— Только чую, что в отличие от сериала, мы хрена с два найдем ублюдка. — сообщил Кристиан. — В Никином дворе нет камер наблюдений. А если даже решить найти свидетелей, то как мы будем искать чела? По описанию: две руки, две ноги и тыква с волосами?

Звонок в домофон прервал мозговую атаку.

— Ты кого‑то ждешь? — спросила Настя.

— Я жду. — откликнулась Эрика. — Просто Ладно звонил три часа назад, он узнал, что произошло с Никой и хотел узнать точные данные. Потом сказал, что приедет, и кое‑что расскажет.

Крис, ворча, отправился открывать дверь. Слышно было как он поздоровался с родственником, затем что‑то негромко проговорил и вполне отчетливо выругался.

— Добрый вечер. — Ладон появился в комнате, словно демон в багряных оттенках. Темно — красные, собранные в гульку волосы, насыщенного вишневого цвета рубашка из плотной шелковистой ткани нежно и мягко облегала подтянутый торс и широкие плечи. Темные брюки и дымчатые очки в красной оправе довершали образ.

— Я хотел подъехать сразу, но переговоры неожиданно затянулись. Китайские партнеры оказались на редкость дотошными.

— Партнеры? — шепотом переспросила Настя у Криса, не в силах сладить с любопытством. Тот так же тихо ответил:

— Этот тип работает профпереводчиком, знает десять языков.

— Сегодня днем я вместе с приятелем просматривал свадебное видео. — негромким голосом проговорил Ладон, прислоняясь спиной к подоконнику. — Он начинающий оператор, и хотел, чтобы я подтвердил, что сьемка получилась. И я кое‑что интересное увидел. Настолько интересное, что сразу позвонил Максу, но он не брал телефон. И никто из вас не брал. Потом ответила Эрика и рассказала о случившемся. Ника в порядке?

— Насколько это возможно в ее положении. — Макс подался вперед. — Что ты хотел сказать?

— Показать. — Ладон достал из кейса флешку. — Давайте посмотрим.

Глава двадцать девятая

Наверное, очень многие хоть раз в жизни мечтали разорвать неприятеля в клочья. Или придумывали ему особенно ужасные пытки, а то и казнь. Вроде как мысленно отрубили головушку противнику и на душе полегчало. Или надели ему по самые плечи ведро с помоями.

И крайне мало тех, кто рискнул от мыслей перейти к действиям, переступить ту незримую грань, где фантазия превращается в реальное преступление.

И немногие из тех, кто переступили грань, получили от этого удовольствие. Совсем одно — желать противнику всяческих бед и в мыслях убивать его особо изощренными способами. И совсем другое — воплотить это в реальность. Увидеть, как от твоих рук умирает или страдает живое существо.

Глеб через силу сделал глоток коньяка и почувствовал подступающую дурноту: то ли от алкоголя, то ли от мыслей. Парень не увлекался спиртным, занимался спортом и даже старался правильно питаться. Но сейчас ему до одури хотелось напиться или, хуже того, покурить травку. Лишь бы на время забыться, перестать прокручивать в голове один и тот же кадр: Ника и ее мотоцикл, кувыркавшиеся по трассе.

Парень обхватил себя за голову и закачался взад — вперед, сидя на полу, на плотном светлом ковре. Несмотря на постепенно усиливающийся алкогольный туман, память не желала сдаваться. Что с Никой? Как сильно она пострадала? Глеб видел как ее на носилках погрузили в машину Скорой помощи, как вместе с ней уехал Максим. Парень попытался подойти ближе к остальной компании, но по их разговору понял, что те и сами толком ничего не знают. Звонить родителям девушки или ее дружкам Глеб, по понятным причинам, не мог.

Да, он хотел унизить или повредить Макса, но не Нику. Глеб с силой потер лицо, словно хотел содрать с него кожу: падающая с байка девушка не желала исчезать из мыслей. Картинка словно разгоралась, становилась ярче и отчетливее. Она жгла Глеба изнутри, причиняя почти физическую боль.

Как просто оказалось испортить мотоцикл. И как сложно оказалось принять тот факт, что он едва не убил человека.

Звонок городского телефона заставил парня вздрогнуть и отвести ладони от лица. Покосившись на звеневший аппарат, Глеб все же подошел к нему и поднял трубку.

— Слушаю. — голос вышел каким‑то тонким и истеричным. — Да, говорите.

Но с той стороны раздавались лишь шорохи и легкое гудение. Затем послышались короткие гудки.

— Идиоты. — проворчал парень, разворачиваясь, чтобы вернуться в полумрак гостиной. Телефон зазвонил вновь. Пришлось Глебу снова снимать трубку, понимая, что могут звонить родителям, в этот выходной день уехавшим на дачу.

Но опять в трубке промолчали, а затем сбросили вызов.

— Идите на… — Глеб выдернул шнур телефона из розетки, решив, что если кому‑то слишком надо будет, то позвонят на мобильник.

И действительно — позвонили буквально через пару минут со скрытого номера. Опять неизвестный молчал, а затем сбрасывал вызов.

— Какого хрена? — беспокойство уже начинало нарастать, неприятно царапая сознание. Мобильник продолжал звонить через каждые три минуты и, в конце концов, парень выключил его.

