Барт изменился. На его губах все чаще появлялась улыбка, а в глазах вспыхивал свет.

Худощавое, но крепкое тело Унги дарило ему наслаждение, а ее душа источала покой. Старательная, немногословная, она словно обладала свойством образовывать вокруг себя некий магический круг.

Барт был искренне рад, что у него появился сын; его не раздражал даже ночной плач ребенка. Единственное, что продолжало вызывать огорчение, так это слишком маленький заработок. Унга хотела снова взяться за стирку, но Барт не позволил, сказав, что ей довольно забот о Мелвине.

Однажды в разговоре с Джейком он заметил:

— Хорошая мысль с участком. Больше шестидесяти акров, и всего за десять долларов! — А после задумался и добавил: — Хотя надо будет построить дом, купить инвентарь, скотину и много чего еще! Да в придачу эта война! Кстати, ты собираешься возвращаться?

— Да. Судя по тому, с каким напором янки стремятся к цели, они все-таки возьмут Юг.

— Если ты вернешься, тебе придется вступить в армию, — заметил Барт. — Здесь ты в безопасности, да и золото идет в твои руки.

Джейк покачал головой.

— Находясь так далеко от родных и от Лилы, я чувствую себя очень тревожно.

Оба всерьез задумались о том, чтобы вернуться на родину, и все-таки медлили. Раз в две недели Джейк продолжал приносить и читать вслух газеты. Приятели жадно впитывали новости. Иной раз их грызло нетерпение, и они были готовы сорваться с места, в другой — вновь откладывали отъезд. Между армией Конфедерации и солдатами Союза шли жестокие бои, и можно было случайно угодить в самое пекло.

Однажды Барт показал Джейку довольно крупный самородок, а на вопрос, где он его взял, коротко и уклончиво ответил:

— Нашел.

Разумеется, Джейк знал, что рабочие горнорудной компании стараются утаить часть намываемого ими золотого песка, а случается — им удается спрятать и самородки.

— Как тебе удалось пронести его за ворота?

— Неважно, — ответил Барт, а потом признался: — Вошел в долю с одним охранником. Мне подсказали, к кому обратиться.

Джейк покачал головой. Его одолевали плохие предчувствия.

— Зря ты это сделал! Не стоит так рисковать!

Лицо Барта сделалось напряженным, а взгляд — упрямым.

— Я давно понял, что этот мир создан не для таких, как мы с Унгой! И все-таки я не намерен сдаваться! Я не хочу, чтоб мой сын влачил такое же существование, как я, в темноте и грязи. Когда наберу достаточно золота, отправлюсь в плодородные края и построю там ферму, — сказал он. — А когда Мелвин вырастет, отправлю его учиться.

Прошло два месяца. Во время очередного визита на почту Джейк узнал неутешительные новости. Важнейший источник получения продовольствия — Верхний Юг был опустошен в ходе военных действий, и проблема снабжения армии обострялась с каждым днем. Участились восстания негров в тылу Конфедерации, а их бегство на Север стало массовым явлением.

Всего месяц назад армия Союза стояла в семи милях от Ричмонда, и ее с трудом удалось отбросить назад! Так они дойдут и до Чарльстона; между тем хорошо известно, что озверевшие солдаты делают с женщинами, особенно если среди этих женщин есть бесправные рабыни, которых многие не считают за людей!

Хотя в последнее время Барт приходил домой поздно, Джейк все же решил заглянуть к приятелю. Возможно, тот вернулся пораньше, и ему удастся поделиться с ним новостями.

Джейк постучал, а когда никто не отозвался, толкнул дверь и вошел. Он сразу почувствовал запах, который ему приходилось вдыхать слишком часто и который невозможно спутать ни с чем: густой, сладковатый, металлический запах крови.

На полу лежало два тела. Хватало беглого взгляда, чтобы понять, что люди мертвы. У одного из них не было лица: выстрел вдавил плоть в череп, превратив ее в кровавое месиво. Глаза второго были открыты, а в уголке рта виднелась засохшая красная струйка. Пуля угодила ему в грудь.

Хотя вокруг все было раскидано, Мелвин спокойно спал в колыбели. На стуле сидела Унга. Ее взгляд был внимательным, холодным, тяжелым; она все еще сжимала в руках револьвер. На столе стояла одинокая свеча. Ее слабый дрожащий свет делал эту картину еще более зловещей.

Джейк опустил руки. Он был настолько растерян, что задал нелепый вопрос:

— Почему ты не заперла дверь?

— Она была заперта. Они сорвали щеколду.

— Кто эти люди?

— Не знаю. Они ворвались ко мне и сказали, что Барт утаил золото и должен его сдать. Я ответила, что здесь нет золота. Тогда они принялись искать, все перевернули, но ничего не нашли. Один схватил меня за ворот платья и сказал, что если я не признаюсь, он вытрясет из меня душу, а другой подошел к Мелвину и заявил, что знает способ получше: взять ребенка за ножку и немного подержать в воздухе. Когда он попытался вынуть моего сына из колыбели, я выхватила кольт, который Барт оставил мне на случай защиты, и застрелила обоих мужчин.

