Лиза Клейпас - Моя до полуночи

– Слава Богу, оба выздоровели, но, как вы, наверное, уже заметили, Уин все еще очень слаба, а Лео… ему на все и всех наплевать. Даже на себя. – Она опять застучала ногой. – Я не знаю, как ему помочь. Я понимаю, как это тяжело – потерять любимого человека, но… – Она беспомощно пожала плечами.

– Вы имеете в виду мистера Фроста, – сказал он. Амелия глянула на него искоса и густо покраснела.

– Откуда вы знаете? Это он вам сказал? Или до вас дошли слухи… или…

– Нет, ничего такого. Я просто все понял, когда вы с ним разговаривали.

Амелия обхватила ладонями свои пылающие щеки.

– Боже милостивый. Неужели так легко прочитать все по моему лицу?

– Возможно, я один из Phuri Dae, – улыбнулся он. – То есть мистический цыган. Вы были в него влюблены?

– Это вас не касается, – поспешно ответила она.

– Почему он вас бросил?

– Откуда… – Она запнулась и нахмурилась. Она поняла, что Роан просто задает ей провокационные вопросы и по тому, как она на них реагирует, по кусочкам составляет правдивую картину о ней самой. – Ладно, какая разница? Я вам расскажу. Он оставил меня ради другой женщины – более молодой, более хорошенькой, и к тому же она была дочерью его босса. Для него это был бы весьма полезный брак.

– Вы ошибаетесь.

Амелия посмотрела на него с недоумением:

– Уверяю вас, это было бы громадным преимуществом…

– Она вряд ли была более хорошенькой, чем вы.

– О! – прошептала она.

Он подошел к ней ближе и наступил ей на ногу. Постукивание прекратилось.

– Плохая привычка, – смутившись, сказала Амелия. – Никак не могу от нее избавиться.

– Так весной обычно делает колибри. Птичка висит на краю гнезда, зацепившись одной лапкой, а другой – утрамбовывает дно.

Ее взгляд заскользил вокруг, словно она никак не могла решить, куда же ей смотреть.

– Мисс Хатауэй. – Он говорил тихо и мягко. Ему хотелось обнять ее и держать, пока она не успокоится. – Я заставляю вас нервничать?

– Нет. Конечно же, нет… да. Да.

Отчаяние, с которым она это сказала, поразило обоих. Один из факелов догорел, и оранжерея погрузилась в полумрак.

– Я никогда не причиню вам боль.

– Я знаю. Дело не в…

– Это потому, что я поцеловал вас, ведь так?

– Вы сказали… вы сказали, что не помните.

– Помню.

– Зачем вы это сделали? – почти шепотом спросила она.

– Это был импульс. И была возможность. – Его возбудила ее близость, но Кэм постарался сдержать себя. – Вы наверняка не ожидали ничего другого от цыгана. Мы берем то, что хотим. Если цыган испытывает желание к женщине, он ее крадет для себя. Иногда прямо из ее постели. – Даже в темноте он увидел, что она опять покраснела.

– Вы только что сказали, что не причините мне боли.

– Если бы я вас похитил… – Сама мысль о том, что ее мягкое сопротивляющееся тело может оказаться в его объятиях, заставила забурлить кровь. Это было первобытным чувством, не имевшим ничего общего с разумом. Роан сверкнул глазами. – Мне бы и в голову не пришло причинить вам зло.

– Вы никогда не сделаете ничего подобного. – Амелия изо всех сил пыталась говорить твердо. – Мы оба знаем, что вы слишком цивилизованны, чтобы совершать такие поступки.

– Неужели? Можете мне поверить, моя так называемая цивилизованность под большим вопросом.

– Мистер Роан, – дрогнувшим голосом спросила Амелия, – вы намеренно добиваетесь того, чтобы я нервничала?

– Нет. – И повторил, как будто это слово нуждалось в подтверждении: – Нет.

Проклятие! Что он делает? Кэм Роан не мог понять, почему эта женщина – невинная и интеллигентная – так сильно его притягивает. Он испытывает непреодолимое желание прикоснуться к ней, сорвать все эти искусственные преграды в виде корсета и кружев, элегантного платья и шпилек в волосах.

Амелия набрала побольше воздуха и сказала:

– Вы забыли упомянуть, мистер Роан, что если согласно традиции цыган крадет женщину из ее постели, то он делает это с намерением жениться. А это так называемое похищение заранее продумано, условлено и происходит с согласия будущей невесты. Я права?

Кэм улыбнулся, желая немного разрядить напряжение.

– Конечно, все это лишено изящества, но зато значительно ускоряет процесс, не так ли? Не надо спрашивать согласия отца, и это исключает длительную помолвку. Так что ухаживание по-цыгански весьма результативно.

Их беседу прервало появление Беатрикс.

– Спотти исчезла, – доложила она. – Ей, видимо, понравилось в Стоуни-Кроссе.

Амелия была явно рада появлению сестры. Она отряхнула землю с рукавов ее платья и поправила бант в волосах.

– Ей повезло. Ты готова вернуться в столовую, дорогая?

– Нет.

– О! Все будет хорошо. Просто помни, что когда я буду смотреть на тебя повелительно, тебе надо выглядеть пай-девочкой, и я уверена, что они разрешат нам остаться, когда подадут десерт.

