Анна Невская - Моя Ева

Она крепко хватает пальцами черную простыню. Не выпускает ее даже тогда, когда тяну ее на себя. На кровати сразу образуется беспорядок в виде скомканного постельного белья.

А я не люблю бардак. Придется тебе, милая Ева, расплатиться с серым волком за предоставленные неудобства.

Развожу ее ноги еще шире. Розовые складочки блестят от желания, просят, чтобы к ним прикоснулись. Вздрагивает, когда пальцами размазываю ее естественный сок по половым губам и обвожу вокруг клитора. Ева снова приподнимается на локтях и затуманенным взглядом следит за моими действиями. Маленькая грудь с острыми карамельными сосками опускается и поднимается в такт частому дыханию. Она откидывает голову назад, протяжно стонет и проводит языком по губам. А у меня крышу сносит от этой картины. Какая же она отзывчивая.

– Смотри на меня, Ева.

Не слушается, продолжает глядеть затуманенным взглядом куда угодно, но только не на меня. А я хочу, чтоб глаза в глаза. В душу заглянуть и смаковать ее наслаждение и восторг от оргазма.

Ввожу сразу два пальца. Дергается, пытается свести ноги, но не позволяю. Очень узкая, скользкая, тугая. Мой член сейчас определенно завидует моим пальцам.

Не-ет. Сдерживать себя не стану, последую совету рыжей бестии.

– Я возьму тебя быстро в первый раз.

Она с трудом фокусирует свой взгляд.

– Первый? – хрипло спрашивает. – А разве будет и второй?

– И третий. У нас вся ночь впереди. Забыла?

– Как же такое забыть, Игорь? – с придыханием отвечает.

Снова приподнимается и нежно проводит рукой по моей щеке.

Не могу больше.

Разрываю фольгу зубами и четким движением раскатываю презерватив на твердом члене. На этот раз Ева не скрывает своего любопытного взгляда, следит за каждым движением и проводит острым язычком по верхней губе.

Это ты зря, девочка.

Быстрым движением наполняю ее до упора. Боже, как нереально хорошо. Сжимаю челюсть, чтобы не зарычать от удовольствия. Тугая и скользкая внутри, как и ожидал. Она вскрикивает от неожиданности, задыхается, что-то бормочет, царапая и кусая меня в предплечье. Не люблю, когда женщины оставляют на мне следы, но с Евой все по-другому. Разрешаю своей девочке делать со мной все, что захочет.

Дугой прогнулась подо мной, чтобы принять всего. Ей не больно, вижу в ее глазах отражения собственного удовольствия.

Обхватывает маленькими ладошками мою голову, притягивает ближе, со стоном выдыхает:

– Как же хорошо-о…

И целует – самозабвенно и неумело. Распаляет меня еще сильнее, когда вбирает мой язык и неистово начинает его сосать.

Смерти моей хочет.

Оттягиваю ее голову за волосы. Не надо так со мной. Я ведь вместо языка могу по самое горло и кое-что другое засунуть.

Ускоряю темп.

Да, мой рыжий ангел. Вот так. Кричи для меня, выкрикивай мое имя, царапай, кусай… Тебе все можно.

– Игорь… еще…

Ты моя ненасытная.

Закидываю ее ноги себе на плечи. Девушка держит между белыми зубками свой указательный палец и с застенчивым удивлением смотрит на меня колдовскими глазищами.

Какая же красивая.

Ева-а. Моя Ева.

Еще чуть-чуть, моя хорошая. Потерпи еще немножко…

– Иго-о-орь!

Как бальзам на душу. А за ней и я – судорожно изливаюсь и рычу, переживая самый яркий и фантастический оргазм, который мне удалось испытать за последние годы.

– Останься, – шепчу.

Он слегка отстраняется и впивается в мое лицо пронзительным взглядом. А я не отвожу свой, наверное, впервые за все время нашего знакомства.

– Побудь со мной еще немножко.

Не пущу. Держу крепко, обвиваюсь вокруг него, словно маленькое растение в поисках надежной опоры. Хочу добраться туда, где солнце и тепло.

Подари мне теплоту, ведь тебе все по плечу. Чего тебе стоит?

Улыбаюсь. Немножко смущаюсь от нашей близости, ведь он все еще во мне, такой сильный и красивый.

Он переворачивается на бок, увлекая за собой.

– И что же мне с тобой теперь делать, Ева-а?

Я люблю, как он произносит мое имя своим хриплым, бархатным голосом, немного растягивая его, будто пробует на вкус.

– А что бы ты хотел со мной сделать?

Он прикрывает на секунду глаза и ложится на спину. Затем спустя несколько мгновений встает и направляется в сторону ванной.

 Мой вопрос остается без ответа.

– Я в душ.

Смотрю вслед удаляющемуся мужчине. Он прекрасен.

Крепкие мышцы перекатываются, словно тугие канаты под гладкой кожей. Высок, грациозен, словно дикая пантера, и только что занимался со мной любовью.

