‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы не виделись уже три месяца, и оставшиеся три шли долго. Но не мучительно. Ведь я грел себя мыслью о встрече. Столько слов копилось в голове. Написать или позвонить, сказав простое — извини означало бы многоуровневую и трусливую Хрень. Высказал женщине тонну необоснованного дерьма, будь добр, подтяни яйца и явись лично. Конечно словами нельзя ничего исправить, но я готов был сделать все, чего она захочет.

За пару дней до моего прилета, Тойлон обещал лично организовать нашу с русалочкой встречу. Но по итогу его планы изменились, и он укатил куда-то на виллу режиссера, оставив мне координаты бара, в котором вечером будет праздновать остальная съемочная группа. Найти место не составило труда. Признаться, я был рад, что старика не будет рядом и ждал, прислонившись к стене соседнего здания, откуда открывался обзор на черный вход. Что-то подсказывало мне, она выйдет оттуда.

Подняв воротник куртки, зевнул в предвкушении встречи, заодно оценивающе осматривая здание бара. Единственное понятное слово в названии давало отсылку на африканские мотивы, к которым относился индифферентно, но память решила напомнить об убийствах куду, детально прорисовывая в голове описания Хэмингуя, одолевая неприятным предчувствием. Мотнув головой, вновь посмотрел на дверь, которая в ту же минуту открылась, выпуская сначала француза, ее партнера по фильму, а затем и ту, ради кого, я изображал неподвижное изваяние несколько часов.

Первое что неприятно покоробило, они держались за руки. Затем все стало еще хуже. Я не успел сделать и шага, не успел выйти из тени, когда парочка начала целоваться. Глаза наполнились кровью, а внутренности захлестнула холодная колкая пустота. Я мог бы убить его в эту минуту или пристрелить, но вместо этого стоял, слившись со стеной, потеряв способность дышать, потому что она отвечала ему, и пули раз за разом попадали в меня. Не было ни одного жеста, о котором я безмолвно молил Хлою… ни одного крохотного жеста свидетельствующего, что ей неприятны его прикосновения…. Ни одного.

Пожелав им про себя счастья, развернулся и пошел прочь.

Хемингуэй жалел подстреленных, но не убитых куду, ведь они не найдут успокоения сразу, брошенные на мучения.

В тот день я стал одним из этих куду.

55


Хлоя


— Я виноват перед тобой, олененок. — расстроено говорил Сэм, сминая «Гроздья гнева» в больших руках. — Должен был давно тебе рассказать, но никак не мог себя заставить. Ты выглядела, как привидение, а статьи про его грубое поведение с женщинами успели замелькать перед моими глазами. Недолго думая, сложил один плюс и один, сделал сносный, как полагал, вывод, что говнюк и тебя довел до ручки. И послал его. Но поганец упрямый оказался. Это у вас семейное, маркиза. — тут он хмыкнул и посмотрел на Лизи, вышагивающую за его спиной стражей порядка. Именно она командным голосом велела моему агенту немедленно приехать, до этого вытянув из меня все пристойные и не очень подробности моего общения с ее братом на съемках. — Понял свою ошибку, только после беседы с Райаном в кафе. Надеюсь, ты простишь своего старика Сэма и не погонишь в шею


В голове грохочет поездом, сбивающим все остальные мысли: «Он приезжал! Приезжал! И не один раз! Приезжал за мной!». И я настолько счастлива, что не знаю способна ли в данную минуту на кого-то сердиться, поэтому вместо гневной тирады, которую судя по нервному лицу ожидает мой агент, кидаюсь на него с объятиями. Получая недовольное ворчание подруги:

— Эй, почему я все разруливаю, а лавры другим достаются? — она по-свойски устраивается с нами, самодовольно продолжая. — А я давно тебе, Сэм, говорила рассказать, а ты все «Не знаю. Не уверен. Не тот момент. Жду знака от своих книг»

— Вы что, общайтесь? — спрашиваю, когда мы разъединяем наше душевное объятие.

— Конечно. — ухмыляется моя любимая блондинка, проводя серебристым ногтем по гладкой коже щеки.

— Мы не общаемся. — обиженно бурчит Тойлон. — Она заставляет.

Тон его голоса побуждает нас с Лизи переглянуться и залиться дружным смехом.

***

Дорогой мы обе молчим, уставившись каждая в свое окно. Мысль о том, как две влюбленные женщины чуть не сломали намеренно жизнь объекту собственной страсти, не дает покоя. Что такого должен был бы сделать мне Райан, чтобы у меня возникло желание так низко и подло поступить?

Да, мне несомненно было бы больно, пожелай он связать себя с другой, но разве это дает право пытаться разрушить его жизнь и карьеру, сравняв годы труда с грязью? Разве настоящая любовь не заключается в том, чтобы отдавать? Не брать, а именно отдавать, не прося ничего взамен.

И сила личности в умении отпустить, несмотря на сковывающую до одури боль.

Отпустить, если тебя уже нет в сердце возлюбленного…

Отпустить, если ты уверен, что именно так для него будет лучше.