– Я не хочу возвращаться, – простонала Беатрикс. – Там так скучно, и мне не нравится вся эта дорогая еда, и я сижу рядом с викарием, который хочет говорить только о своих статьях по религии. Это как-то слишком – цитировать самого себя, ты так не считаешь?

– Да, это как-то нескромно, – усмехнулась Амелия, пригладив волосы Беатрикс. – Бедная моя Беа. Если у тебя нет желания, не возвращайся. Я уверена, что кто-нибудь из слуг покажет тебе место, где ты сможешь посидеть, пока не кончится ужин. Например, библиотеку.

– О! Слава Богу, – с облегчением вздохнула Беа. – Но кто отвлечет гостей, если Лео снова станет излишне резким?

– Я, – серьезно уверил ее Кэм. – Я могу стать гадким в один момент.

– Я не удивлена, – сказала Амелия. – Скорее всего вы даже получите от этого удовольствие.

Компания, собравшаяся за столом Уэстклиффов, с радостью восприняла известие, что Беатрикс решила провести остаток вечера в тихих размышлениях. Они, несомненно, боялись, что может появиться еще какой-нибудь ползающий домашний любимец, но Амелия уверила гостей, что больше незваных посетителей на столе не будет.

Одна лишь леди Уэстклифф, казалось, была искренне огорчена отсутствием Беатрикс. Между четвертой и пятой переменой блюд она отлучилась и вернулась через четверть часа. Позже Амелия узнала, что леди Уэстклифф велела принести в библиотеку поднос с ужином для Беатрикс и сама ее там навестила.

– Леди Уэстклифф рассказала мне несколько историй из своего детства, как они с младшей сестрой шалили, – рассказала Беатрикс на следующий день. – То, что я принесла ящерицу, просто ерунда по сравнению с тем, что они, бывало, вытворяли. Она сказала, что они были жутко избалованы и способны на изощренные шалости. Как это замечательно, правда?

– Просто здорово, – искренне сказала Амелия. Американка с ее недюжинным чувством юмора очень ей понравилась. Лорд Уэстклифф был совершенно другим. Он был пугающе серьезен. И после того как Лео довольно грубо пошутил насчет своего безответственного отношения к арендаторам, у нее возникли сомнения, что граф отнесется к их семье благосклонно.

К счастью, Лео удалось избежать дальнейших разногласий с хозяином дома, главным образом потому, что он затеял флирт с сидящей рядом с ним женщиной. Хотя Лео и раньше нравился женщинам – высоким ростом, привлекательной внешностью и умом – его еще никогда не преследовали с таким пылом, как сейчас.

– Надо сказать, что вкусы женщин довольно странны, – поделилась с Амелией Уин, когда они вернулись из гостей. – Когда Лео вел себя прилично, у него не было такого количества поклонниц. Получается, что чем он более одиозен, тем больше нравится женщинам.

– Пусть их, – проворчала Амелия. – Я не вижу ничего привлекательного в мужчине, который постоянно выглядит так, будто он только что встал с постели. – Она повязала голову косынкой и заткнула концы наподобие тюрбана.

Они готовились к очередному дню уборки, а вековая пыль почему-то упорно прилипала к их волосам и коже.

К несчастью, нанятые женщины никогда не являлись вовремя, если вообще приходили. Поскольку Лео все еще был в постели после вчерашнего и вряд ли встанет раньше полудня, Амелия была на него сердита. Это теперь его дом и его поместье – и самое малое, что он должен сделать, – это помочь привести все в порядок. Или нанять нормальных слуг.

– У него даже глаза стали другие, – пробормотала Уин. – Не просто выражение, а сам цвет. Ты заметила?

Амелия долго молчала.

– Я решила, что это плод моего воображения.

– Нет. Они всегда были синими, как у тебя. А теперь стали светло-серыми. Как у озера зимой.

– Я думаю, что у некоторых людей цвет глаз с возрастом меняется.

– Ты же знаешь, что это из-за Лоры.

При мысли о потери подруги, а вместе с ней – и потери брата, на Амелию навалилась такая тяжесть, что она на секунду отвлеклась. Но всего на секунду. Сейчас она не может позволить себе сентиментальности – слишком много дел.

– Я не думаю, что такое возможно. Я никогда ни о чем подобном не слышала. Что ты делаешь? – спросила она, увидев, как Уин тоже убирает волосы под косынку.

– Сегодня я буду помогать, – упрямо заявила Уин. – Я чувствую себя хорошо и…

– Нет. Ты доведешь себя до приступа, а потом будешь несколько дней приходить в себя. Посиди где-нибудь, пока мы…

– Я устала сидеть. Мне надоело смотреть, как все работают. Я сама знаю, что я могу, а чего – нет, Амелия. Позволь мне делать то, что я хочу.

– Нет. – Она смотрела, как Уин берет из угла метлу. – Поставь метлу на место и не глупи, Уин. Ты никому не поможешь, если потратишь все свои силы на работу.

– Я могу. – Уин сжала палку метлы обеими руками, словно опасаясь, что Амелия вырвет ее. – Я не буду слишком напрягаться, обещаю.

– Поставь метлу на место.

– Отстань от меня! – крикнула Уин. – Иди и вытирай где-нибудь пыль!