Как бы там ни было, а держать себя в руках Ален Хассон умел. Вежливая улыбка мгновенно скрыла его истинные чувства. Заподозрить, что услышанное ему неприятно, не успел никто.

— О, поздравляю вас обоих! — произнес он своим мягким, мелодичным голосом. Даже глаза его радостно блеснули. — Рад, что оказался в числе первых, узнавших эту приятную новость.

Разговор мгновенно перешел на то, как лучше организовать свадебную церемонию и где будет жить новая семья. Ясность в последний вопрос внес Джон.

— Я не сомневаюсь, что моя невеста готова уехать со мной в Натчез, — решительно заявил он, бросив нежный взгляд на Лизетт. — Но, подумав как следует, я решил, что она, а значит, и я, будет чувствовать себя более счастливо рядом с детьми. Посему я прямо завтра напишу своему агенту письмо с распоряжением продать все мое имущество в Натчезе и начну поиски подходящего для нас жилища в Новом Орлеане. — Джон галантно поцеловал руку Лизетт. — Если не удастся купить дом, который ей понравится, мы построим новый. Он должен быть именно такой, какой захочет моя жена!

— О, отличное решение, — немного фальшиво произнес Ален. — Мне уже не терпится взглянуть на ваше новое жилище.

— Это все так мило и необычно, не правда ли? — радостно воскликнула Микаэла. — Моя мамочка и отчим Хью скоро станут мужем и женой! Мы все еще находимся под впечатлением этой новости. — Она посмотрела на мужа, и на лице ее заиграла счастливая улыбка. — Так что у нас есть сегодня что отметить, — добавила она чуть тише.

Теплые, любящие взгляды, которыми обменялись Хью и Микаэла, и нежные интимные нотки, звучавшие в ее голосе, не оставляли сомнений в том, что отношения этой семейной пары изменились к лучшему. Это был еще один удар для Алена. А тут еще Хью ласково погладил жену по щеке, и та, повернувшись, поцеловала его руку. Пальцы Алена непроизвольно сжали чашку с такой силой, что тонкий фарфор треснул. Вскрикнув от неожиданности, он вскочил на ноги, бормоча какие-то извинения. К счастью, кофе в чашке уже не было, поэтому костюм его не пострадал. Тем не менее он решил воспользоваться этим инцидентом, чтобы покинуть счастливую компанию.

— Кажется, ранний подъем и дорога несколько утомили меня. Не возражаете, если я немного отдохну?

Собравшиеся дружно согласились. Ален многозначительно посмотрел на Франсуа. Тот без особого энтузиазма поднялся, и они вдвоем направились к дому. В бельведере на некоторое время воцарилось молчание.

— Скажите, это плод моего воображения, — нарушил его Жан, — или вы тоже заметили, что Франсуа не слишком рад своему другу?

— Честно говоря, я подумал о том же самом, — кивнул Джон. — Франсуа встретил Алена без особого восторга.

— Вот и хорошо. Лично я буду только рада, если мой сын наконец поймет, что молодой Хассон не тот человек, которому следует подражать! — откровенно призналась Лизетт. — Ален очень эгоистичен. По-моему, он слишком избалован матерью и сестрами.

— А Франсуа нет? — спросила Микаэла, блеснув глазами и чуть заметно улыбнувшись.

Щеки Лизетт покрылись румянцем, но она быстро взяла себя в руки.

— Ну, видимо, будет справедливо сказать, что я , э…

— Тоже немного балуешь его? — игриво уточнил Джон.

— О да, это так. Должна покаяться. Мне трудно ему в чем-то отказать. Но он хороший мальчик.

— Он уже не мальчик, — произнес Хью, смягчая жесткость слов приятной улыбкой. — Он — взрослый мужчина. И возможно, понял наконец, что даже лучший друг не всегда оказывается настоящим другом.

Франсуа, услышь он сейчас это замечание, согласился бы с ним безо всяких оговорок. Сколько он помнил себя, он обожал своего друга и подражал ему во всем, даже в образе жизни, строя из себя беспечного и богатого повесу. Ален казался ему образцом креольской жизненной силы и мужественности. Однако в последние дни эта слепая вера значительно пошатнулась. Наблюдая за Хью, он подсознательно сравнивал его с Аленом, и сравнение было отнюдь не в пользу последнего. Франсуа начал испытывать стыд, причем не только за то, что он принял участие в махинациях, но и за то, что он говорил об американцах, особенно о Хью. Он вдруг понял, что вся эта бравада была совсем не признаком самостоятельности и смелости. Как раз наоборот, он как обезьяна копировал своего старшего друга. Нет, Франсуа не оправдывал себя, но со всей очевидностью осознал, что из-за юношеского увлечения Хассоном и стремления слепо подражать ему наделал множество страшных ошибок. Сейчас, провожая Алена в предназначенные тому комнаты, он понял и другое: в этом человеке на самом деле нет ничего, что заслуживает уважения и любви. По сути дела, его респектабельный и богатый друг мало чем отличается от тех подонков и головорезов, которые помогают ему обделывать разные темные делишки. Да, Ален страшно горд, обладает железной волей и привык повелевать. Но при этом он прячется за других и совершает мерзости чужими руками. Более того, он не задумываясь пошел на убийство человека, которого знал чуть ли не с рождения, и не испытывает в связи с этим ни малейших угрызений совести. На душе Франсуа стало совсем горько. “И я хотел стать таким же? Боже, каким же безумцем я был!"

