Марьяна Сурикова - Мотылек

   — Что? — теперь пришел мой черед удивляться.

   — Именно маленькие девочки любят притворяться и скидывать на плечи взрослых вину за собственные поступки.

   — О чём это вы?

   — Ну а как же слова о том, что я тебя заставил, или твои игры с милым другом Александром, или эти забавные попытки убежать от меня и сделать вид, что я злой, нехороший отчим, который заставляет тебя совершать ужасные вещи против твоей воли.

   — Но вы ведь шантажировали...

   — Но тебе понравилось.

   Я покачала головой, отступив от Джаральда на шаг, и уперлась спиной в колонну.

   — Вот видишь, ты еще маленькая девочка, Рози, взрослые женщины не боятся собственных желаний.

   Он так усмехнулся уголками губ, что мне стало ужасно обидно.

   — Я вовсе не маленькая девочка!

   — Правда? — я невольно поежилась, увидев на его лицу эту знакомую хищную улыбку. — Так ты уже взрослая, Рози? Достаточно взрослая, чтобы принимать взрослые подарки?

   Я кивнула, но больше от растерянности, и заметила выражение торжества, мелькнувшее в его глазах.

   — Тогда позволь мне поздравить тебя по-настоящему.

   С этими словами граф подхватил меня за талию и усадил на вершину белой колонны. Я только вскрикнула и вцепилась пальцами в резной барельеф, пытаясь не упасть с покачнувшей опоры.

   — Что вы... — не успела закончить мысль, как граф закрыл мне рот поцелуем. Пришлось крепко-крепко сжать пальцы, потому что голова вдруг закружилась. Как у него каждый раз получалось целовать меня так, что я погружалась в страстный дурман и переставала воспринимать происходящее? Спустя несколько мгновений ощутила, как его рука, успевшая проникнуть под юбку, отвела край панталон и коснулась меня между ног, ласково надавив на жаркую пульсирующую точку. Я что есть силы свела бёдра и вновь покачнулась на дрогнувшей колонне.

   — Тише, Рози, — граф отстранился, шепча в раскрытые губы, — иначе ты упадёшь, а я не успею подхватить. — Он убрал руку, поднёс пальцы ко рту и с удовольствием облизал, с улыбкой поймав мой ошеломлённый взгляд. — Такая сладкая, Рози.

   В следующий миг отчим быстро опустился на колени, поднял пышные юбки, а его руки ловко стянули и отбросили в сторону кружевные панталоны. Я с невероятным трудом сдержала крик, когда в самом чувствительном месте меня коснулись его губы.

   — Остановитесь... — это единственное, что удалось простонать прежде, чем я сошла с ума от ласковых и откровенных прикосновений его горячего языка.

   — Божеее... — я закусила губу и откинула назад голову, пытаясь немного прояснить затуманенный разум, ощущая, что туго-зашнурованный корсет нового платья вот-вот станет причиной моего обморока. Мне не хватало воздуха, мне было ужасно горячо, я пылала и сгорала в огне, а рот Джаральда творил совершенно невообразимые вещи там, где я сама прикасалась всего один раз.

   Он сперва ласково и мягко коснулся языком, расслабленно провёл им сверху вниз, и от головокружительных ощущений я едва не раскрошила сжатый пальцами камень. Джаральд будто вздумал пощекотать меня там, но делал это так чувственно, что тянуло не смеяться, а кричать от удовольствия. Я жутко боялась, что меня кто-нибудь услышит, потому что с каждым движением его губ, стонать хотелось всё громче, а пошевелиться я не могла, каждое покачивание отзывалось дрожью в неустойчивой колонне.

   Граф меж тем и не думал останавливаться, совершая свои нежные и дразнящие прикосновения, медленно, ритмично и с наслаждением, отчего моё возбуждение становилось всё сильнее. Не знала раньше, что мужчины тоже могут ласкать женщин таким образом. Мне казалось, что под кожей нарастает нестерпимый жаркий зуд, а все тело покрывается мурашками. Воздух вокруг казался слишком липким и вязким, им невозможно было дышать.

   — Ааа... — я всё-таки не удержала крик, когда его действия стали более настойчивыми, а медленные движения языка ускорились.

   Теперь граф перешёл к настоящим ласкам, раскрыв пальцами губы и вырисовывая внутри небольшие восьмёрки. Я задрожала, лихорадочно задышала, а Джаральд усилил нажим, а его напряжённый язык уже переместился в самый центр, облизывая чувствительный бугорок с обеих сторон. Граф нежно обхватил его губами, аккуратно покатал вправо-влево, и стал сладко посасывать, а потом совершенно неожиданно скользнул языком в узкую щелку, совсем неглубоко, но я вздрогнула всем телом. Джаральд же вернулся к прежнему способу ласки, с нажимом проводя языком и всё наращивал темп, заставляя меня стонать и ломать ногти о белый твёрдый камень.

   Я хотела попросить его остановиться, мне стало плохо, настолько, что, кажется, готова была сейчас умереть. Страх и острое блаженство накрыли с головой. Что если меня кто-то услышит? Ведь я не могла больше сдерживаться и вырваться тоже не могла, иначе оказалась бы в тот же миг на земле. Истёртые о камень ладони горели, кожу саднило, и хотелось оттолкнуть его голову, прекратить ласки, от которых сердце, казалось, вот-вот остановится. Я судорожно дышала, борясь с безумным головокружением, а Джаральд, будто почувствовав моё состояние, остановился сам.

