— Эй, Брукс! — окликнула его внезапно возникшая в дверях белокурая секс-бомба со струящейся по плечам блестящей копной волос. Белая кружевная блузка небрежно перетянута поясом на талии, джинсы из тонкой ткани облегают стройные ноги невероятной длины. Золотисто-карие тигриные глаза, в которых поблескивают дикие первобытные искорки.

Силби. Во время учебы в школе Брукс был влюблен в нее до безумия, а когда получил желаемое, его жизнь превратилась в бесконечную череду метаний от блаженства к отчаянию.

Брукс машинально погасил экран.

— Как поживаешь, Силби?

— Я? Замечательно! Работала с раннего утра, а теперь решила немного передохнуть. — Силби проскользнула в кабинет и пристроилась на краешке письменного стола, источая соблазнительный аромат духов. — Дай, думаю, загляну к Бруксу и спрошу, не желает ли он провести сегодняшний вечер вместе.

— У меня полно работы.

— Уж если шеф полиции не может высвободить вечерок, то о чем тогда вообще можно говорить?

— Закон требует неусыпной бдительности.

Силби со смехом откинула назад роскошную шевелюру.

— Да ладно, Брукс! А я-то думала захватить бутылочку хорошего вина, а уж оно точно сделает меня сговорчивой, и ты сможешь воспользоваться ситуацией. — Силби наклонилась еще ближе.

Подобное предложение не льстило мужскому самолюбию, и Брукс с неохотой признавал, что те несколько раз, когда они с Силби были вместе после возвращения домой, он чувствовал, будто Силби им просто воспользовалась.

На тот момент такое положение дел вполне устраивало, но вот потом…

— Спасибо за приглашение, Силби, но у меня на вечер запланировано много дел.

— Заходи, когда их закончишь.

— Вряд ли получится.

— Ты меня обижаешь.

— Поверь, я не хотел. — Еще меньше хотелось Бруксу снова попасться на ее удочку. Со школьных дней утекло много воды. Тогда Силби завладела сердцем Брукса и разбила его вдребезги. Потом она дважды выходила замуж и оба раза развелась.

— Ну, если решил набить себе цену и хочешь, чтобы тебя уговаривали… — еще больше обиделась Силби, изящно соскальзывая со стола.

— Ничего я не хочу. — Не прояви Брукс бдительности и не вскочи вовремя с места, Силби уже сидела бы у него на коленях. — Послушай, Силби…

Брукс стоял лицом к двери, а потому увидел появившуюся на пороге Эбигейл Лоуэри, заметил, как она в смущении отпрянула назад.

— Подождите, мисс Лоуэри, — остановил ее Брукс.

— Простите, что помешала. Зайду в другой раз.

— Нет-нет, заходите. А с тобой, Силби, поговорим потом.

— Так я покупаю вино, — шепнула Силби, одаривая Брукса томной улыбкой. Она направилась к выходу, смерив оценивающим взглядом Эбигейл.

— Вы та самая женщина, что живет в особняке Скипера?

— Да.

— Всем хочется знать, чем это вы там занимаетесь в одиночестве.

— Ничего интересного.

— Люди любопытны по своей природе. Меня зовут Силби Маккенна.

— Да, знаю, гончарных дел мастер. Вы делаете замечательные вещи. Я тоже купила тарелку вашей работы. — Эбигейл снова повернулась к Бруксу: — Шеф Глисон, я могу зайти позже.

— Нет, раз уж вы пришли. А Силби нужно работать.

— Смотри, как официально. Обычно он ведет себя по-другому. — Она многозначительно улыбнулась Эбигейл. — До встречи, Брукс.

— Очень красивая, — отметила Эбигейл.

— Да, всегда была красавицей.

— Простите, что помешала, но женщина, наверное, ваш…

— Диспетчер?

— Да. Она сказала, что можно зайти.

— Вот и замечательно. Присаживайтесь.

— Можно закрыть дверь?

— Конечно.

Усевшись в кресло для посетителей, Эбигейл некоторое время молчала.

— Что-то вас тревожит? — прервал затянувшуюся паузу Брукс.

— Да. Понимаю, что сегодня утром вела себя невежливо. А когда вы пришли ко мне домой, то застали врасплох.

— Значит, вам нужно подготовиться к разговору?

— Я человек необщительный и редко разговариваю с людьми, особенно с незнакомыми, и в магазине мне стало не по себе из-за внезапного интереса, проявленного к моим покупкам.

— Мой интерес был лишь предлогом, чтобы завязать беседу.

— Я догадалась.

Все в этой женщине дышало ледяным спокойствием. Полная противоположность неугомонной Силби с ее бурными эмоциями и жизнью в вечном движении.

— Понимаете, Эбигейл, у нас маленький курортный городок, где полно представителей новомодных течений, престарелых хиппи, хиппи во втором поколении и художников всех мастей. И мы — люди дружелюбные и открытые.

— А я — нет. Простите за грубость, но это факт. Я не отношусь к числу дружелюбных людей и переехала сюда, чтобы обрести покой в уединенной жизни. Поэтому я так разнервничалась и вышла из себя, когда вы после разговора в магазине неожиданно явились ко мне домой. У меня есть свои причины для ношения оружия, и я не обязана их сообщать. Ведь ничего плохого я не совершила.