Войдя в комнату, Ален, прищурившись, оглядел старую мебель, блеклые занавески на окнах, огромную кровать и саркастически хмыкнул.

— Вот тебе и хваленое американское богатство! Боюсь, что твоя сестричка совершила не очень удачную сделку.

Еще неделю назад Франсуа либо с горячностью бросился бы на защиту сестры, либо стал еще более зло поносить американцев. Но за неделю изменилось очень многое.

— Хью и Микаэла не ожидали гостей, — сказал он спокойно. — Дом будет переоборудован. На то, чтобы привезти новую мебель и сделать ремонт, естественно, нужно время. — Он холодно взглянул на спутника. — Кстати, ты здесь только потому, что сам на этом настаивал. Если не нравится, можешь уехать.

Ален резко повернулся. В сузившихся черных глазах сверкнула угроза.

— О, какие мы смелые! — почти ласково прошептал он. — Ты не забыл, часом, что мы с тобой действовали заодно?

— Нет, не забыл. Но ты заблуждаешься, если полагаешь, что я соглашусь стать твоим сообщником в убийстве, — угрюмо сказал Франсуа.

— Не собираешься ли ты опять рассказывать мне об угрызениях совести? — хмыкнул Ален. — Не хочешь ли ты броситься на шею своему шурину и вымаливать его прощение? Наверное, думаешь, что он будет снисходителен к тебе как к брату своей жены?

— Так я не думал, — ответил помрачневший и будто сразу состарившийся Франсуа. — Но, клянусь, что бы ни случилось, я не стану стоять в стороне, наблюдая за тем, как ты совершишь здесь убийство.

— Ты надеешься остановить меня? — прошипел Ален, сжимая кулаки. — И ты посмеешь пойти против друга? Франсуа спокойно кивнул, не отводя взгляда. Искаженное злобой лицо Алена неожиданно разгладилось, и он улыбнулся своей знаменитой очаровательной улыбкой.

— Послушай, mon ami, — воскликнул он, обнимая молодого человека за плечи, — чего ты так испугался? Американец должен умереть. Ты же понимаешь, что это необходимо. Иначе я не смогу жениться на твоей сестре. Неужели ты забыл, что я всегда хотел стать ее мужем?

Франсуа, поморщившись, высвободился из объятий.

— А она не хотела стать твоей женой никогда! Ты забыл об этом? Я был совершенно не прав, пытаясь устроить ловушку, из которой у нее не было бы выхода, — произнес он, и в голосе его чувствовалось искреннее раскаяние. — Очень хорошо, что наши планы привели к такому неожиданному результату. В том, что в конце концов она вышла за Хью Ланкастера, есть что-то романтическое. Многие могут увидеть в этом перст судьбы. А потом, — Франсуа печально посмотрел на собеседника, — почему ты так уверен, что я и сейчас желаю видеть мужем Микаэлы тебя? Это совсем не так.

— Возможно. Но тогда ты, наверное, уже распорядился о перечислении той суммы, что задолжал мне, на мой банковский счет? — выпалил Ален.

— Нет, — гордо ответил Франсуа, поклонившись с изысканной вежливостью. — Но можете не беспокоиться о своих деньгах. Я собираюсь в самое ближайшее время обсудить этот вопрос с дядей. Дюпре всегда расплачивались по своим долгам, но не человеческой кровью. Вы получите свои деньги. А Хью, пожалуйста, оставьте в покое.

— А если не оставлю? — Красивое лицо Алена вновь исказил гнев. — Ты всерьез полагаешь, что сможешь остановить меня?

Франсуа задумался. А как действительно он сможет помешать своему бывшему другу? Пойти и рассказать обо всем Хью? Нет, сделать это он не сможет. Попытаться переубедить Хассона? В конце концов, поссорившись с ним, он ничего не добьется, лишь еще больше разозлит этого опасного человека.

— Ну неужели так необходимо убивать Хью? — более спокойно спросил он. — Деньги я тебе отдам. Даю слово. То, что Микаэла, став вдовой, согласится выйти за тебя замуж, вовсе не обязательно. Продолжать наши махинации в компании стало слишком опасно. Ты уже достаточно богат и в средствах не нуждаешься. Зачем идти на такое ужасное преступление? Ты что, просто не можешь остановиться? Тебе доставляет удовольствие причинять боль другим?

Несколько секунд Ален, сжав губы, молча смотрел ему в глаза, затем, взяв себя в руки, уселся на стоящий у стены обитый черной кожей стул.

— Может, ты и нрав, — произнес он как ни в чем не бывало. — Возможно, я так долго разрабатывал план убийства Хью, что уже сжился с ним и не вижу другого выхода.

— Ты найдешь его, — живо откликнулся молодой человек, веря и не веря, что ему удалось поколебать такого непреклонного и самоуверенного человека, как Ален.

— Я подумаю об этом, — лениво произнес тот, прикрывая глаза, чтобы не выдать бушующей внутри злости. Замерев в таком положении на несколько секунд, он незаметно наблюдал за озарившимся надеждой лицом Франсуа, затем улыбнулся и заговорил вновь:

— Что бы там ни было, а друга мне терять не хочется, тем более такого, который может стать еще и моим шурином. Да и то, что ты сказал, заслуживает внимания. Ведь ты мой самый близкий друг. Еще не хватало нам враждовать. — Он встал со стула и дружески похлопал молодого человека по спине. — Не надо тревожиться, mon ami. Смотри" веселее! Ты выиграл. Я изменяю свои планы: Хью Ланкастер не погибнет от моей руки. Даю слово!