Соня Мармеладова - Моя девушка на выходные

— Ты. Есть разговор, — брезгливо бросила уже знакомая длинноногая блонди.

— Живее, — поторопила её подружка, тряхнув тёмными кудрями.

Русоволосая помалкивала, но смотрела злобно.

— Девушки, — вздохнула устало. — У меня нет ни малейшего желания с вами общаться, — повернулась и направилась к лестнице.

Меня дёрнули за рюкзак.

— Ты оборзела?! — высокомерно выплюнула блонди. — Решила забрать Ольшанского себе?

— Ничего не выйдет, — процедила брюнетка, складывая руки на пышной груди. — Ольшанский всегда был общественным достоянием, и любая могла претендовать на его внимание. А теперь он всем говорит, что у него есть девушка.

— Но ты ведь вообще с другим встречаешься… — красноречиво прошептала русоволосая, продолжая уничтожать меня взглядом.

Хмыкнула и покачала головой.

— Милые барышни, — произнесла обманчиво спокойно. — Вы не из моей команды, поэтому меня ничего не сдерживает. Ещё одна предъява и вы сильно пожалеете, — обворожительно улыбнулась и добавила. — А с мажором своим сами разбирайтесь. Удачи, девочки, — помахала пальчиками и отправилась к выходу.

В открытую они не нападут и ничего не сделают, но исподтишка нагадить могут.

— От тебя одни проблемы, — рыкнула сердито, стоило выйти на улицу и увидеть мажора.

— Что? — усмехнулся он. — У тебя месячные? Чего сразу не сказала, я бы купил тебе мороженое и обезболивающее.

— Очень смешно, — огрызнулась в ответ. — Зачем ты всем говоришь, что я твоя девушка?

— А это не так? — насмешливо протянул он, качнувшись на пятках.

… за нами наблюдали.

— Ну не злись, — протянул примирительно и обнял меня за плечи, уткнувшись носом в шею. — От тебя всегда так вкусно пахнет. Что за духи?

— Пот называется, — дернула плечом и, поправив рюкзак, направилась к стоянке. В спину полетел задорный смех.

— Да ладно тебе, — беспечно хмыкнул Ольшанский, пристраиваясь рядом. — А давай сходим в кино?

— С чего вдруг? — изумлённо спросила.

— Просто фильм новый вышел, — пожал плечами и полез в карман кожанки за пачкой сигарет, но почему-то передумал.

— А давай, — согласись, внезапно для себя самой. Сто лет в кино не была…

Где бы мы не появлялись на Ольшанского всегда бросали заинтересованные взгляды, которые жутко меня раздражали. Чувствую себя неуютно рядом с ним. Но стоило взять попкорн и пройти в зал, где выключился свет, как вся неловкость испарилась.

Мы просто смотрели фильм, обсуждая происходящее на экране, сюжет и героев, пользуясь тем, что зал был практически пустым. Никакой скованности. Мы, словно знакомы тысячу лет, настолько легко вместе в данный момент и непринуждённо.

Когда покинули ТРЦ снова наткнулись на уже практически родной джип. Я вздохнула, забрала у Ольшанского из рук мой стакан кофе, к которому ещё не притронулась и направилась к машине.

Постучала по стеклу и, когда оно опустилась, протянула стакан.

— Держите. Вы же, наверное, даже в туалет не успеваете сходить, не то, что выпить кофе.

Водитель удивлённо моргнул, но кофе забрал и даже поблагодарил.

Ольшанский ржал.

— Отец будет шокирован.

— Пускай привыкает, — хмыкнула беспечно.

— Пойдём, — мягко позвал мажор, протягивая мне руку.

И снова он меня провожает…

По дороге Дима прислал сообщение, что останется у родителей на выходные, раз я всё равно ухожу в поход, и я загрустила. Давно я уже не оставалась одна на целую ночь…

Хитрость и отвага

Я взялась за ручку двери, собираясь проститься с мажором, как он внезапно ударил по рулю.

— Вот чёрт!.. — и откинулся на спинку кресла, поглядывая в зеркало заднего вида.

— Что там? — нахмурилась и обернулась назад.

Позади нас стоял джип и даже не удосужился погасить фары, слепя.

— Ему не надоело? — вздохнула раздражённо. — Почему твой отец так яро следит за нами? Почему не может оставить тебя в покое, пока сам не женишься?

— Тебя это правда волнует? — язвительно поддел этот шут. — Переживаешь за мою судьбу?

— За свою! — зарычала, уткнувшись лицом в раскрытые ладони. Подняла голову и наградила Ольшанского яростным взглядом. — Ты меня достал. И слежка эта достала, и ревность твоих ненормальных поклонниц.

— Пф… — усмехнулся гад и открыл дверь машины. — Пойдём, — протянул как ни в чём ни бывало руку, сверкая белозубой улыбкой.

Мучительно вздохнула и выбралась наружу. Отвесила водителю джипа низкий поклон и позволила Ольшанскому взять себя за руку. Он тут же обнял меня и повёл к парадной, делая вид, что шепчет мне на ухо что-то милое.

— Будешь сопеть мне в шею, останешься без девушки, — пригрозила тихо, не забывая улыбаться.

