Марьяна Сурикова - Мотылек

   Граф обладал удивительным умением становиться центром любого общества, стоило ему только захотеть. Люди тянулись к нему и никто не замечал даже того, что сейчас Джаральд находился не в лучшей форме. Его лёгкую хромоту абсолютно игнорировали. В глазах дам он не потерял и толики своей привлекательности, а для мужчин по-прежнему казался опасным соперником. Джаральд мог быть удивительно обаятельным, и только меня касалась его холодность. Она проскальзывала в его глазах, жестах, движениях, незаметная для остальных, но так явственно ощущаемая мною.

   Я убрала ладони с валуна, на который хотела забраться, и поспешила вперёд. Повернув за угол, налетела прямиком на объект моих грёз, который успел ухватить меня за локоть.

   — Ой!

   Джаральд удержал, а я подняла голову, задаваясь вопросом, вернулся ли он назад исключительно ради отбившейся от оживлённой компании жены или по иной причине?

   — Драгоценная моя, я уж решил, что ты провалилась в какой-нибудь из здешних подземных ходов.

   — Все в порядке, — заверила супруга, и граф выпустил мою руку, — просто пожелала подняться на башню, но заметила, что все ушли. Как тебе удалось ускользнуть?

   — О, я рассказал, что чуть подальше отсюда сохранился вход в винные погреба. Теперь все заняты их поисками.

   — Да? — мне тоже стало любопытно, — а они сохранились?

   Сделала несколько шагов вперёд, а Джаральд вдруг поймал за плечи.

   — Понятия не имею.

   Когда я замерла и снова подняла к нему лицо, он сказал:

   — Если хочешь на башню, то поднимемся вместе.

   Я бросила взгляд на теряющиеся среди кустов ступеньки и кивнула. Подняться наверх с ним было намного увлекательнее. Граф помог забраться на первый валун, и я уже приготовилась перебираться с одного на другой, как Джаральд вдруг поднял меня на руки и понёс, шагая по камням. Он был гораздо выше и соответственно делал более широкие шаги, и ему не нужно было перескакивать с одного валуна на другой, как пришлось бы мне. Вот только нести меня с больной ногой вряд ли было удобно, но протестов граф не слушал.

   Муж опустил у подножия ступенек и, крепко взяв за руку, повёл за собой. Несмотря на кажущуюся хрупкость древнего строения, я чувствовала себя удивительно спокойно и защищенно рядом с графом. Мы поднялись до самой верхней площадки. Стена здесь сохранилась лишь частично. С одной стороны она была совсем низкой и едва доходила мне до пояса, а вот с другой — выше моего роста. В этой части находился высокий проём, открывающий вид на прелестные окрестности. Встав на самом краю, можно было увидеть лес, горы и большие камни у подножия башни. Наших спутников отсюда не было заметно, поскольку они ушли в сторону, закрытую стеной.

   Я подошла к проёму и посмотрела вниз, а граф неслышно приблизился сзади. Я ощутила его прямо за своей спиной, но Джаральд не делал попытки прикоснуться.

   — В этой башне держали особенного заключённого.

   — Здесь?

   — Да. На этом самом месте. Видишь цепи в стене?

   Я подняла голову и заметила два ржавых кольца, вросших в каменную кладку. На них болтались толстые цепи, а на их концах висели массивные железные браслеты.

   — Кандалы сохранились до сих пор! — я приподнялась на цыпочки, опираясь на стену, чтобы ненароком не выпасть через открытый проём, и коснулась широкого браслета пальцами. — Кто был этот человек?

   — По легенде, он приходился хозяину замка сводным братом и влюбился в жену своего родственника. Говорят, тот оказался ужасно недоволен, обнаружив измену. Жену он отравил, а с братом обошёлся ещё суровее. Приковал его вот здесь, на самом краю этого открытого проёма, чтобы тот погибал медленно и мучительно.

   — Это ужасно!

   — Все самые страшные преступления в мире совершались во имя любви, — ладони Джаральда скользнули по моим рукам, сжали и подняли запястья.

   — Что ты делаешь?

   Он вытянул меня вверх, заставляя встать на цыпочки и продел сперва одну, а потом вторую руку в широкие кольца.

   — Держись за цепи, иначе упадёшь.

   — Джаральд! — он отпустил мои руки, и пришлось ухватиться за цепи и буквально повиснуть на них. Я касалась пола только кончиками ног.

   — Давай поиграем, Рози? — шепнул Джаральд, — я знаю одну игру, называется «Удержись на краю».

   — Джаральд. Нет!

   — Почему? — он запустил руки мне под юбку и уже оглаживал нежными движениями бедра, точно зная, куда прикоснуться, чтобы тело начало стонать в предвкушении.

   — Боюсь!

   — Но я ведь с тобой.

   Словно в подтверждение своих слов он привлёк меня ближе, и я сглотнула от страха и колючего возбуждения, пробежавшего хмельным напитком по венам, прошептала совсем тихо:

   — Если кто-то повернёт назад, то непременно нас заметит.

   — Только если догадается поднять голову, а поэтому ты должна вести себя очень тихо, родная, иначе окажемся в весьма пикантной ситуации.

