– Уин, если ты… – Амелия отвлеклась, увидев, что сестра смотрит на дверь кухни.

Занимая весь проем, в дверях стоял Меррипен. Хотя было только раннее утро, он уже был весь в пыли и таким мокрым от пота, что рубашка прилипла к его телу, обрисовав мощные контуры груди.

Он смотрел на них с хорошо знакомым выражением лица – непреклонным, – которое означало, что с большим успехом можно сдвинуть с места гору с помощью чайной ложки, чем изменить его мнение. Он подошел к Уин и молча протянул руку.

Даже в их молчаливом противостоянии Амелия увидела странную связь, словно они попали в тупик, из которого ни один из них не хотел выбираться.

Уин беспомощно нахмурилась и сдалась.

– Мне совершенно нечего делать, – по-детски обиженно сказала она. – Мне надоело сидеть, читать и смотреть в окно. Я хочу быть полезной. Я хочу… – Лицо Меррипена оставалось неподвижно суровым. – Ладно! Бери! – Она бросила метлу, и он непроизвольно схватил ее. – Я просто отыщу где-нибудь уголок и тихо сойду там с ума. Я…

– Пойдем со мной, – прервал он ее и, поставив метлу в угол, вышел.

Уин обменялась с Амелией недоуменным взглядом:

– Что он собирается делать?

– Понятия не имею.

Сестры последовали за Меррипеном по коридору в столовую. Там стоял длинный поцарапанный стол, каждый дюйм которого был заставлен грудами пыльной посуды – чашки с блюдцами, стопки разных по величине тарелок, какие-то чаши и миски, завернутые в обрывки некогда белых тряпок. Здесь было по крайней мере три разных сервиза, перемешанных в полном беспорядке.

– Это надо разобрать. – Меррипен тихонько подтолкнул Уин к столу. – Все, что побито или с трещинами, надо отделить.

Это было идеальное задание для Уин – она будет занята и при этом не слишком утомится. Сердце Амелии переполнила благодарность при виде Уин, которая достала чашку и перевернула ее. Из чашки вывалился крошечный высохший паучок.

– Ну и грязь, – просияла Уин. – Мне, наверное, придется все это перемыть.

– Если хочешь, тебе поможет Поппи… – начала Амелия.

– Не смей присылать ко мне Поппи. Это моя работа, и я ни с кем ею не поделюсь. – Уин села на стул возле стола и принялась разворачивать посуду.

Меррипен посмотрел на покрытую косынкой голову Уин, и ему страшно захотелось поправить выбившуюся светлую прядь. Его лицо выражало терпеливое спокойствие человека, знавшего, что он никогда не получит того, чего на самом деле хочет.

Амелия прошла вслед за Меррипеном на кухню.

– Спасибо тебе, – сказала она, когда их уже не могла услышать Уин. – Я так беспокоюсь о том, чтобы Уин не перетрудилась, но мне и в голову не приходило, что она может сойти с ума от скуки и безделья.

Меррипен поднял с пола огромную коробку со всякой рухлядью и легко водрузил ее на плечо.

– Ей уже гораздо лучше, – сдержанно улыбнулся он и вышел.

Это, конечно, не было медицинским заключением, но Амелии стало легче от его слов. Оглядев обветшавшую кухню, она вдруг почувствовала себя счастливой. Они правильно сделали, что приехали сюда. Новое место сулило новые возможности. Может быть, неудачи ее семьи наконец остались в прошлом.

Вооружившись метлой, совком и кучей тряпок, Амелия направилась наверх в одну из комнат, в которой она еще не была. Ей пришлось навалиться всем телом на дверь, пока та не поддалась и не отворилась со скрипом давно не смазанных петель. Здесь, очевидно, было что-то вроде гостиной или кабинета со встроенными книжными шкафами.

На одной полке лежали две книги. Их кожаные переплеты были покрыты пылью и паутиной. Амелия прочла заглавие первой: «Рыболовство. Симпозиум по вопросам ловли плотвы и щуки». Недаром эта книга так и осталась пылиться на полке. Вторая показалась Амелии более многообещающей: «Любовные похождения при дворе короля Англии Карла ІІ». Возможно, они с Уин найдут в этой книге кое-какие полуприличные истории, над которыми можно посмеяться.

Положив книгу на место, Амелия отдернула с окна шторы. Каким был их первоначальный цвет, понять было трудно, во многих местах они были тронуты молью.

Однако когда Амелия попыталась снять штору с места, она с грохотом упала на пол вместе с карнизом. Поднявшийся столб пыли заставил ее чихать и кашлять. Снизу до Амелии донесся чей-то голос – вероятно, Меррипена, – спросивший, не надо ли ей помочь.

– Все в порядке, – откликнулась она и, взяв чистую тряпку, вытерла лицо.

Амелия решила открыть грязное окно, но рама застряла. Она начала с силой ее толкать, а потом навалилась всем телом. Рама неожиданно поддалась, и Амелия потеряла равновесие. Она схватилась за край рамы в попытке найти точку опоры, но створки открылись наружу.

Она уже начала падать, когда услышала за спиной какой-то сдавленный крик.

Кто-то схватил ее сзади с такой силой, что затрещало платье. Амелия покачнулась, уцепилась за кого-то и через мгновение рухнула на пол, оказавшись на крепкой мужской груди.

