящими мимо людьми.

— Спасает меня от шумных улиц и бережет от неприятностей. Ну, почти всегда.

— Удивительный дом. Я с удовольствием наблюдаю за вашей работой с момента, как сюда переехала. Мне нравится вся эта бессмысленность.

Санни рассмеялась, и Эбигейл почувствовала, как к лицу прилила краска.

— Я неверно выразилась. Хотела сказать, что…