— Меньшикова, — усмехнулся гад. — Ты похожа на пиранью.

— Я и есть она, — клацнула зубами и приложила магнит к двери.

— Можно я подожду у тебя пока наш шпион не уедет? — спросил он, заходя в лифт. — Пусть отец думает, что мы вместе ночуем. Хоть иногда…

Закатила глаза и уткнулась лбом в стену лифта.

— Да ладно тебе, — беспечно отмахнулся Ольшанский, — Я закажу нам пиццу.

— Как мило с твоей стороны, — притворно улыбнулась, мысленно пытаясь смириться с тем фактом, что ещё час, а может и два, проведу в обществе мажора.

Квартира встретила тишиной. На душе стало немного тоскливо. Чувствую, что Дима отдаляется от меня, хотя раньше такого не замечала. Мы почти сразу стали жить вместе и почти никогда не ругались. Мне было… спокойно.

Ольшанский аккуратно поставил обувь, снял кожанку и достал телефон.

— С ананасом?

— Как ты… догадался? — недоумённо нахмурилась.

— Знал, что извращенка, — подмигнул этот нахал и набрал службу доставки.

Я любила пиццу с ананасами, оливки, чай, разбавленный водой, но не думала, что Ольшанский об этом знает. Дима до сих пор спрашивает сколько сахара мне класть, хотя я пью без него.

Включила на кухне свет и прошла, подавляя тяжёлый вздох.

Снова посуда.

— Вам просто нужно купить посудомойку, — хмыкнул Ольшанский, проследив за моим печальным взглядом.

— Не все такие мажоры как ты, — огрызнулась и стала закатывать рукава.

— Расслабься, — хмыкнул он. — Помогу, так и быть. По дружбе.

— Что поможешь?! — изумлённо воскликнула, ощущая, как расширились мои глаза.

— Посуду помыть, — покачал головой и включил в раковине воду.

Непринуждённо взял тарелку и сунул её под мощную холодную струю.

— Да ты не умеешь этого делать! — воскликнула, смеясь.

Настроила воду, взяла губку, выдавила на неё средство для мытья посуды и вручила Ольшанскому.

— Теперь мой. Губкой. С обеих сторон тарелки, понял?

— О, всё так сложно? — удивился мажор, вид имея жалкий.

— Давай-давай, три, — командовала с важным видом, а сама старалась не рассмеяться. — Вот так, — опустила руку поверх его и провела по тарелке.

— Ты слишком близко… — внезапно сипло выдавил Ольшанский. Тарелка из его рук выскользнула и упала в раковину, расколов ещё несколько.

— Твою… мать… — многозначительно выругалась и посмотрела на ржущего мажора.

— После похода купим новые, не парься, — отмахнулся он, доставая осколки. — Кстати, ты уже собралась?

— Утром немного, — дернула плечом, задумавшись. — А что ещё с собой нужно? Вода, еда… не знаю, у меня нет спальника.

— Он тебе не понадобится, — усмехнулся мажор и вдруг зашипел, отдёрнув руку. — Твою… бл… — выдохнул сквозь зубы и с довольной рожей продемонстрировал мне порезанный палец. — Сестра, нужна срочная медицинская помощь, — а лыба от уха до уха. И чего такой довольный, спрашивается?

Закатила глаза и направилась в комнату за аптечкой.

— А халат наденешь? — донеслось в спину.

Вот сволочь наглая!

Вытащила аптечку из комода и вернулась в кухню. Ольшанский уже смыл пену с рук и сел за стол. Кровь капала на салфетку, которую он предусмотрительно подстелил.

— Осторожней не мог? — произнесла раздражённо и открутила перекись. От души плеснула на палец, радуясь, когда Ольшанкий зашипел. — Так тебе.

Он усмехнулся, не сводя с меня глаз.

— Завтра возьми с собой сменную одежду, средства личной гигиены, воду и спрей от комаров. Об остальном можешь не волноваться. Наши походы… несколько отличаются от общепринятых, — уклончиво произнёс он, иронично улыбаясь.

— Эм-м… ладно, — опустила голову, не понимая, отчего вдруг запылали щёки.

Осторожно убрала излишки перекиси с кожи и наклеила пластырь.

— Посиди. Я сама всё уберу и помою, — встала и направилась к раковине.

— Извини, — серьёзно произнёс Ольшанский, заставив меня обернуться. — Я правда хотел помочь. Но знаешь, лучше я подарю тебе посудомойку.

Не сдержала смешка и отмахнулась.

— Сиди уже, — и вернулась к раковине.

Через полчаса привезли пиццу, но я ещё не знала, что вечер на этом не закончится…

Наглая морда

Ольшанский расслабленно откинулся на спинку кухонного уголка, неторопливо пил горячий чай (развёл меня на листовой, который я берегу для особых случаев), и украдкой наблюдал за мной.

Я жевала пиццу. Тоже расслабленно. Я бы сказала с упоением. Вот, что мне действительно нравится в Ольшанском, что с ним не нужно переживать о том, как выглядишь со стороны. Не нужно следить за своими действиями и словами. Не помню ни одного случая, чтобы мажор кого-то упрекнул за неприличное поведение. Он принимает людей такими, какие они есть и не парится. По-моему, это круто.