Теперь зазвонил домофон, своим писком натягивая нервы уже не слишком нетрезвому Глебу. Пару раз послушав и в нем тишину, парень не выдержал: с треском выдрал трубку домофона, отчего она повисла на одном шнуре, и выскочил на балкон.

Во дворе, за исключением стайки воробьев и пары детишек в песочнице, никого не оказалось. Глеб, перегнувшись через перила, внимательно оглядел все ближайшие кусты, но и там ничего не заметил. Возможно, баловались дети, которые вполне могли прятаться под козырьком подъезда.

А, может, его настигло возмездие?

Глеб едва ли не ползком вернулся в гостиную, где без сил упал на диван. Теперь в голову полезли совсем мрачные мысли: а что, если кто‑то как‑то узнал, что байк сломал он? Что если его сейчас хотят запугать или обкладывают, как волка — загонщики?

Или у него уже началась паранойя?

Глеб затряс головой и вскочил, слегка пошатнувшись, на ноги. Может, будь он трезвее и спокойнее, то попытался бы рассуждать логически. Но паника плюс алкоголь сделали свое черное дело: парень действовал исключительно на эмоциях. И сейчас ему казалось, что надо убегать из дома, куда‑нибудь подальше. Чтобы ловушка не захлопнулась.

Схватив с журнального столика ключи и кошелек, Глеб выскочил из квартиры и пешком, на всякий случай, скатился на первый этаж. Здесь остановился и прислушался, затем осторожно открыл входную дверь.

Ничего подозрительного вокруг не было. Вечернее солнце, висевшее на самом горизонте, последними лучами освещало скамейки и детскую площадку. Народа вокруг почти не наблюдалось: все постарались уехать за город, на дачи.

Глеб собирался поскорее добраться до автобусной остановки, но тут до него дошло: можно ведь просто вызвать такси! И без проблем доехать куда угодно. Едва не рассмеявшись от своей глупости, парень присел на скамейку и через Интернет сделал заказ.

Вот тут его и окружили. Высокий плечистый парень с темно — красными волосами, забранными в хвост и шрамом через всю щеку, возник неожиданно, словно свалился с неба. Хотя, в отношении Ладона, это была почти правда, хотя и с небольшой поправкой: парень спрыгнул с крыши одноэтажного заброшенного здания, стоявшего чуть в стороне, за могучим кленом.

— Что, — поинтересовался он у вздрогнувшего Глеба, — нервишки шалят? Решил удрать?

— Ты кто? — Глеб встал, но Ладон вроде несильно толкнул его, и парень снова плюхнулся на скамейку.

— Сидеть, ублюдок. Теперь точно не отвертишься.

Глеб, несмотря на то, что внутри все похолодело от догадки, все же не собирался просто так сдаваться. И вполне мог кинуться в драку, будь Ладон один.

Только вот из‑за угла дома вышли те, при виде которых Глеб понял: его раскрыли. Макс, Родька и Кристиан выглядели отнюдь не самыми добрыми существами на Земле.

— Что? — громыхнул Крис, подходя к скамейке и нависая над Глебом. Тот невольно сглотнул и попытался отползти на самый край. — Удрать решил?

— Охренели? Вам чего?

— Вообще я очень хочу набить тебе морду. — сообщил Макс. — Но меня сдерживает факт, что скоро ты, гнида, получишь гораздо сильнее и по заслугам. Ты сломал байк Ники.

— Чего? — Глеб надеялся, что его удивление звучит правдоподобно. — Обкурился или как?

— Козел! — темперамент Родиона сдерживало только обещание Максу, что он не будет бить бывшего парня Ники. — Ты же чуть ее не угробил.

— Иди в жопу. Ничего я не делал. — тут Глеб ухмыльнулся. — Какие ваши доказательства, что я подпортил чей‑то там байк? Да я даже не знаю, с какой стороны к нему подступиться. Как я мог испортить ручку газа и глушилку?

И он замолчал, едва не захлопнув рот ладонью. В вечернем теплом воздухе отчетливо запахло пониманием того, что все, допрыгался.

— Как забавно. — медленно проговорил Ладон. — Мы ведь не говорили, что причиной аварии стали неполадки с ручкой газа и кнопкой глушилки. Почему‑то мне кажется, что если порыться в истории твоих запросов в Интернете, то мы узнаем много нового.

— Какая же ты мразь. — проговорил Макс тихо. — Ну бросила тебя девушка, что теперь — убивать ее из‑за этого? Тебе легче стало?

— Я не хотел трогать Нику! — закричал Глеб, вскакивая со скамейки. — Я думал, что это твой байк!

Его палец уперся в грудь Максу. Тот отошел в сторону, борясь с желанием ударить гаденыша. Но Ладон сразу предупредил, что не стоит заниматься рукоприкладством, если они хотят сдать Глеба в полицию.

— Тебя случайно заснял оператор на свадьбе. — Макс взял себя в руки. — Там отчетливо видно, как ты откручиваешь что‑то на мотоцикле. Плюс сейчас твои слова записаны на диктофон. Я не думаю, что тебя посадят надолго или что‑то в этом роде, но надеюсь, что этого ты не забудешь никогда. Твое счастье, что Ника не слишком пострадала.