Но Зоуи Томпсон и Мирабелла Джонс считали иначе. Никаких прямых доказательств у Лизи не было, кроме признания какого-то стажера в CinemaNews, первой выпустившей статью, но она слаженно соединяла детали и с уверенностью прописывала сценарий действия двух женщин, объединенных общим отказом.

Джордж в свою очередь рассказал Лизи о темнокожем парне, попросившем сфотографироваться со мной после выступления в Нью-Йорке и неожиданном поцелуе. Это было ужасно, я только и сделала, что застыла, пораженная нахальным прикосновением чужих губ к себе. Первым пришел в себя Шептон, отдернув от меня наглого поклонника и дав ему в челюсть, но сделать снимки поцелуя они успели.

— Две тупые суки, — закончила рассказ Лизи. — Но жизнь бумеранг и каждый в итоге получает по заслугам. Поверь мне.

— Погоди-ка, Джонс вроде убрали из сериала… нет? Не ты ли у нас рука правосудия?

— Париж хорошо на тебя повлиял. — одобрительно усмехнулись мне в ответ. — Райан даже не заподозрил ничего. А девушкам я открыла путь в новые направления киноиндустрии. Пусть теперь осваивают съемки с нефритовыми жезлами.

— Лизи…

— Ты же не думала, что я смогу закрыть глаза на тварей, которые превратили жизнь моего брата в кошмар, подставив лучшую подругу? Ты бы слышала, что ему кричали какие-то дуры на улице, случайно узнав, а Райан стойко выдерживал и улыбался. Насколько тупоголовыми надо быть, чтобы замутить такое просто потому что тебя отказались трахнуть? Да трахни себя сама! До сих пор бесит!

— Но неужели ничего нельзя было сделать для опровержения? Как-то написать другую статью…

— Человечество любит обжираться чужими сплетнями, особенно, если в них есть грязь, на фоне которой люди могут щеголять моральными принципами и ощущать себя выше ступенями. Очистить белое пальто, заляпанное чужим говном не просто и любая новая статья может только ухудшить положение. Проще снять его с себя и выкинуть, но для этого нужна еще более сенсационная новость. Я предлагала брату ввести третье лицо. Девушку, которая бы выдала себя, например, поклонницей, обезумевшей от любви и сфабриковавшей все это. Но он отказался и мне запретил что-либо предпринимать. — кусая губу, она с грустью посмотрела на меня. — Честно говоря, думаю, он был на себя сильно зол из-за случившегося с тобой и считал это своим заслуженным наказанием.

56


Райан


— Зуб даю, у них ночью был охрененный секс. — без пригласительного билета вторгается в мой личный кинозал Рози, обнажая зубы в фарфоровой улыбке. Идет съемка розово-сопливой сцены любви героев Елены и Нила, за которой я наблюдаю, устроившись в остатках декорации вестерна, на крыльце кабака в деревянном кресле, играя зубочисткой во рту и, решив для себя пойти путем милосердия и не подстреливать француза.

Это место я выбрал намеренно. Хоть оно далеко от нашей съемки, но вид, как на ладони, плюс все билеты заблаговременно выкуплены мной. Щедро поделился лишь одним из них со своим очаровательным союзником, которым была не Шнайдер, появившаяся рядом в коротких джинсовых шортах, оголяющих половину ягодиц и ярком топе, куском ткани покрывающем грудь. Винить ее в недостатке одежды нельзя, жара сегодня плавит металл.

Кидаю девушке нейтральную улыбку и возвращаюсь глазами к Хлое и Антуану. До завершения съемок остается всего пара недель, и Рози вначале нравилась мне намного больше. Держалась мило и застенчиво, а затем в нее вживили новый код, она объявила неожиданный поход завоевателя и перешла в решительное наступление. И как я пропустил изменения ее температурного режима? Ведь ничем не подогревал, оставаясь вежливым и прохладным шлангом.

Мою шею сзади обвили две загорелые ручки и мягкий запах парфюма сестры защекотал нос. Вот и обладатель второго билета. Чертовка потерлась волосами о мою щеку и промурлыкала:

— Я так соскучилась по тебе. — спектакль по выставлению вон безбилетного зрителя. Сцена первая.

Чмокаю сестру в руку и улыбаюсь:

— И я красавица.

Лицо застывшей рядом актрисы, которой за эти пару дней так и не успели представить мою сестру в качестве сестры приняло оценивающий вид, приближая хозяйку к тем самым мыслям, на которые ее активно подталкивала Элизабет, нежно поглаживая мою бороду. В другой раз я бы щелкнул мелкую по пальцам, но сейчас принял довольное выражение и продолжил смотреть на русалочку, отыгрывающую слишком хорошо влюбленную роль с Антуаном.

Второй сцены для успешного выселения не понадобилось, захватчик сдался и покинул зал.

— Она в ближайшее время потеряет свои зубы. — зашептала мне в ухо совращающим чертенком сестра, стоило Рози отойти. — У них точно больше недели не было секса.

— Бесполезная для меня информация. — ровно отреагировал мой голос, несмотря на тупую вспышку радости, возникшую в груди.