– Меррип… – в смущении пробормотала она.

Но на нее смотрели глаза не Меррипена, а карие, похожие на янтарь…

– Знаете, если мне придется все время вас спасать, – небрежно заметил Кэм Роан, – нам рано или поздно придется обсудить вопрос о вознаграждении.

Он протянул руку, чтобы стянуть сползавшую косынку, и ее темные кудри рассыпались по плечам. Амелия понимала, какой растрепанной и пыльной она выглядит. Почему он никогда не пропускает возможности застать ее в таком непрезентабельном виде?

Она извинилась и попыталась встать, но запуталась в тяжелых юбках. К тому же ей мешал жесткий корсет.

– Нет… погодите. – Он втянул носом воздух и перевернул их обоих на бок.

– Кто впустил вас в дом?

Роан глянул на нее с невинным видом.

– Никто. Дверь была не заперта, а в холле никого не было. – Он высвободил ноги из-под ее юбок и помог ей сесть. Она еще никогда не встречала человека, который бы так легко двигался. – Вы вообще проверяли этот дом? Вы весь его обошли? – спросил он. – Он того и гляди рухнет. Я бы не рискнул прийти сюда, не прочитав, хотя бы на скорую руку, молитву Бутьякенго.

– Кому?

– Это цыганский ангел, который нас защищает. Но поскольку я уже здесь, я рискну. Давайте я вам помогу.

Он протянул Амелии руки и поставил ее на ноги, подождав, пока она не обрела равновесие. От прикосновения его рук по спине Амелии пробежали мурашки и дыхание сбилось.

– Зачем вы пришли?

Роан пожал плечами:

– Просто пришел навестить. В Стоуни-Кроссе делать особенно нечего. Сегодня первый день сезона охоты на лис.

– А вы не хотели принимать в этом участие?

Он покачал головой:

– Я охочусь только ради пищи, а не из спортивного интереса. И потом, мне нравятся лисы, тем более что пару раз я сам оказывался в их положении.

Роан, должно быть, имел в виду охоту на цыган. Амелии стало любопытно. Не спросить ли его об этом? Но разговор на эту тему вряд ли мог иметь продолжение.

– Мистер Роан, – сказала она, чувствуя себя неловко, – мне бы хотелось быть настоящей хозяйкой, проводить вас в гостиную и предложить что-нибудь выпить. Но у меня ничего нет. И гостиной на самом деле тоже нет. Простите меня за грубость, но это не самое подходящее время для визитов…

– Я мог бы вам помочь. – Он прислонился к стене плечом и улыбнулся. – Я умею делать все.

В его тоне не было никакого намека, но она почему-то покраснела.

– Нет. Спасибо. Я уверена, что Бутьяенко вас не одобрит.

– Бутьякенго.

Желая показать, что она и сама со всем справится, Амелия подошла к другому окну и стала раздвигать шторы.

– Благодарю вас, мистер Роан, но, как видите, я вполне контролирую ситуацию.

– Все же я думаю, что мне лучше остаться. Я предотвратил ваше падение из одного окна, и будет досадно, если вы выпадете из другого.

– Не выпаду. Все будет хорошо. У меня все под… – Она дернула сильнее, и палка со шторой упала на пол точно так же, как и с предыдущего окна. Но в отличие от первой шторы эта была отделана не бархатом, а каким-то блестящим волнистым материалом вроде…

Амелия в ужасе застыла. Внутренняя сторона шторы была густо усеяна пчелами. Пчелами. Сотни, нет, тысячи этих насекомых с угрожающим жужжанием забили крыльями, а потом тучей поднялись со снятой шторы. Из щели в стене к ним присоединился еще один огромный рой. И все они, как языки пламени, закружились вокруг парализованной страхом Амелии.

Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

– О Боже…

– Не двигайтесь, – с удивительным спокойствием приказал Роан. – Не отмахивайтесь от них и не бейте.

Она еще никогда не испытывала такого первобытного страха, поднимавшегося из самой глубины ее тела и просачивавшегося сквозь все поры. Уж какой там контроль! Воздух просто кишел пчелами, их становилось все больше и больше.

Такая смерть не особенно приятна, подумала она. Крепко зажмурившись, Амелия заставила себя замереть, хотя каждый мускул был напряжен и вопил о желании бежать. Насекомые кружили вокруг нее, а их крошечные тельца то и дело касались то ее лица, то рук, то плеч.

– Они боятся вас больше, чем вы их, – услышала она голос Роана.

Амелия очень в этом сомневалась.

– По-моему, они не очень-то напуганы, – одними губами прошелестела она. – Они такие злобные.

– Да, они немного раздражены, – согласился Роан, медленно приближаясь к ней. – Возможно, им не нравится ваше платье – они не любят темные цвета. – Он помолчал. – А может быть, они злятся, что вы только что разворошили половину их улья.

– Если все это кажется вам смешным… – Дрожа всем телом, она прикрыла лицо руками.

– Не шевелитесь. Все хорошо. Я с вами.

– Уведите меня отсюда, – прошептала она в отчаянии. Ее сердце бешено колотилось, руки и ноги дрожали, в голове не было ни одной более или менее связной мысли. Она почувствовала, как он смахнул несколько пчел с ее волос и спины. Потом он обнял ее, и ее щека оказалась прижатой к его плечу.