   — Ой! — я громко охнула, когда он раздвинул края узких панталон и стал медленно входить в меня.

   Опытный искуситель, для которого все запреты являлись лишь пустым звуком, всегда умело играл на моих потаённых желаниях, воплощая в реальность самые безумные фантазии. Не знаю, как он умел меня так чувствовать. Как бы ни пыталась воспротивиться, но тело уже само выгнулось навстречу, с радостью принимая его проникновение.

   Он всегда поступал подобным образом, с самого начала. Вытаскивал наружу глубоко-скрытые чувства, постепенно избавляя меня от страхов: от боязни собственных желаний и опасения совершить недопустимое, от трепета перед телесными наказаниями и испуга стать слишком уязвимой. И только одна тревога до сих пор жила внутри, подавляя частично мою волю — страх лишиться репутации в глазах общества, быть навсегда отвергнутой светом. Именно по этой причине я сейчас сопротивлялась, понимая, что гости ушли не так далеко. Но Джаральд не слушал, как всегда, или же, напротив, слушал слишком внимательно, видя то, что я так старательно скрывала.

   Он резко толкнулся в меня первый раз, а я вскрикнула и вцепилась сильнее в цепи, качнувшись вперёд и почти повиснув над обрывом. Сердце ухнуло в пятки, дыхание перехватило, когда посмотрела вниз. Его руки держали за бедра и только эта надёжная хватка да старые, но крепкие кандалы мешали сорваться с башни.

   — Боже мой! — в крови закружил ураган, смесь совершенно невероятных и несочетаемых эмоций. Сжала пальцы крепче, закрыла глаза, чтобы не видеть, сомкнула губы, чтобы не стонать, в который раз спрашивая Господа, почему он дал Джаральду такую власть надо мной.

   Мужская рука обвилась вокруг талии, прижимая меня теснее, я опустила голову и держалась из последних сил, боясь, что если потеряю контроль над собой, он не удержит. Казалось, будто с каждым движением Джаральд подталкивает меня ближе к краю, пока мгновение не замерло. Я распахнула ресницы и запрокинула лицо. И померещилось на миг, что ярко-синее небо все ближе, и то ли я падаю в него, то ли оно падает на меня. И крик вырвался, прилип к разжавшимся губам и повис в неподвижном воздухе.

   — Джаральд!

   Сжала цепи так сильно, что могла бы раскрошить их в своих ладонях. Слезы выступили на глазах, и блаженство качнуло туго-свёрнутую пружину, выпуская на волю внутреннее напряжение. Я повисла на старых кандалах, и пальцы разжались, скользя по ржавым звеньям, тонкие запястья проскочили через широкие кольца, а Джаральд резко рванул меня назад. Я упала спиной на него, и мы вместе растянулись на полу, путаясь, спотыкаясь в сбившемся бурном дыхании.

   — Боже, — прижала ладони к лицу, дрожа и не имея сил подняться на ноги.

   — Как ужасно, нас почти заметили! — раздался возле уха голос графа. Он резко вернул меня в реальность древней башни и к шуму отдалённых голосов. Торопливо скатилась с мужа на каменный пол и поспешила привести себя в порядок. На эти минуты абсолютно позабыла о том, что мы здесь не одни. Вдруг и правда кто-то увидел? Сердце замерло на миг от такого предположения. Я обернулась к проёму, подошла к краю и осторожно выглянула наружу, но внизу никого не оказалось. Граф сказал так нарочно. Перевела дух от облегчения, повернула голову и обнаружила, что Джаральд решительно спускается по ступенькам. Руки на этот раз он мне не предложил.

   В камине догорали дрова, а я сидела, склонившись, над письмом к Люсинде. Спрашивала подругу о её самочувствии, о последних событиях в её жизни. За спиной раздался тихий стук, и в комнату вошла Джейн.

   — Мисс Розалинда.

   Я повернулась к горничной, которая держала в руках красивую пригласительную карточку.

   — Что это, Джейн?

   — Приглашение прислали на приём.

   — Приём?

   — Благотворительный вечер у маркизы Клиффорд. Вы примете?

   — Приглашение только на моё имя?

   — Нет, но господин граф в отъезде, а мисс Хопкинс себя неважно чувствует, я не осмелилась беспокоить.

   — Оставь, Джейн. Полагаю, что его можно принять, ведь это не просто развлекательный вечер, а благотворительность. Танцевать вовсе не обязательно.

   — Как скажете. Вы будете заказывать новое платье?

   Экипаж подъехал к крыльцу, Джаральд вышел первым и помог спуститься мне и пожилой компаньонке. Мы вместе прошли к широкой лестнице освещённого огнями крыльца. За все время с момента гибели Катрин, это было первое крупное мероприятие, в котором мы приняли участие и где ожидалось немало гостей.

   Маркиза посвятила вечер сбору средств на ремонт детского приюта, и очень многие желали засвидетельствовать суровой даме почтение и принять участие в благотворительности. Ведь достаточно было одного слова почтенной пожилой матроны, чтобы тебя за глаза начали называть скупердяем или, того хуже, перестали присылать приглашения. Не зря Катрин в своё время так хотела подружиться с леди Клиффорд. К счастью, Джаральд нисколько не возражал против того, что я ответила на приглашение согласием.