— Прошу прощения, — спокойно сказал Хью, жестом приглашая молодого человека сесть. — Но мне не было известно о том, что придут гости, так же как и то, что вы решите навестить меня именно сегодня. — Он с сожалением посмотрел на осторожно присаживающегося на краешек стула Этьена. — Люди, которые у меня были, вам хорошо известны. Это Жан Дюпре, Франсуа Дюпре и Ален Хассон. Все они или один из них, возможно, причастны к воровству, но, возможно, и нет. В любом случае, пока мы не выясним все до конца, вам следует быть с ними поосторожнее. — Хью поморщился. — Надо же было случиться, чтобы так не повезло.

— Sacrebleu! — прошептал Этьен, сглотнув подступивший к горлу комок. — Не повезло — это слишком мягко сказано. Речь идет о моей жизни. Не уверен, что она продлится долго, если кое-кто заподозрит, что я встречался с вами.

Хью вспомнил, что несколько минут назад сообщил троим гостям о визите Этьена, и мысленно обругал себя за это.

— Неужели даже просто встретиться со мной так опасно? — спросил он тихо, глядя в бледное лицо молодого человека.

— Oui! — горько усмехнулся Этьен. — Люди, которые обворовывают компанию, весьма могущественны. Если они узнают, что я помогаю вам, моя участь решена.

Хью потребовалось несколько секунд, чтобы до конца осознать страшную правду, заключенную в этих словах. До этого момента он думал только о том, как достичь поставленной цели. То, что при этом может возникнуть угроза тем, кто согласится помочь, просто не приходило в голову. Он вновь обругал себя. Ему-то уж следовало понять, что те, с кем он решил бороться, безжалостны и беспринципны. Но действительно ли они способны на убийство, или это только домыслы запуганного Этьена?

Хью вздохнул. Видимо, по наивности он смотрел на ситуацию слишком просто: прибыли компании уменьшились, и он как один из ее основных владельцев должен найти причину этого. То, что речь идет о воровстве или каких-то махинациях, он, конечно, подозревал. Однако поначалу не думал, что к ним причастен кто-то из партнеров. Собственно, и сейчас не было полной уверенности, что негодяи имеют прямое отношение к “Галланд, Ланкастер и Дюпре”, в конце концов в Новом Орлеане хватает преступников. И все-таки в том, что вор или воры — люди совершенно посторонние, Хью сильно сомневался. Вряд ли это были и мелкие служащие компании. Хочешь не хочешь, а приходится подозревать кого-то из партнеров. Хорошо, если вором окажется Ален Хассон. Этого сукина сына он уничтожил бы с большим удовольствием! На губах появилась улыбка идущего по следу тигра.

— Вы находите то, что я сказал, забавным? — резко спросил Этьен.

Улыбка мгновенно исчезла.

— Нет, конечно, нет, — отрицательно замотал головой Хью. — Но не преувеличиваете ли вы опасность? Неужели эти люди действительно способны на убийство?

— Способны.

Произнесено это было с такой твердой уверенностью, что у Хью мурашки побежали по коже. Похоже, что придется бороться не просто против расхитителей, но и против убийц. Он поморщился. Не слишком в приятной ситуации он оказался. Более того, он сам же и сделал ее крайне опасной. Если за махинациями стоит один из партнеров, а он сообщил о визите Этьена, то тем самым фактически подписал молодому человеку смертный приговор! Он внимательно пригляделся к Этьену. Лицо того было бледно, в глазах застыло отчаяние. Вероятно, молодой человек многое знал, и решиться на сотрудничество с хозяином компании было непросто. Надо признать, что он отнюдь не трус.

— Вы смелый человек, — мягко сказал Хью. Этьен удрученно покачал головой.

— Вы преувеличиваете, мсье, — хрипловато сказал он, запуская пальцы в свои черные волосы. — Я единственный сын у матери. Понимаете, что это означает? Отец умер три года назад. У меня пять сестер, о которых я должен заботиться, — грустно улыбнулся он, глядя в глаза Хью. — Папа был хорошим человеком, но собственности, которая бы приносила серьезный доход, он нам не оставил. О нет, мы, конечно, не бедствуем. Но необходимо еще собрать достойное приданое для сестер. Мама справедливо считает, что эта обязанность лежит на мне.

— Понимаю, — тихо сказал Хью.

Его устремленные на Этьена серые глаза светились симпатией. Но жалости в них не было. Жалость может обидеть настоящего мужчину.

— Из-за моих проигрышей денег понадобилось еще больше, — запинаясь, признался молодой человек, отворачиваясь. — Думаю… О, какое имеет значение, что я думаю! — горько рассмеялся он. — Я запутался в долгах, тогда и…

Этьен вздохнул и опустил голову.

— Тогда некто и подсказал, как можно заработать кучу денег для покрытия долгов и даже немного больше?

— Oui.

— И кто же это был?

Молодой человек тяжело откинулся на спинку стула.

— Я не знаю, — произнес он на одном дыхании.

— Что вы этим хотите сказать? — нахмурился Хью. — Как можете вы не знать имени того, с кем имели дело?

— Я действительно не знаю. Клянусь, мсье! Однажды я получил записку без подписи. В ней описывалось, что надо сделать, чтобы расплатиться с долгами и, как вы сказали, заработать еще немного денег. — Этьен посмотрел Хью в глаза. — Я считал себя порядочным человеком, мсье, и не помышлял ни о каких махинациях. Сама мысль о воровстве казалась мне дикой. Но пришлось задуматься о маме, сестрах. — Он обхватил голову руками. — Долг мой был слишком велик. Семья оказалась на грани разорения. Сестры лишились бы надежды на хорошее замужество. Мама, наверное, просто не перенесла бы позора.

