Анна Невская - Моя Ева

Тогда я разозлился на нее, потому что посмела вновь прийти ко мне и вызвать желание, с которым мне и так было тяжело справиться, ведь знал, что если даже и захочу, то не смогу уже его подавить. С усилием не знаю от куда появившейся воли отпустил ее, но стоило Еве переступить порог своей спальни, как у меня молниеносно снесло крышу. Я смотрел, как она закрывает за собой дверь, а мне казалось, что обрывает тонкую ниточку, что невидимыми узами нас связывает.

Тот момент я запомнил на всю оставшуюся жизнь, потому что внезапно наступило абсолютное понимание того, что никогда и ни при каких обстоятельствах не смогу отказаться от Евы.

Вдруг возникло чувство, что могу ее потерять… И я сорвался с места.

Ее покорность, податливость и счастье, которое засветилось в шоколадных глазах при виде меня, сводили с ума. Она дарила себя так отчаянно и самозабвенно, что с трудом сдерживался, чтобы окончательно не потерять контроль. Мне казалось, что я спалю все нахер, если сию же минуту не получу ее полностью – ее тело, душу, мысли. Все. Целиком. Всецело. Бесповоротно.

– Добрый день, Игорь Андреевич, – поприветствовала Валерия, когда я вошел в офис. Она встала из-за стола, взяла планшет и проследовала за мной в кабинет.

– Как прошли переговоры?

– Продуктивно.

– Поздравляю.

– Благодарю.

На этом пинг-понг из вежливых фраз закончился. Разговор у нас всегда был коротким и по существу.

– Беязлов снова настаивал на личной встрече. Боюсь, что если вы не уделите ему время, то он к нам лично явится.

Рассеяно кивнул. Валерия нажала кнопку на пульте, и широкий экран отразил котировки в реальном времени на мировых фондовых биржах.

– Марк Эдуардович просил срочно связаться с ним, как только вы появитесь.

Снова кивнул. Еще вчера Облонский выслал последние неутешительные прогнозы по евро-азиатским грузоперевозкам, а я так и не взглянул на них.

Интересно, чем сейчас Ева занимается?

– От вашего имени заказала букет Веронике Огневой в честь ее дня рождения.

– Угу. А когда, собственно, событие?

– Сегодня.

Не забыть бы позвонить и поздравить жену Саши. Огнев души в ней не чает и каждый раз при встрече с умилением о ней отзывается, с гордостью показывает фотографии своей годовалой дочки. Я с Вероникой не был близко знаком, но за то короткое время, что мы с ней общались, она произвела на меня самое благоприятное впечатление, и я от души был рад за друга, что тот нашел счастье в лице такой милой и доброй девушки.

– Все остальное в расписании. У вас еще две встречи назначены на сегодняшний вечер, а в три будет тестирование прототипа нового программного обеспечения в отделе IT-разработок. Будете присутствовать?

– Вызови мне Еву, пожалуйста.

– Простите?

– Еву… кхм, не помню ее фамилии. Она в отделе Облонского работает.

– Сейчас вызвать?

– Да, пожалуйста.

– Игорь Андреевич, она на обеде, – раздался спустя минуту голос Валерии из динамика телефона.

На обеде. А мне не терпится ее увидеть. Да поскорее. Маша как-то упомянула, что они с Евой вместе обедают, так что мне не составило особого труда позвонить дочери и невзначай напроситься присоединиться к ним на ланч.

Докатился, Добровольский. Узнал бы кто, не поверил.

И вот, спустя каких-то десять минут иду по узкому проходу между столами с принтом, напоминающим шкуру жирафа. Безвкусица полнейшая, аж глаз режет от обилия со всех сторон ярко-желтого цвета. Оглядываюсь по сторонам и натыкаюсь на взгляд, в котором отражается столько радости и запредельного счастья, что я, готов сию же минуту при всех зацеловать ее, потому что понимаю – вся нежность, что светится сейчас в ее глазах, это для меня и про меня.

Не впервые наблюдаю за тем, как белая кожа Евы покрывается густым нежным румянцем, но отчего-то сейчас, впрочем, как и каждый раз, не мог оторвать взгляд от ее лица. Она так по-детски засмущалась, когда я поздоровался, спрятала глаза, застенчиво опустив взгляд в пол, стол и, наконец, на свои сплетенные пальцы. Смотрела куда угодно, лишь бы не на меня, и до крови начала жевать пухлую алую губу. А ведь она понятия не имеет, насколько сильно заводит ее неискушенность и неопытность, и, всего лишь глядя на нее в такие моменты, становится невыносимо тесно в паху, а воображение молниеносно рисует самые пошлые фантазии, в которых Ева дарит себя без остатка – неумело, но так самозабвенно.

У меня сто процентов помутнение разума произошло, потому что сам не понял, как пригласил этих двух малявок на онлайн-переговоры, которые по сути являлись мега конфиденциальными. Связаны с инновационной разработкой медицинского аппарата, который позволяет в считанные секунды сканировать тело в 3D-режиме. Теперь придется отмазаться, мол, переговоры отменили – рано еще их посвящать во все промышленные тайны.

