Анна Невская - Моя Ева

От него пахнет табаком и прохладной свежестью вперемешку с неизменным запахом древесных нот. Жар его тела сжигает последние здравые мысли. Кажется, я хотела поскорее покинуть его общество, а теперь стою перед ним, не в силах пошевелится, в предвкушении чего-то сказочного и волнительного. Глупая.

– Мое присутствие тебе неприятно?

И как такое ему только в голову могло прийти?

– Что вы, Игорь Андреевич, нет конечно. Просто я очень нервничаю, когда вы рядом… когда нарушаете границы и касаетесь меня. Как сейчас, например.

– Извини, Ева.

Я делаю шаг назад, с легкостью освобождаясь из его объятий.

– Я пойду, пожалуй, у меня, наверное, перерыв уже закончился…

Он стоит в свете полной луны – такой задумчивый и красивый, а я с трудом делаю первые шаги оставляя его в одиночестве. Очень хочу обернуться и еще раз взглянуть на Игоря, но заставляю себя идти в сторону дома.

Михаилу снова понадобился ассистент, и я с радостью согласилась помочь. Пока выполняла задания, многочисленные мысли и вопросы не давали покоя. Больше всего волновало поведение Добровольского. Он на меня злился по каким-то неясным причинам.

Ну подумаешь, подработаю сегодня официанткой, но ему то какое дело до этого? Создавалось впечатление, что такое положение дел его не устраивает. Но ведь ему должно быть ровным счетом все равно на то, каким образом я трачу свое свободное время…

– Добрый вечер.

Мои мысли прерывает веселая девушка, вошедшая на кухню.

Милана! Воздушная, красивая и невероятно обаятельная.

– Добрый вечер, – отвечаю ей охрипшим от сильного волнения голосом.

– Извините, что прерываю, но не найдется ли у вас случайно какая-нибудь лишняя еда на вынос?

– Возможно я смогу вам помочь, – говорит Михаил. – На сколько человек?

– Замечательно, – благодарно улыбается она, отчего на ее щеках появляются очаровательные ямочки. – Огромное вам спасибо. Думаю, на двоих будет вполне достаточно.

– Милана, вот ты где.

На пороге появилась Инесса Львовна.

– Ты уже уходишь? – Она подходит к своей дочери и заботливо заправляет ей выбившуюся прядь волос за ухо.

А у меня от этой картины останавливается дыхание и сердце кровью обливается.

– Хочу только взять немного закусок, если ты не против, и сразу же уеду к Марине.

– Ты точно у нее будешь ночевать?

– Мам, ну ты же знаешь, от тебя мне скрывать нечего, – мягко отвечает Милана и целует свою мать в щеку.

– Ты только позвони мне, пожалуйста, как доберешься до подруги, чтобы я не волновалась.

– Обязательно. Люблю тебя. Еще раз с днем рождения.

Милана берет пакет с пластмассовыми контейнерами, который ей вручил повар. Еще раз его благодарит и выходит из помещения.

Инесса Львовна тем временем проводила дочь взглядом, а, обернувшись, в упор на меня посмотрела. От неожиданности я опускаю взгляд в пол, скрывая боль и рвущиеся наружу слезы.

– Извините, мне нужно выйти на несколько минут на свежий воздух.

С невероятным трудом произношу слова ровным голосом и, не поднимая головы, быстро, насколько это возможно, покидаю кухню.

Мне исполнилось двенадцать, когда идея найти маму прочно закрепилась в моем сознании. Я часто представляла нашу встречу: она раскроет для меня свои объятья, обнимет крепко-крепко и больше никогда не отпустит. Расскажет причины своего долгого отсутствия и заверит, что никогда обо мне не забывала, всегда любила и тосковала.

Помню, в девятом классе попыталась завести разговор о ней с бабушкой, но та была немногословна и лишь заверила, что, даже несмотря на постоянное отсутствие, мама все равно очень меня любит. Я была ребенком, и в моей голове никак не укладывалась такая «правда». Раз любит, тогда почему ее нет в моей жизни?

Как бы ни пыталась узнать побольше подробностей, бабушка всегда умудрялась увильнуть от ответов. И поскольку она у меня с характером и дама непреклонная, то больше смысла расспрашивать я не видела. И только когда начала зарабатывать хорошие деньги в ресторане, решилась обратиться за помощью к бывшему следователю, которого мне посоветовал Паша. Таким образом, все, о чем так сильно мечтала узнать, стало доступным в рекордно короткие сроки за кругленькую сумму денег.

Как оказалось, биография матери не являлась чем-то запредельно недосягаемым. Она была женой довольно известного в своих кругах столичного бизнесмена, и информация о ее жизни была доступна общественности. Они вместе часто мелькали на светских тусовках, о замечательной семье не раз писали исключительно в позитивном ключе.

Несравненный пример для подражания.

Помню, как получила долгожданный файл по электронной почте, благодаря которому узнала, как она выглядит. Сногсшибательная, невероятно красивая и женственная.