   — Нет! — не понимаю, как у меня вырвался этот стон, ведь следовало сказать совершенно обратное.

   Граф шепнул в ответ:

   — Попроси меня, Рози.

   Не знаю и объяснить не могу, почему я в тот же миг умоляюще простонала:

   — Не останавливайся, Джаральд, пожалуйста.

   И он вдруг накинулся на меня, лаская теперь так страстно и интенсивно, что это стало последним толчком, и я зажмурилась, потеряв связь со своим телом, взлетая на самую далекую вершину, за пределы зеленого сада. Я расцепила пальцы, не владея больше собой, и прогнулась в пояснице, а колонна накренилась, и, не сумев удержаться, я полетела вниз. Лишь в самый последний миг Джаральд успел подхватить и прижать к себе. Я скользнула вдоль его тела и очутилась у него на коленях, закрыв нас обоих ворохом пышных юбок, а тяжелая колонна рухнула в кусты, ломая тонкие ветви и подминая под себя густую зелень.

   Я дрожала и задыхалась, не в силах успокоиться, а отчим медленно поглаживал по спине, прижав к плечу мою голову.

   — Тише, тише, моя девочка.

   Его губы ласково коснулись шеи, а ладони сжали голые ягодицы, и граф усадил меня повыше так, что я ощутила его напряженную плоть, натянувшую светло-бежевые бриджи. Я трепыхнулась в сильных руках, а Джаральд прижал ещё крепче, не позволяя шевелиться, и прошептал:

   — Не ёрзай, иначе сделаю ещё один, но уже незапланированный подарок.

   Граф оставил в покое мою попку и теперь гладил ножки, скользя пальцами по шёлковым чулкам. Губы коснулись чувствительной кожи за ушком и медленно переместились на шею, а потом в район груди, где Джаральд провёл ими вдоль низкой линии декольте, покрывая лёгкими поцелуями нежные полушария. Эти ласки отвлекали от только что испытанного сумасшествия, помогали медленно восстановить дыхание, а вместе с ним возвращалась способность ясно соображать. Одна фраза, произнесённая графом, насторожила меня.

   — Незапланированный подарок? — я слегка отклонилась, ловя его взгляд. — Вы нарочно подарили мне этот браслет? Предугадали, какой будет реакция?

   Он только улыбнулся.

   — Я с самого начала желал подарить тебе нечто памятное, то, о чём не скоро забудешь. Понравился подарок?

   — Нет!

   Я решительно упёрла ладони ему в грудь, отстраняя от себя, и перекинула одну ногу, вставая на четвереньки, а потом с трудом поднялась, отыскивая взглядом брошенные где-то поблизости панталоны. Пока я снимала повисший на кусте предмет туалета, Джаральд тоже поднялся и наблюдал за мной молча, а на лице его не отражалось абсолютно никаких эмоций.

   — Жаль, Рози, — сказал он наконец, — но если тебе так нравится притворяться, я не буду настаивать.

   Он сделал шаг в сторону выхода, а я не выдержала.

   — Вы не должны были этого делать! Это неправильно! Вы женаты на моей мачехе, но заставляете меня совершать все эти... вещи.

   Джаральд обернулся и издевательски изогнул бровь.

   — Ты забыла, что сама просила меня не останавливаться?

   — Я не владела собой! А вы всегда умеете всё повернуть к собственной выгоде. Нравится издеваться надо мной?

   — Пока я был только излишне нежен с тобой, Рози, и ни к чему не принуждал, как бы ты не пыталась убедить себя в обратном. Если так ценишь свою добродетель, то что ты делала в борделе? И почему вместо принятия наказания за свою ошибку, выбрала удовлетворить мою просьбу? А сейчас не ты ли заявила, что достаточно выросла, чтобы принимать взрослые подарки?

   Я лишь отмахнулась от его слов. Не могла сейчас воспринимать его речи, как бы убедительно они не звучали. Я была в ужасе от себя самой. Ведь еще в прошлое воскресенье я ходила на исповедь и клялась святому отцу, что приложу все силы к борьбе с искушением, а иначе моей бессмертной душе не видать спасения.

   — Этого не должно повториться, это мерзко, грязно, ужасно!

   — Ужасно?

   — Да.

   — Выходит, я каждый раз принуждаю тебя, Рози? Хорошо. Пусть будет так. Давай позабудем о нежности, раз она тебя не устраивает. В скором времени сама сделаешь выбор, и посмотрим, насколько верным он будет в этот раз.

   С этими словами он отвернулся и покинул меня, оставив в груди холодок нехорошего предчувствия.

   Все эти странные и такие противоречивые ощущения, вызванные словами Джаральда и его «подарком», просто раздирали меня. Даже когда я вернулась в свою комнату и попыталась немного отдохнуть перед балом, мне это не удалось, поскольку голова была полна тревожных мыслей. Что он задумал, о каком выборе говорил? Так и не найдя ответа на вопрос, я поднялась с кровати, как только служанка заглянула в спальню.

   — Входи, Джейн, я уже отдохнула.