— Когда он вернется?

— Наверное, скоро.

Барт пришел через полчаса. Заслышав шаги приятеля, Джейк вышел за дверь и там рассказал ему о том, что случилось.

Губы Барта искривила горькая усмешка, а сквозь кожу цвета жженого сахара проступила бледность.

— Бог не ведет счета нашим несчастьям. Я никогда не думал, что наша встреча и совместная жизнь будет такой короткой, — на удивление спокойно произнес он, и Джейк сразу понял, что приятель мгновенно принял решение. Он окончательно убедился в этом, когда Барт спросил:

— Ты позаботишься об Унге и о нашем сыне? Не оставишь их одних?

— Не оставлю.

— Обещаешь?

— Конечно.

Когда Барт вошел в комнату, он лишь мельком взглянул на трупы, а после приблизился к жене, порывисто обнял ее и крепко прижал к груди.

— Ты будешь делать все, что скажет Джейк. Когда Мелвин подрастет, расскажешь ему обо мне.

Унга не выдержала и сникла. Она была счастлива совсем недолго, и теперь счастье ушло из ее загадочных темных глаз.

Видя и слыша все это, Джейк решился на крайние меры.

— Давайте спрячем тела!

— Нет. Эти люди — охранники с горнорудной. Наверняка кому-то известно, куда они пошли.

— Ты уверен, что они действовали от имени властей?

Барт усмехнулся.

— Кто знает! Может, решили набить свои собственные карманы. Ну да не все ли равно?

Взяв волю в кулак, Джейк предложил:

— Сбежим?

— Нет, — твердо произнес Барт. — Если нас поймают и начнется расследование, пострадаешь и ты, и Унга.

Джейк сам знал, что мосты сожжены. Свидетелей, которые не сочли нужным сообщить о преступлении властям, Комитет бдительности карал не менее сурово, чем самого преступника, в результате чего политика укрывательства в Сан-Франциско сошла на нет.

Когда наступило утро, дабы не быть подвергнутым линчеванию, Барт Хантер добровольно сдался властям, признавшись в хищении золота и взяв на себя вину за убийство. Разбирательство было недолгим: его приговорили к двадцати пяти годам тюремного заключения без права переписки и свиданий.

Джейк и Унга возвращались домой по неприглядным унылым улицам. Недавно прошел ураган, едва не срывавший крыши с домов, и город был завален мусором, а некоторые улицы превратились в сточные канавы. Вплоть до вчерашнего вечера порывы бешеного ветра с дождем метали из стороны в сторону верхушки деревьев и хлопали ставнями ослепших окон.

Плечи индианки были согнуты. Она брела, не разбирая дороги, шлепая по лужам и разбрызгивая грязь. Ее прочная, как черепаший панцирь, выдержка дала трещину. Глядя на нее, Джейк с горечью думал о том, что мир устроен неправильно, все в нем нагромождено кое-как, без порядка и смысла.

Очутившись в комнате, Унга села на кровать и закрыла лицо руками. Черные волосы рассыпались по плечам, а на пальце ярко блеснуло золотое кольцо.

— Я должен кое-что сказать тебе, Унга, — тяжело промолвил Джейк. — Я должен вернуться в Новый Орлеан. Вы с Мелвином поедете со мной.

Когда индианка отняла ладони от лица, ее глаза были сухими.

— Зачем ты берешь нас с собой?

— Потому что меня попросил Барт. Дать ему обещание было все равно, что дать обещание умирающему. Позволь мне не уговаривать тебя. Ты должна продолжать жить дальше.

— Хорошо. Только дай мне еще один день, а лучше — два или три.

— Зачем? — удивился Джейк.

У нее никого не было, да если б и был, она не отличалась сентиментальностью, чтобы устраивать долгие прощания.

— Мне необходимо избавиться от ребенка. Дело в том, что я снова беременна.

Джейк замер. В его голове пронеслось множество противоречивых мыслей.

— Думаю, теперь Барт не одобрил бы этого, — осторожно произнес он.

— Он не знает. И никогда не узнает. А двоих детей мне ни за что не поднять.

Разумеется, она была права, и все-таки Джейк спросил:

— Почему после того, как Барт так скверно обошелся с тобой, ты все же решила родить Мелвина?

— Мне захотелось иметь что-то свое.

Джейк стиснул пальцы. То же самое говорил Барт. Иметь что-то свое от плоти и крови. Не быть одному.

Он вновь произнес то, что не собирался произносить:

— Оставь ребенка. Мне кажется, так будет правильнее. Я отвезу тебя в Новый Орлеан к своим родителям и попрошу мою мать позаботиться о тебе, пока ты не родишь. А потом ты найдешь работу.

Она покачала опущенной головой.

— Никто ни для кого ничего не делает просто так.

— Но ведь ты делала — для Барта.

Когда индианка подняла на него взгляд, Джейк впервые увидел в ее глазах слезы.

Им с Унгой не удалось подняться ни на одно судно: из-за блокады южных портов и жестоких военных действий на море пассажирское сообщение было крайне затруднено, и правительство штата настойчиво советовало калифорнийцам подождать с отплытием хотя бы несколько месяцев.