Перекинула длинные волосы на плечо и усмехнулась.

— Не подлизывайся.

— Рит… ну Яр всегда мне помогает, поддерживает…

— Знаю, — буркнула, нехотя соглашаясь. Иногда мне кажется, что Ольшанский специально всем помогает, чтобы потом дань собирать. Ну и гад!.. не поленюсь и приду к его корпусу, чтобы оторвать одно место, которым он вечно думает…

— Ну так что? — заискивая, спросил Дима.

— Не знаю, — пихнула его локтем под дых и понесла посуду в раковину. — Я, правда, не знаю, — повернулась и вздохнула. — Сейчас всё уберу, потом сяду за подготовку к экзаменам и тогда… подумаю, как нам поступить. Но знай, я обижена на тебя, — пригрозила и с деловым видом стала мыть посуду.

Парень поцеловал меня в плечо и ушёл, оставляя мучиться раздумьями.

Меня до глубины души бесит Ольшанский, но, если подумать… он редко обращается к кому-то за помощью. Ему она просто не нужна. Он привык решать всё своими силами. Порой грубо, не всегда честно, бывает цинично, но сам.

До сих пор помню, как старшекурсники, отвязная компания из четырёх отморозков, разбили окна в деканате, пробрались туда и устроили погром, а после… всё свалили на Диму, подставив его.

Ольшанский тогда нашёл на отморозков компромат, ещё и морды им набил, что они сами во всём признались. Их отчислили, а перед Димой извинились за ложные обвинения.

Тяжело вздохнула и выключила кран.

«Как же быть?»

Ольшанский бы не стал называть моё имя, не будь уверенным в том, что его отец меня не примет. Такой мажор ни за что со своей свободой не распрощается. Ему хорошо одному, вполне комфортно. И однажды он исчезнет из нашей жизни, и мы ничего не будем знать о нём. Возможно даже станем волноваться в то время, как Ольшанский вряд ли хоть раз вспомнит о нашем существовании. Такой он, ничего не поделаешь…

Прозанимавшись почти до четырёх утра, я всё же решилась написать этому умельцу создавать другим неприятности.

Я: «Если я соглашусь сыграть твою девушку, ты перестанешь втягивать Диму в мутные истории и таскать его по клубам?»

Идиот Ольшанский: «Знал, что ты заинтересуешься и выдвинешь ответные условия…»

Я; «Это значит «да»? Ты согласен?»

Идиот Ольшанский: «Это значит, я немного занят…»

Закатила глаза и тихо выругалась. Так и знала, что этот придурок развлекается с какой-нибудь длинноногой девахой.

… телефон в руке завибрировал, заставив вздрогнуть.

— Тьфу, блин!.. напугал, — провела пальцем по экрану и прижала телефон к уху. — Только не говори, что звонишь, пока тебя там…

— Не будь такой пошлой, девочка, — прозвучал насмешливый, хрипловатый голос Ольшанского в трубке. — Мы уже закончили.

— Рада за тебя, — огрызнулась в ответ. — Ты подумал? Устраивают условия?

Ольшанский вздохнул, судя по звукам, и затянулся. Курит как всегда…

— Не будь наивной, Меньшикова. Нельзя заставить человека чего-то не делать или наоборот что-то делать. Твой Дима ходит в клубы по собственному желанию. Где ты видела, чтобы я его связывал и тащил насильно?

— Но ты ему предлагаешь, он ходит с тобой за компанию, — оправдываясь произнесла, и закусила ноготь. — Если ты перестанешь его звать…

— То он будет ходить без меня, — иронично закончил Ольшанский. — Знаешь, почему он это делает? Не знаешь, конечно же… Чтобы иметь возможность любоваться красивыми телами полураздетых девиц. Нет, он не изменяет тебе, но любуется. Это нормально, когда мужчина любит глазами. А ты своё хорошенькое тельце прячешь под бесформенными шмотками. А ведь такая симпатичная мордашка…

«Дима не такой…» — хотела ответить, но представила, как жалко прозвучит эта фраза и сказала другое.

— Когда-нибудь… я вырву тебе язык, Ольшанский. И прибью его к доске объявлений в административном корпусе.

В трубке раздался глухой смех.

— Вот поэтому я выбрал тебя.

— Идиот…

— Ладно… Если тебе так будет спокойнее, обещаю не звать Димона ни в один клуб. Вредина…

— Наверное ты прав… — вздохнула в ответ, думая о своём.

— В чём прав? — удивился Ольшанский. — Нет, я всегда прав, но слышать это от тебя… температура?

Цокнула языком и усмехнулась.

— Забей. Будем считать, что таким образом я отблагодарю тебя за помощь Диме.

— Так-то, девочка, лучше, — словно сытый, довольный котяра, протянул этот гад.

— Ещё раз назовёшь меня девочкой…

— В субботу заеду за тобой. Будь готова к пяти, — выпалил он и отключился.

Убила бы!.. в субботу у меня тренировка, придётся собираться впопыхах, а я даже не спросила во что мне одеться?

И несмотря на то, что я должна не понравиться его отцу, подарок, наверное, нужно… нельзя же в гости с пустыми руками. Или можно?.. как-то мне совесть не позволяет…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 4


Все старания зря…

Из-за травмы тренер отпустила меня пораньше с тренировки.

