— Прошу меня извинить. — Мадам де Пертюи поднялась, покачнулась, но сумела восстановить равновесие. — Только что увидела друга. Пожалуй, возьму с собой бокал.

— При необходимости найдете меня здесь, — услужливо заверил лорд Корбин.

Маркиза направилась к танцевальной площадке. Герцога уже окружили куртизанки, так что следовало спешить. Герцогиня, несомненно, заблуждалась относительно нерушимой преданности супруга. Луиза с болью подумала, что и сама питала напрасные иллюзии.

— Питер, ради всего святого, что вы здесь делаете? — Едва маркиза отошла от стола, на ее место скользнула Джемма. — Оказались в самом центре моей пьесы! Впрочем, если подумать, поделом: сюжет-то принадлежит вам!

— Милая герцогиня, — лорд Корбин с удовольствием поцеловал пальчики, — примите самые восторженные комплименты! Кто бы предположил, что всего лишь за сутки можно организовать охоту на собственного мужа?

— До последней минуты сомневалась, клюнет ли маркиза, — честно призналась Джемма. — Мне оставалось только надеяться, что в Воксхолле и без нее найдется немало желающих пофлиртовать. Кстати, где Элайджа?

— Напротив нас. Кажется, уже беседует с куртизанкой.

— Налейте, пожалуйста, шампанского дорогой. Отлично, ему полезно развлечься. А вот и Луиза!

— Смотрите, она уже едва держится на ногах. Не следовало наливать ей третий бокал, но кто же знал, что француженка так быстро опьянеет?

— Ой, что это она делает?

— Увивается около вашего мужа, — невозмутимо сообщил Корбин. — Джемма, немедленно прекратите хихикать, а не то я подумаю, что вы тоже пьяны.

— Можете думать, что душе угодно. Неужели она бросилась в его объятия?

— Кажется, наступила на собственное домино и упала.

— Во всяком случае, герцог держит ее достаточно крепко, — заметила Джемма. — Как по-вашему, он не принял ее за меня?

— Даже если сначала и принял, то теперь уже наверняка понял ошибку: вы весите, по крайней мере, на стоун больше.

— Большое спасибо!

— Пожалуйста. Дело в том, что ваш вес приятно сосредоточен в области декольте. Мужчины, как правило, склонны замечать особенности дамской фигуры.

— Во всяком случае, ему удалось поставить ее на ноги. И он смеется. Элайджа смеется!

— Ах, наш пуританин наконец смягчился. — Лорд Корбин вновь наполнил бокалы. — Так выпьем же за…

— Пейте без меня. — Джемма решительно поднялась. — Пойду спасать мужа. Маркиза только что поцеловала его в ухо, а это в план не входило.

Надвинув маску, она поспешила к живописной группе. Герцог стоял, одной рукой удерживая захмелевшую, но решительно настроенную маркизу, а другой обнимая за талию значительно более устойчивую, но не менее решительную неизвестную особу.

— Добрый вечер, — произнесла герцогиня, стараясь, чтобы голос звучал как можно выше. Вдруг Элайджа не узнает и решит, что она — очередная незнакомка?

Трудно было сказать, узнал он или нет.

— Добрый вечер, — вежливо ответил герцог и снова повернулся к даме слева. — Боюсь, что я недостаточно хорошо танцую, но все равно благодарен вам за приглашение.

— Каждый джентльмен умеет танцевать, — заявила Джемма, подходя ближе.

Маркиза прислонилась головой к широкому плечу Элайджи.

— Я тоже умею танцевать. — Луиза узнала соперницу и быстро выпрямилась. — И сейчас хочу потанцевать с вами. — Она улыбнулась и, подняв голову, посмотрела в глаза герцога. — Потому что вы красавец. Очень, очень люблю красавцев. Наверное, пока вам это не известно.

Лицо Элайджи едва заметно дрогнуло, словно он с трудом сдерживал смех. Что ж, смех значительно лучше острого приступа желания.

— А я могу научить вас танцевать, — предложила особа в красном домино. Голос с характерной хрипотцой обещал нечто большее, чем движения под музыку.

В улыбке Элайджи сквозила самоуверенность.

Джемма приняла кокетливую позу и, подражая манерам дамы полусвета, произнесла:

— Если я отказываюсь танцевать, мужчины горестно рыдают.

Элайджа выжидающе взглянул на претендентку в красном домино. Та прищурилась и презрительно осмотрела самоуверенную выскочку с головы до ног.

— С некоторыми незачем танцевать: слишком благородны, чтобы хорошо провести время.

Маркиза выпрямилась, ни разу не покачнувшись, отошла от герцога и смерила красное домино убийственным взглядом.

— Une allure honteuse, — произнесла она по-французски.

— Что она сказала? — не поняла куртизанка.

Элайджа любезно перевел:

— Насколько мне известно, она назвала вас бессовестной шлюхой.

— Что-что?

Однако в этот момент Луиза с триумфальным видом взяла герцога под руку и настойчиво увела на танцплощадку.

Джемма изумленно застыла.

— Черт возьми! — сердито воскликнула оскорбленная красотка в красном домино. — Я уже почти его уговорила, и вдруг неизвестно откуда появилась эта пьянчужка и увела добычу из-под носа! А все потому, что француженка.