— Трудная ситуация, — согласился Хью.

— Но в первый раз я ничего не предпринял, — продолжил молодой человек. — Прошло несколько недель. Все оставалось по-прежнему. Я уже начал подумывать, что это была какая-то дурацкая шутка. Но тут я получил вторую записку с тем же содержанием. Я выбросил и ее. Но, признаюсь, уже не с такой решительностью. — Он вновь взглянул на Хью. — Искушение было сильно, мсье. Очень. Ведь к тому времени долг мой возрос, и тот человек, которому я был должен, стал настоятельно требовать расплаты.

— Полагаю, что человеком этим является Ален Хассон? — прищурившись, спросил Хью.

— Да. Как вы догадались?

— Пристрастие мсье Хассона к игре и его удачливость общеизвестны, — пожал он плечами. — Также известно, что с теми, кто не расплачивается с ним вовремя, часто случаются разного рода несчастья. Но продолжайте ваше повествование.

— Затем были еще и еще записки. Все одинаковые. Каждая последующая приходила через несколько недель после предыдущей. И в конце концов… — Этьен тяжело вздохнул и поднял полные боли глаза. — В общем, я согласился помочь им… Только один раз.

— Но вы же" должны были как-то сообщить о своем согласии? Почему же вы говорите, что никогда не видели человека, который посылал вам эти записки?

— Потому что я его действительно не видел. В записках была инструкция. Я должен был пойти в “Серебряный петух” и оставить несколько серебряных монет на определенном столике. Это и означало, что я согласен. Так я и сделал.

— “Серебряный петух”? Что-то не припомню такого названия.

— Ничего удивительного, — печально улыбнулся молодой человек. — Эта грязная таверна в Свампе, прибежище воров и городского отребья.

Хью кивнул. О Свампе, расположенном неподалеку от гавани в грязном районе с дурной репутацией, он был наслышан. Он почти сплошь состоял из игорных притонов, публичных домов и таверн, в которых даже днем было небезопасно появляться. Свамп был любимым местом сбора хулиганов, мошенников, проституток, сутенеров и прочего разномастного люда, промышляющего в порту и не слишком разборчивого в способах заработать деньги. Грабежи, изнасилования и даже убийства были там делом совершенно привычным. Словом, Свамп был самым скверным из городских районов. И респектабельные жители Нового Орлеана старались туда не заглядывать.

— Понятно, — пробормотал Хью. — Вы оставили монеты в “Серебряном петухе”. Что было потом?

Этьен помолчал несколько секунд, поудобнее устраиваясь на стуле.

— В течение нескольких дней никто меня не тревожил. Я даже начал подумывать, что сделал что-то не так. Но однажды вечером, когда я возвращался домой по пустынной аллее, кто-то неожиданно накинул мне на голову мешок и оттащил в сторону. Можете представить, как я был испуган, мсье! Я прощался с жизнью и думал только о маме и сестрах. Как они будут жить одни! — Этьен проглотил вновь подступивший" к горлу комок. — Но я не погиб. Какой-то мужчина грубым голосом четко объяснил, что я должен делать дальше. На первых порах ничего особенного. Мне предлагалось пойти в одну из лавок канцелярских принадлежностей и взять там оставленную на мое имя пачку бумаги. Лавка была самая обычная. Упаковку мне дали сразу. Меж листов лежала новая записка, в которой говорилось, что теперь я должен бережно хранить бумагу, а когда будет нужно, со мной свяжутся и дадут новые инструкции. Прошло еще несколько недель. — Этьен тяжело вздохнул. — А затем пришло судно “Мари Роз” из Франции, почти весь груз которого предназначался для нашей компании. Это была очень большая партия товаров. Я приступил к своей обычной работе и к полудню практически завершил приемку груза. А ночью я вдруг проснулся, почувствовав, что в моей спальне кто-то есть. Это было ужасно, мсье! Я понял, что эти люди проникли в мой дом, и тут же вспомнил, что совсем рядом спят ничего не подозревающие мама и сестры. Несмотря на то что было темно, на мою голову вновь накинули мешок, а вдобавок приставили к горлу нож. Предупредив, что с женщинами, если я пророню хоть звук, произойдет нечто страшное, мне сказали, как поступать дальше. О, у них везде имеются глаза и уши! Как иначе они могли узнать, что я уже заканчиваю работу с грузом? — По телу молодого человека пробежала дрожь, но он сумел взять себя в руки. — Я должен был делать вид, что продолжаю заниматься инвентаризацией. На случай, если мсье Бриссона или кого-то еще насторожит медлительность, следовало заранее придумать не вызывающее подозрений объяснение. Через два дня я должен был сделать новую инвентаризацию, не замечая, естественно, что в доставленной партии произошли изменения. Чтобы этого не заметили другие, я обязан был изготовить несколько фальшивых расписок на хранящейся у меня бумаге и заменить ими настоящие. В итоге получались документы, полностью соответствующие находящимся на складе товарам. Затем оставалось только уничтожить замененные страницы и держать язык за зубами. Все остальное они сделают сами. Мою долю мне обещали отдать сразу же, как продадут похищенное.