— Эта история не слишком интересна для столь юной и очаровательной девушки, как вы.

   Я осознала, что Юджин продолжает наш разговор, и с трудом сосредоточилась на своём партнёре. Вспомнила, как спросила про поместье Эдингтон-холл, но потом отвлеклась. После последней фразы молодого человека, возникло ощущение, будто эсквайр не желает рассказывать о себе подробности.

   — У вас не так хорошо обстоят дела, как хотелось бы? — мне действительно было интересно услышать о его жизни и понять, какие планы на будущее у них с сестрой. Вероятно, она является единственным прибыльным капиталовложением, способным поправить дела брата. Такую красавицу можно выгодно продать, причём не обязательно какому-нибудь полоумному старику. Возможно, Юджин потому и остался на бал, чтобы познакомить сестру с новыми претендентами.

   Она уже пользовалась бешеным успехом, и я видела, как те, чьи имена уже были занесены в мою бальную книжку, подходили к очаровательной Элене. Девушка нежно улыбалась и сокрушенно качала головой, показывая, что свободных танцев у неё не осталось.

   — К сожалению, это так. От отца по наследству перешла куча долгов, мы вынуждены были продать часть земель, остался лишь дом и прилегающие территории. К счастью, поместье не столь огромно, как этот замок, но и на его содержание требуется немало средств, а нам пришлось уволить большинство слуг.

   Это многое объясняло. Теперь становилось понятно, отчего они путешествуют вдвоём, без лакеев, с одним только кучером.

   — Я заметила, что вы с сестрой не взяли слуг в дорогу.

   — Мой камердинер попросил расчёт, а горничная Элены заболела перед самым отъездом. Времени не было искать ей новую служанку, я полагал, что в доме тётушки мы найдём подходящую кандидатуру.

   — Мне очень жаль, что ваши дела обстоят таким образом.

   — Сейчас для многих настала нелёгкая пора, не стоит меня жалеть. Я не хочу, чтобы на вашем очаровательном личике появлялась печать грусти. Давайте, расскажу лучше одну забавную историю...

   Юджин оставил тему наследства и до конца вальса развлекал остроумными шутками, заставлявшими меня улыбаться.

   До самого ужина все танцы оказались расписаны. Конечно, в этом была не моя заслуга. Правила хорошего тона требовали от приглашённых кавалеров попросить у воспитанницы графа право на танец. Однако со многими мужчинами я общалась с искренним интересом. Они рассказали немало историй не только о самих себе, но и о замке, избегая, впрочем, упоминать в разговоре отчима. Слушать я умела, поэтому не составляло труда выпытывать все новые и новые подробности о том месте, где я сейчас жила, а также обо всех наших соседях.

   За танцами последовал ужин, на котором я сидела между Юджином и одним немолодым мужчиной, представленным как виконт Баррингтон. Джентльмен сразу же занялся тем, чтобы отдать должное каждому кушанью. Спустя какое-то время мне стало любопытно, сколько ещё может вместить в себя желудок господина, притом что перемен блюд было пять, и на каждую приходилось не менее шести кушаний.

   Я делала вид, что внимательно слушаю рассказ Юджина, а сама краем глаза наблюдала, как господин виконт отведал фирменный суп кухарки со сливками и грибами, затем попробовал лосося под соусом из омаров, покончив с ним, положил на тарелку варёного окуня, а дальше перешёл к телятине и бараньим отбивным, не забыв отведать филей оленины, курицу под соусом бешамель, ветчину и запечённую утку.

   Самой мне казалось, будто корсет вот-вот лопнет, хотя я брала только по маленькому кусочку от каждого блюда. Когда же подали взбитые сливки с клубникой, бланманже, вишнёвый и творожный пироги и пудинг с глазурью, стало обидно, что чудесному десерту просто некуда поместиться. Зато удивительный господин виконт совершенно не переживал по данному поводу, кромсая ложечкой сливочное лакомство.

   После ужина леди отправились отдохнуть в гостиную, оставив мужчин отдавать должное крепким напиткам из погребов щедрого хозяина.

   Я немного посидела со всеми, слушая разговоры дам, а потом решила подняться в свою комнату и отдохнуть, прежде чем бал продолжится. Джейн ждала меня, чтобы расшнуровать корсет.

   — Как вам праздник, мисс Розалинда?

   — Чудесный праздник.

   — Вы ни одного танца не пропустили.

   — Верно, — я устроилась на кушетке возле окна, чтобы немного перевести дух и подышать прохладным ночным воздухом. — Я отдохну пока, возвращайся через полчаса, поможешь зашнуровать платье.

   — Хорошо, мисс.

   Джейн ушла, а я скрестила руки на подоконнике, положила на них голову, вглядываясь в темноту ночного сада, слушая шум долетавших сюда голосов, разглядывая силуэты холмов и светившую в небе полную луну.

   Когда горничная вернулась, чтобы помочь мне одеться, я заметила, что Джейн необычно бледна.

   — Что-то случилось? — обратилась к девушке.

   — Ничего страшного, мисс, только я Джона повстречала на ступеньках, он господина Юджина в комнату проводил. Джентльмен хватил лишку, слишком уж у графа вина и коньяки хорошие.