— Отрадно слышать.

— Мне нравится купленный дом и участок земли вокруг него, и сам город тоже. Мне здесь уютно и комфортно и хочется лишь одного: чтобы все оставили меня в покое.

— По поводу любопытства Силби сказала чистую правду: чем больше напускаешь на себя таинственности, тем людям интереснее узнать, что за ней скрывается.

— Ничего таинственного в моем поведении нет.

— Да вы просто ходячая загадка. — Брукс поднялся и обошел вокруг стола, отметив мимоходом, что оружие Эбигейл находилось в боевой готовности, даже когда он вернулся на прежнее место.

Так и подмывало спросить, кто так сильно ее обидел и чего она боится. Однако момент был упущен, и некое подобие доверительной атмосферы уже улетучилось, словно дым.

— Подумайте сами: красивая женщина живет за городом одна, в компании огромного пса устрашающего вида. Никто не знает, откуда вы приехали, зачем и каким образом зарабатываете на жизнь. А поскольку мы живем на Юге, о ваших родственниках также ничего не известно. Вы — янки, и следовательно, люди проявляют к вам определенную терпимость. Здесь любят чудаков, при условии, что они вписываются в местный уклад и не нарушают общественного порядка. Если люди решат, что вы чудачка, их интерес угаснет.

— В некотором роде я, пожалуй, действительно чудаковата и могу постараться и начудить еще больше. Только бы все остались довольны.

Брукс невольно улыбнулся.

— Вы и правда отличаетесь от остальных. Расскажите, Эбигейл, чем вы зарабатываете на жизнь? Если это не секрет и не связано с государственной безопасностью, такую информацию мне можно доверить. И тогда у нас получится незатейливая беседа.

— Я программист и разработчик программного обеспечения, а также занимаюсь разработкой новых систем защиты и усовершенствованием тех, что уже имеются. Главным образом получаю заказы от корпораций.

— Интересно. И говорить об этом совсем несложно.

— Моя работа в высшей степени деликатная, а вся информация конфиденциальная.

— Понятно. Должно быть, вы большая умница.

— Я действительно очень умная.

— Где же вы учились?

Эбигейл устремила на Брукса холодный невозмутимый взгляд:

— Видите ли, судя по вопросам, что вы задаете, получается не разговор, а скорее допрос.

— Справедливое замечание. Тогда спросите и меня о чем-нибудь.

— У меня нет вопросов, — нахмурилась Эбигейл, опуская глаза.

— Ну, если вы так умны, как говорите, то уж хотя бы один вопросик можно придумать. — Он снова встал из-за стола, подошел к внушительных размеров холодильнику и достал две банки колы, одну из которых протянул Эбигейл, а у второй открыл крышку. — Я сказал глупость? В чем дело? — поинтересовался Брукс, поймав пристальный взгляд Эбигейл, которая застыла с банкой колы в руках.

— Нет-нет, все нормально. Хорошо, вот мой вопрос: почему вы решили пойти работать в органы правопорядка?

— Вопрос хороший, — одобрительно усмехнулся Брукс, прислоняясь к столу. — Люблю решать разные проблемы. У меня есть принципы. Вопросы веры всегда неоднозначны, но я твердо знаю одно: на свете есть добро и зло. Не все понимают их одинаково, и субъективные мнения имеют право на существование. Хотя для полицейского эти понятия иногда выглядят как черное и белое, порой надо еще погрузиться внутрь проблемы и проанализировать: является ли это злом в данной ситуации и именно для этих людей или просто случилось недоразумение. Обязательно нужно как следует разобраться и помочь.

— Очень уж запутанно.

— Вовсе нет. Это как решать оперативные задачи. Нужна голова. А еще мужество.

— Ум — куда более точный прибор по сравнению с эмоциями, ведь он имеет дело с фактами. А эмоции — вещь переменчивая и ненадежная.

— А еще человечная. Что толку в законах, если они негуманны?

Брукс отставил в сторону свою банку с колой и, открыв вторую, протянул Эбигейл.

— Принести стакан?

— Нет, спасибо. — Она сделала маленький глоток. — Шеф Глисон…

— Просто Брукс. А не хотите узнать, каким образом мне досталось имечко Брукс?

— Полагаю, это семейное имя.

— Вот и ошиблись. Разве вам не любопытно узнать всю историю?

— Пожалуй… Немножко…

— Брукс Робинсон.

— Простите?

— Этого я и боялся. Все дело, Эбигейл, в бейсболе. Брукс был одним из лучших игроков, защищающих «горячие точки». Моя мать родом из Балтимора, где он играл. Мамочка страстная болельщица и, даже когда она переехала сюда в конце семидесятых, продолжала увлекаться бейсболом и обожала «Балтимор Ориоулз». Если верить ее словам, когда Брукс в 1970 году заслужил звание лучшего игрока на чемпионате страны по бейсболу в игре против «Цинциннати Редз», она поклялась назвать в честь него сына.