— Береги колено, — велела она и свистнула в свисток, чтобы другие продолжали.

— Спасибо, — искренне поблагодарила и поспешила в раздевалку.

Нога практически перестала болеть, но Светлана Юрьевна права, чем меньше я её нагружаю, тем лучше.

Немцова сегодня вела себя тихо, и я очень надеюсь, что она не выкинет что-нибудь перед отборочными.

Дима ждал на выходе из спорткомплекса. Прижал меня к себе и поцеловал в щёку.

— А ты чего? — удивилась я.

— Ну… у тебя телефон разрядился, а я хотел предупредить, что мне нужно съездить в торговый центр, — взлохматив волосы, пояснил он. — Не против? Ты же едешь сегодня на ужин с Ольшанским…

— И чья это вина? — спросила скептически. — Ладно, поезжай, мне ещё нужно собраться.

Дима чмокнул меня в висок и проводил на остановку.

«А зачем ему в ТРЦ?» — подумала запоздало.

Зайдя в квартиру, неприязненно поморщилась.

«Поверить не могу, что он снова курил в кухне, пока меня не было…»

Быстро сняла обувь и прошла, чтобы распахнуть окно и впустить свежий воздух. А как сняла верхнюю одежду, сразу начала убираться. Не люблю пыль. И грязную посуду, которая стоит в раковине…

Заглянула в холодильник и поняла, что на ужин ничего нет. И приготовить не из чего. Пусто.

Устало потёрла переносицу и пошла собираться. Ладно, попрошу Ольшанского после ужина закинуть меня в магазин. Не надорвётся.

К пяти я была полностью готова. Чёрное платье, как мне казалось, не выглядит вульгарно, но и не слишком официально. Капроновые колготки, чёрные классические туфли… на всякий случай накинула на плечи кардиган, мельком глянула на себя в зеркало, поправила распущенные волосы, вязла сумку, пакет с подарком и вышла.

Ольшанский подъехал к парадной через минуту, не дав мне замёрзнуть. Всё-таки, несмотря на довольно тёплую весну, ветер ещё холодный.

Мажор выскочил из машины, задвигая на лоб очки и обречённо застонал.

— Меньшикова… что на тебе надето?! — кажется, он ни на шутку зол.

— Ты идиот? Не видишь?! — раздражаясь, воскликнула в ответ.

Ольшанский вцепился в свои волосы и глухо зарычал.

— Откуда у тебя вообще платье и туфли? Замуж за меня захотела, дура?

— За языком следи, — процедила в ответ, грозя пальцем. — Я всегда так одеваюсь, если случай того требует. И поверь, засранец… это не единственное моё платье. Сам катись к своему отцу! — ударила его сумкой и поспешила обратно к дверям парадной.

— Ладно, стой, — Ольшанский ухватил меня за руку. — Я сам не предупредил, но и не думал, что у тебя есть платья. Моя вина, признаю, — примирительно поднял руки, пробежавшись по моей фигуре беглым взглядом. — А теперь иди и переоденься. Иначе всё это не имеет смысла. И смой косметику…

Вскинула средний палец и отправилась обратно домой. Придурок… знала бы, не тратила время…


Плюнуть и пойти в бутсах и футбольной форме? Пусть катится к чёрту, оденусь как обычно. Тёмно-синие джинсы, которые, как ни посмотри, а ноги обтягивали, и белый худи с рисунком Сильвестра и Твитти. Переложила вещи из сумки в рюкзак, взяла многострадальный подарок и вышла.

Ольшанский курил возле парадной, засунув одну руку в карман, и смотрел на детскую площадку.

— Так лучше, господин упрямая задница? — остановилась рядом, качнувшись на пятках. — Ты вообще счастлив должен быть, что я согласилась, а не условия выдвигать.

— Я счастлив, — выкинул окурок в урну и достал из кармана спрей-освежитель для рта. Вот ведь мажор!.. пару раз брызнул в рот и протянул мне.

— От меня не пахнет, — фальшиво улыбнулась и направилась к машине. Ненавижу эти шикарные дорогущие вещи, опять буду чувствовать себя неуютно.

Ольшанский догнал и распахнул для меня дверь, галантно поклонившись.

— Тебе это не поможет, — заметила флегматично и села в салон, пахнущий кожей и ненавязчивым ароматизатором.

Провела ладонью по бежевой панели приборов и удивлённо вскинула бровь. Ни пылинки. Кажется, мажор хорошо ухаживает за своей тачкой.

— Раз в неделю отвожу её в автосалон на чистку салона и мойку, — пояснил он, садясь за руль. — Впечатлена?

— Не особо, — буркнула, отворачиваясь к окну. — Богатенький сынок…

— Зависть плохое чувство, — цокнул языком и завёл двигатель.

Машина издала приятный урчащий звук и плавно тронулась с места.

— Можешь поспать пока, — предложил мажор, мельком взглянув на меня. — Устала, наверное, после тренировки…

— Что-то ты слишком добренький, — насторожилась я, откидывая спинку кресла. — Лучше скажи сразу, что задумал.

Ольшанский хмыкнул.

— Ты ко мне предвзята. Как колено?