М-м-м…

Откидываюсь на мягкие подушки, продолжая счастливо улыбаться. Это самое… самое прекрасное из всего, что произошло в моей жизни. Ощущения, которые он мне дарил на протяжении всей ночи, ни с чем не сравнить. Как бы не сложились наши будущие взаимоотношения, уверена, что никогда не пожалею о содеянном. Мне все равно, что будет завтра, я всего лишь хочу, чтобы эта ночь осталась в моей памяти как нечто невероятное и сказочное.

Ярко, остро, самозабвенно, горячо, нежно, дерзко, медленно, быстро – мы занимались любовью по-разному, и каждый раз открывала для себя неведанные до сих пор ощущения. Безграничная гамма чувств накрывала волнами, а бесконечный океан эмоций возродил новую меня – лишенную стыда, ненасытную, требовательную, неугомонную.

А по-другому не может быть рядом с этим мужчиной, что вывернул мою душу наизнанку и показал мне новый мир – рай, в котором нет никого, кроме нас двоих и всепоглощающих эмоций на пределе. Как же все неоднозначно и сложно: скованность и стыдливость простой девушки в мгновение сменяется дерзостью и раскрепощенностью, а сдержанность и хладнокровие, присущие взрослому мужчине, – необузданной страстью и безудержным желанием.

Почти засыпаю под шум льющейся воды, что доносится из ванной комнаты. Измождена. Приятная усталость легкой рукой прикрывает мои веки…

Он возвращается спустя минут пять. Капельки воды скатываются по рельефной груди и торсу, темно-серое полотенце прикрывает бедра. Не глядя на меня, подходит к прикроватной тумбе и берет наручные часы. Сосредоточено заводит дорогой механизм от Патек Филиппе, чуть хмуря брови. Теперь знаю, что Добровольский всегда так делает, когда о чем-то размышляет или принимает серьезные решения.

Подоткнув простыню под мышки, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

Вглядываюсь в лицо, лишенное эмоций. Передо мной снова стоит суровый мужчина, суть которого заключается в сдержанности, жесткости и хладнокровии. От нежного любовника не осталось и следа.

Он переводит на меня взгляд.

Судорожно сглатываю подступивший к горлу комок.

Пожалуйста, только не делай мне больно.

– Машина ждет внизу. Мой водитель отвезет тебя домой, – оповещает сухим голосом. Наверное, именно таким тоном отдает очередное поручение своему помощнику или секретарю.

Не знаю, как мне удалось удержать улыбку на лице.

– Да, конечно, – отвечаю сиплым голосом. – Я только соберу свои вещи… и сразу уйду.

Больно. Невыносимо больно в этот момент. Что-то обрывается во мне. Я чувствую это физически – внутренние органы скрутило спазмом, не отпускает, и даже вдох полной грудью не могу сделать.

Встаю с кровати, обернув себя простыней. Изо всех сил стараюсь не смотреть на Игоря, прохожусь взглядом по комнате в поисках своего нижнего белья и позаимствованных вещей у Добровольского. Бюстгалтер, шорты и майку нахожу быстро. Впопыхах подбираю вещи с пола, судорожно прижимая их к груди. Остается найти только трусики.

Белый комочек кружев валяется у ног Добровольского. Мне приходится подойти к нему ближе и наклониться, чтобы их подобрать.

Не отходит, сложил руки на груди и буравит меня взглядом.

Что же ты хочешь увидеть, Игорь? Мою боль?

Я бы все на свете отдала сейчас, чтобы уметь так же, как и ты, вести себя невозмутимо. Хотела бы своим видом показать, что ничего удивительного и потрясающего между нами не произошло, но не умею. Плохая из меня актриса.

– Могу я воспользоваться вашей ванной?

– Конечно, Ева.

Скрываюсь за дверью, из которой минуту назад вышел Добровольский. Зеркало отражает бледное лицо с затравленным взглядом. Волосы сильно взлохмачены, спадают на плечи и спину спутанными прядями. Неприятное зрелище.

Нет. Я ни на что не рассчитывала. Не надеялась, что Игорь изменит свое решение ограничиться лишь одной ночью. Прекрасно понимала, на что иду, знала, что продолжения не последует, но и предположить не могла, что меня с вежливым и непроницаемым лицом сразу же попросят на выход. С трудом подавляю водопад из горьких слез.

Быстро принимаю душ, стараясь не намочить волосы и не смотреть больше в зеркало, чтобы не разочароваться от отражения своего внешнего вида, снова одеваюсь в вещи Добровольского.

Не застаю его в спальне и даже по дороге к выходу не встречаю. Но так даже лучше, не так ли? Понятия не имею, как теперь смотреть ему в глаза, что говорить, как себя вести.

– Ева, – слышу позади спокойный голос.

А выход был так близко.

Медленно оборачиваюсь, стараюсь надеть на лицо маску безразличия. Он выглядит по-домашнему и в то же время непозволительно шикарно в домашних серых слаксах и белой футболке. Хмурый взгляд из-под сведенных бровей сканирует мое выражение лица. На мгновение мне кажется, что в его глазах мелькает тревога, но понимаю, что это всего лишь игра моего воображения.

– Да?

– Пожалуйста, обещай мне, что, если тебе когда-нибудь понадобится какая-либо помощь, ты дашь мне об этом знать.

– Хорошо.

Неловкая пауза между нами неприлично растягивается. Нам нечего больше друг другу сказать.