– Соглашайся. Не думаю, что Паша будет против, если ты отменишь свидание с ним. По мне, причина вполне уважительная, – изрекает моя любимая дочь.

Та-ак. Стоп! Какой, бл**ь, еще Паша? Какое нахер свидание? О чем вообще идет речь?!

Уставился на Еву, а она, маленькая зараза, глазки снова в тарелку, и тонкое колечко на пальчике лихорадочно как начнет теребить. Ну нет, милая, на меня смотри. Вот так. Не опускай взгляд, Ева. Накажу.

– Я отойду на минутку в дамскую комнату. Я быстро…

Иди, дочка, иди. Можешь даже задержаться, я не против. А вот Ева, моя Ева, кажется, очень даже против. Боится?

– Что за Паша?

– А?

– Дурочку из себя строишь?

– Игорь Андреевич…

О как! Оказывается, не дурочку, а обиженную невинность.

– Мы, как кролики, трахались два дня назад, Ев. Хватит мне выкать.

Открывает и закрывает рот, словно рыба, выброшенная на сушу. С упреком глядит на меня своими влажными шоколадными глазищами. От нежного румянца не осталось и следа, щеки точь-в-точь цвета варенного рака.

– Язык проглотила?

– А что это вы мне за допрос устроили?!

Кошечка моя. Решила коготки свои об меня поточить?

– Имею право.

– На каком основании?

– Потому что моя.

Причем вся. От кончиков мягких, словно шелк, волос, до розовых пальчиков с аккуратным педикюром. И все что внутри тебя тоже мое – мысли, переживания и любовь, которую ты не можешь от меня скрыть.

– А вот и я. Я же сказала, что быстро. Кстати, обед заканчивается. Закругляемся, дамы и господа.

Я делаю жест официанту и оплачиваю ланч, грозным взглядом пресекая Евины попытки самостоятельно за себя заплатить.

В офис мы возвращались пешком. Всю дорогу Ева пыталась скрыть счастливую улыбку, но у нее, конечно же, плохо получалось. Она на меня ни разу не взглянула, зато я с упоением наслаждался ее видом сзади. Точеная фигурка, облачённая в бордовое приталенное платье ниже колен, и стройные ножки, грациозно цокающие на высокой шпильке.

Ты моя красавица.

Так и не взглянула на меня, даже когда в лифте ехали, и я пытался поймать в зеркальных отражениях ее взгляд. Выбежала из кабинки, словно прокажённая.

– Здравствуй, Сергей Яковлевич.

– Здравжелаю, Игорь Андреевич, – спокойным низким голосом поприветствовал меня начальник службы безопасности.

Зашел в кабинет, откинулся в удобном кресле, придерживая плечом смартфон, и впервые за всю жизнь позволил себе закинуть ноги на стол.

– У нас в аналитическом отделе работает девушка по имени Ева.

– Понял. Какой уровень?

– Я хочу знать все. Абсолютно все.

Жизнь – интересная штука. Взлеты и падения, светлая полоса, черная, успех и поражение, разочарование и восторг, страх и безбашенная отвага – коктейли противоречий, которые мне не раз приходилось пробовать. Залпом в молодости, с осторожностью на «старости лет». Что бы ни произошло в моей жизни, из всего старался брать по максимуму. Даже когда жестокие реалии били наотмашь, делал собственные выводы. Проигрыши и неудачи воспринимал как очередной урок судьбы, закалялся, вставал на ноги и снова шел вперед.

Нет, не потому, что был мудрым или оптимистом, а потому что было очень страшно. Страшно потерять единственного родного человечка, за судьбу которого внезапно, стал ответственным.

О дочери узнал, будучи студентом второго курса экономического факультета МГУ. Помню, рано утром спешил в университет, в одной руке держал бутерброд с маслом, потому что на колбасу не хватало денег, в другой рюкзак с учебниками, и вылетел из грязного подъезда, в котором воняло так, что аж глаза резало. Тогда мне было плевать на эти нюансы, главное, у меня было собственное жилье – однушка на окраине столицы, выданная государством после выхода из детдома. А на крыльце чуть не сбил Лену, худенькую, почти прозрачную и болезненно бледную. Сначала ее не узнал, пробормотал извинения, побежал в сторону остановки и резко остановился, когда робкий голос окликнул меня по имени.

Прошло четыре года с тех пор, как мы виделись в последний раз. Она была старше меня на три года и казалась на тот момент самой красивой девушкой на свете. И, кажется, даже был влюблен в нее. Вообще за ней всегда ухлестывали мальчишки, потому что было модно – любить, обсуждать Ленку Цареву и восхищаться ею. Хоть я и выглядел старше своих лет и был выше сверстников, она не особо меня выделяла на фоне других пацанов, снисходительно как-то смотрела и ласково, словно щенка, иногда трепала по щеке. А потом ей исполнилось восемнадцать, и она ушла покорять мир, ну а мы с пацанами все дружно начали по ней тосковать. Опять же – так было модно.

Свобода не легко дается детям, покинувшим пределы стен, которые на притяжении всей жизни считают домом. Мы, детдомовцы, проходили через несколько этапов существования, правда Ольга Петровна, наш психолог, любила использовать словосочетание «этапы бытия», но не в этом суть.