— Правда?

— Все мужчины думают, что француженки полночи проводят на коленях, — доверительно сообщила расстроенная неудачница. — Жаль, сразу видно, что он богатый. А руки-то какие большие! Так хотелось с ним потанцевать!

Джемма обернулась и посмотрела на площадку.

— Лучше смотри в другую сторону, здесь все равно ничего не получится, — посоветовала ей опытная охотница. — Я сразу поняла, что она его заполучила. Сумела несколько раз рассмешить и сразу прилипла. Я тоже разок попробовала и сразу поняла: то, что надо.

Джемма молча слушала.

— Стрела любви, вот как это называется. Но здесь, пожалуй, потянет на целое копье. — Она развязно засмеялась и пожала плечами. — Увы, не про мою честь!.. — Куртизанка ушла.

Джемма сердито прищурилась: мало того, что нахальная распутница позволила себе прикоснуться к заветной золотой стреле, так еще и рассуждала с предосудительной фамильярностью!

Она снова взглянула на танцующих. Луиза протрезвела настолько, что смогла вполне убедительно изобразить некое подобие менуэта, но вскоре снова споткнулась и упала на руки Элайджи. Герцог Бомон рассмеялся.

Джемма стиснула зубы.

Все, достаточно!

Глава 11

Танцы в Воксхолл-Гарденз, да еще в столь поздний час, мало чем напоминали аналогичные увеселения в Версале или Сент-Джеймсском дворце. Да, музыка звучала та же, и большой оркестр играл с полной отдачей, но вот движения танцующих отличались значительно большей свободой.

Некоторые, кажется, понимали, что музыка требует определенных фигур, но многие воспринимали менуэт как вольный сельский танец. Никто не утруждал себя сменой партнера. Стоит ли отдавать избранника или избранницу в чужие руки, если существует опасность больше ни разу не встретиться?

Даже самые суровые из пуритан не осмелились бы утверждать, что посетители Воксхолла пили больше, чем обитатели элегантных бальных залов. Элайдже не раз доводилось видеть, как аристократы качались и падали от чрезмерного употребления пунша. И те же пуритане ошиблись бы, назвав здешних танцоров более похотливыми: вожделение пронзало благородную плоть с той же непреодолимой силой, что и тела рядовых соотечественников.

Принципиальная разница, по мнению герцога Бомона, заключалась в том, что аристократы строго выполняли предписанные па, в то время как публика Воксхолла предпочитала танцевать в парах, не утруждаясь заботой о правилах. В результате возникала определенная близость, поощрявшая смелые прикосновения.

Не то чтобы Элайджа ощущал некую потребность ощупывать партнершу. Узнать ее не составило ни малейшего труда, однако особого удовольствия открытие не доставило.

Он поддерживал маркизу де Пертюи одной рукой и старательно изображал жалкую пародию на менуэт, размышляя, куда же могла запропаститься Джемма, когда неожиданно ее увидел: герцогиня стояла возле площадки и нетерпеливо, раздраженно постукивала ногой, даже не замечая, что не попадает в такт.

Герцог быстро повернулся таким образом, чтобы жена не смогла заметить его довольной улыбки.

— Ах, осторожнее! — пропищала маркиза. — Так недолго и упасть!

— Виновата ваша красота, — отозвался Элайджа.

Луиза взглянула круглыми, как у совы, глазами, и в этот момент выяснилось, что она действительно хороша собой. Возможно, шампанское пошло на пользу: обычно напряженность парижской гостьи мешала Элайдже заметить ее приятные черты лица.

Мысль показалась странной, потому что во время ссор Джемма называла напряженным его самого. А еще закоснелым, нудным и зажатым. Он с тревогой посмотрел на маркизу. Нудные люди ужасно неприятны… хотя себя он таковым не считая.

Партнерша глубоко вздохнула и покачала головой:

— Боюсь, я позволила себе выпить немного больше, чем следовало.

— Все мы порой позволяем себе лишнего, — успокоил ее герцог, снова отыскивая глазами Джемму. Супруге, конечно, не понравятся их крепкие объятия, но что делать? Партнерша то и дело норовит упасть.

— Я никогда не уступаю слабости, — гордо заявила маркиза. — Потворство желаниям — происки дьявола. Так говорила моя матушка, а она никогда не ошибалась.

Луиза о чем-то задумалась, и Элайджа воспользовался возможностью, чтобы повернуться в ту сторону, где в последний раз видел Джемму. Она все еще стояла на прежнем месте, но уже не одна.

Перед герцогиней старательно раскланивался рыжеволосый парень в полинявшем синем домино и такой же маске. Выглядел он как моряк в увольнении и обладал разбитными манерами простого горожанина: не джентльмен, не крестьянин, а нечто среднее. Элайджа повел маркизу к краю площадки.

— Осторожнее, не наступите на подол, — предупредила его партнерша. — Кстати, приходилось ли вам когда-нибудь видеть столько распутных женщин сразу? — Она не скрывала восторга. — Признаюсь, мне здесь очень нравится. Если бы я знала, что Воксхолл — такое чудесное место, обязательно приехала бы давным-давно. А вы, должно быть, бывали здесь несчетное количество раз.