А ведь мы с ней абсолютно разные. Я кареглазая и рыжая, как две капли воды похожая на папу, а она натуральная блондинка с голубыми глазами и холодным взглядом – снежная королева, с высока глядевшая на окружающий мир.

Так я думала о ней до недавнего времени, пока не увидела нежность и любовь, светящиеся в ее глазах в моменты, когда она смотрела на своего мужа и дочь. Но, скорее всего, теплоту и заботу проявляла лишь к самым близким и любимым ей людям, потому что во взгляде, обращенном на посторонних, читались легкое пренебрежение и превосходство.

С мыслью, что не нужна собственной матери, смирилась, как только узнала об образе жизни, который та вела. Наверное, слепая жажда роскошной и беззаботной жизни, заставила ее забыть о существовании дочери, которая напоминала о прошлом.

Не могу описать эмоции, когда узнала, что у меня есть сестра, на три года младше. В тот же день нашла ее страничку в Инстаграм и с упоением начала следить за ее жизнью. Милана произвела на меня невероятное впечатление – она не выставляла стандартные фото типичных мажоров, селфи с томными взглядами, фото экзотических блюд. Вела трэвел-блог, рассказывая в оригинальной и интересной форме о местах, где ей посчастливилось побывать. Иногда публиковала фото с матерью, на которые со временем я выработала иммунитет. Душевная боль уже не была настолько яркой и невыносимой, как в первый раз, когда увидела их вместе.

Но сегодня, заметив неподдельную заботу Инессы Львовны, обращенную к своей дочери, дала волю душераздирающим эмоциям, огромной волной нахлынувшим на меня, лишая самообладания.

Если бы осталась еще хоть на несколько секунд дольше рядом с ними, боюсь, что не сдержалась бы и на прямую задала вопрос:

– Неужели не узнаешь? Неужели не помнишь?

Я стою одна на небольшой тускло освещенной террасе. Ночной прохладный ветерок заставляет поежиться, и я обнимаю себя руками. Августовская ночь ненавязчиво окутала своей темнотой, даря уединение.

– Почему ты плачешь, Ева?

Он снова появился внезапно, нарушая между нами какие-либо границы. Добровольский находится позади меня настолько близко, что я чувствую на щеке его дыхание.

– Я не плачу.

Уже.

– Зайдем внутрь, ты вся продрогла.

Он, как всегда, все знает – кончики моих пальцев действительно ледяные, несмотря на теплую ночь. Я не сопротивляюсь, когда на плечи ложится мягкая ткань. Утыкаюсь носом в ворот его пиджака и делаю глубокий вдох, заполняя легкие запахом.

Мягко разворачивает к себе лицом и заставляет запрокинуть голову, когда ровным голосом просит на него посмотреть.

– Ты плакала.

Это не вопрос, а утверждение. От его взгляда ничего не утаить. Я мотаю головой и закрываю глаза.

– Ева-а, что случилось?

Неподдельная тревога в его голосе заставляет меня всхлипнуть. Изо всех сил стараюсь взять себя в руки, чтобы вновь не расплакаться.

Добровольский рукой тянет меня за шею, и я, чтобы не потерять равновесие, упираюсь ладонями в его твердую грудь. Мы несколько секунд непрерывно смотрим друг другу в глаза.

Не сдерживаюсь и тихо задаю вопрос, который так сильно и бесконечно долго меня мучает:

– Почему одни от меня отказываются, а другие прогоняют? Что со мной не так?

Игорь выглядит озадаченным моим вопросом. И по глубокой линии между бровями понимаю, что ему не нравится то, что он слышит.

– Пойдем поговорим, – решительно извещает он.

Его рука опускается на мою поясницу, и мужчина легким движением толкает меня к дверям.

– Принесите горячий чай с лимоном и коньяк, – дает распоряжение Добровольский домработнице, которую мы встречаем в холле дома.

И только когда мы оказываемся в незнакомой комнате и за нами закрывается дверь, я понимаю всю неправильность ситуации.

– Игорь Андреевич, я должна идти. Меня, наверное, уже ищут.

Я скидываю его пиджак, лишая себя тепла и удовольствия вдыхать запах, что так люблю. Протягиваю вещь Добровольскому, но тот игнорирует мой жест, пригвоздив меня тяжелым взглядом к полу. Мне остаётся лишь аккуратно повесить пиджак на спинку кресла.

– Я слишком долго отсутствовала, – с нажимом говорю, надеясь, что он позволит пройти к выходу.

– Присядь, Ева.

Мысленно простонала, услышав его покровительственный тон.

– Игорь Андреевич, кажется, вы не понимаете. Я здесь на службе, хоть и временной. И моих обязанностей пока еще никто не отменял.

– Умница. Ключевое слово «пока».

Он разворачивается и направляется к выходу.

– Вы куда? – вскинулась я.

– Сиди здесь, Ева, и никуда не уходи, – бросает на ходу.

– Игорь Андреевич!

Вот черт. Что-то мне подсказывает, что он идет отменять те самые обязанности. Плохо дело. А ведь он действительно способен на это и сейчас наверняка разыскивает моего супервайзера, чтобы обо всем договориться.