   — Имеешь в виду, что эсквайр не присоединится к танцующим?

   — Точно не сразу после начала бала. Молодым людям свойственно перебрать немного, но меня не это беспокоит, мисс.

   — А что тебя беспокоит?

   — Господин Юджин, как напился, так будто другой человек стал. В целом ведь такой приятный джентльмен, а сейчас, пока Джон его до комнаты провожал, будто подменили его. Бранился на слугу, груб был, потом, до кровати добрался, и пока Джон с него сапоги снимал, не очень красивые вещи про вас говорил.

   — Про меня?

   — Да. Он же за вами ухаживал весь вечер, вот и разговор о вас завёл. Только говорил не как джентльмен, потому что человек воспитанный так о настоящей леди выражаться не будет. Он, мисс, вас лакомым кусочком называл, говорил, что так и хочется отведать, будто с виду вы ничего особенного, а двигаетесь и говорите сладко.

   — Что это значит, Джейн?

   — А то и значит, мисс, что воспитанные джентльмены, даже в подпитии о благородных девушках таких слов не скажут, а потому лучше от него подальше держаться, как бы не сотворил чего непотребного. Попробовать ему вас захотелось, ишь чего! Сперва бы женился, а потом пробовал. Ещё и про фигуру вашу выразился, но я уж повторять не буду. Думаю, что вы мисс, своей чистотой красивы, а вовсе не формами, как этот непотребник заявил.

   — Джейн... — я даже задохнулась на миг от смущения, досады, злости и растерянности. Чистой меня уже нельзя было назвать, если вспомнить мои мечты о графе и то, что я делала по его указке. Однако Юджин об этом знать не мог, а значит все его поведение наводило на подозрения.

   — Думается мне, не настолько они благородные, какими казаться хотят, — озвучила мою мысль горничная.

   — Я попробую с графом поговорить по этому поводу, Джейн. На балу улучу минутку и предупрежу, что следует присмотреться к нашим гостям.

   — Вот и правильно сделаете, мисс.

   Я доверилась словам горничной, поскольку кому, как не слугам, лучше всего известны подробности. Как часто говорил мой отец, любой дворецкий с первого взгляда отличит истинного джентльмена от крестьянина, даже если их обрядить в платья друг друга. Наверняка Джейн не все мне рассказала, умолчала об особо оскорбительных словечках со стороны Юджина. Джентльмен всегда остаётся таковым, даже под воздействием крепкого напитка. Я никогда не слышала, чтобы граф, например, отведав пару бокалов вина, начинал сквернословить, он даже с Катрин вёл себя обходительно. Полагаю, Джаральд мог сказать крепкое словцо, например, если его вывести из себя, но о женщинах он дурно не говорил никогда, даже о служанках.

   За что же мне досталась подобная милость? Я Юджину ничего плохого не сделала, вела себя вежливо, в соответствии с правилами этикета, не делала никаких намёков, почему же он приравнял меня к продажной девке, которую можно обсудить со слугой, не стесняясь в выражениях? Неужели из-за влияния Джаральда я перестаю даже внешне походить на леди? Или у меня на лбу написано, что любой мужчина может взять меня как пожелает и когда пожелает? Страсть к отчиму делала меня слабой в его присутствии, но с другими я всегда вела себя в рамках приличий.

   Когда я спустилась, бал уже продолжался. У меня образовались свободные промежутки времени между танцами, когда я прохаживалась возле окон или же подходила к фортепиано, на котором дамы исполняли небольшие музыкальные композиции. Некоторые джентльмены уединились в игровой комнате, многие из гостей выходили на балкон или же скрывались в графском саду. Джаральд то показывался в зале, то пропадал, и я никак не могла улучить момент, когда он останется один.

   Наконец заметила, как отчим вышел на террасу, и поспешила за ним, но когда оказалась снаружи, опекун уже скрылся из виду. Я встала в тени, осматривая сад, пытаясь определить, в каком направлении он удалился, и в этот миг увидела выскользнувшую на улицу Элену. Она куталась в тёплую накидку и торопливо сбежала по ступенькам, чтобы быстро пройти по дорожке и завернуть налево, скрываясь от моих глаз. Недолго думая, последовала за ангелочком. Стараясь не быть замеченной, ступала за ней в отдалении, и только тихий шорох шагов впереди, позволял определить, куда свернула наша красавица.

   Я шла и шла по тем местам, куда прежде даже не заходила, пока не упёрлась в низкую стену. Здесь была небольшая калитка, но когда я подёргала медную круглую ручку, обнаружила, что дверца заперта. Стала обходить стену по кругу, пока не услышала приглушённые голоса. Неподалёку от меня возле самой стены обнаружилась статуя нимфы, и я решила забраться на пьедестал, чтобы заглянуть по ту сторону.

   Любопытство подстёгивало воображение, я уже напридумывала себе массу ужасных сцен. Представила, как коварная красотка что-нибудь сотворит с Джаральдом, например, воткнёт ничего не подозревающему отчиму нож под рёбра. Сердце колотилось от страха и волнения, прижавшись к стене, я приподнялась на носочки и заглянула поверх.