Сергей Жарков - Москва навсегда. О нелюбви и не только

– Ты же не куришь?

– Не курю…

– Что, совсем стрёмно?

– Да не то слово, Петя, – впервые за два месяца не выдержал и признался Крайнов.

Он вышел во двор. В Москве стоял расцвет июня, блистало солнце, сад Эрмитаж, который был в двух шагах от Крайнова, расцветал зеленью и радовался приходу лета. Андрей затянулся, в это время снова зазвонил телефон… «Да что же такое…» Но он достал трубку, звонила хедхантерша, почему-то ее он рад был слышать всегда, даже сейчас…

– Алё, Ира, слушаю.

– Ну что, Андрей, ты мне должен 50 баксов! Я нашла тебе нормального москорра.

– Ты думаешь? Или ты знаешь? – нашелся пошутить Крайнов.

– Я знаю! 33 года, журналистский стаж 12 лет, сама из Краснодара, только переехала в Москву!

– Откуда она, с тиви да?

– Нет, 12 лет в ежедневном издании, газетная журналистка, новостница! То, что тебе нужно!

– Слушай, ну хоть ты мне что-то хорошее сказала, я теперь буду знать, к кому мне обращаться, когда все плохо!

– Ну а то, Андрей! Завтра она будет у тебя. Зовут Катя Одинцова.

У нее были глубокие, кедрового цвета глаза, чуть смущенный теплый взгляд, скуластое симпатичное лицо со вздернутым аккуратным носиком, соломенного цвета в рыжину волосы, собранные в хвостик; она была высокого роста; у нее были маленькие ладони, длинные пальчики, которыми она, ожидая Крайнова, перебирала по ремешку женской кожаной сумки, и незаметные угловатые движения женщины, стесняющейся своей красоты или не любящей пользоваться ею, решившей для себя, что только ее внутренняя красота является истинной. Она стояла у пункта охраны на проходной и смущенно смотрела на идущего навстречу Крайнова, всем своим видом как бы говоря: ну вот, сейчас я отнимаю ваше время на себя.

На лифте они поднялись на третий этаж. Проходя по коридору в свой кабинет, Крайнов кивнул в сторону двери редакции, сказав, что там работают москорры и редакторы. Крайнов рассказал об издании, о задачах, которые стоят перед московскими журналистами, условиях; потом попросил Одинцову рассказать о своем опыте работы. Неожиданно для своей, как казалось Крайнову северорусской внешности, она заговорила очень быстро, как говорят обычно южане, но на совершенно правильно русском, без южного акцента, языке. Крайнов сначала даже не улавливал смысла некоторых слов, которые она произносила, и внутренне засмеялся ее быстрой речи, казалось не свойственной красивой женщине, не выдержав, заулыбался ей.

– А что с жильем? – уже поняв для себя, что она подходит РВПС.РУ и не зная, что еще спросить, поинтересовался он. – Ведь вы недавно приехали в Москву? Вряд ли сможете сразу много заработать, чтобы вам хватило оплачивать квартиру в Москве.

– Мы снимаем двухкомнатную квартиру с подругой, а в Краснодаре я свою квартиру сдала. А вы и не беспокойтесь! У меня все в порядке с жильем! – снова очень быстро сказала она, прямо посмотрев Крайнову в глаза.

– Что же, Екатерина, давайте пробовать. Работа в электронном СМИ отличается от работы в газете, но газетные журналисты, как показывает опыт, быстро с нами срабатываются. Если есть возможность, выходите на работу уже завтра. Пропуск мы сделаем, редакцию я показал, рабочее место будет готово.

Проводив Одинцову, Крайнов открыл электронную почту и неожиданно нашел там письмо от Лёни Фролина. Тот писал, что отказывается от услуг адвоката, выходит из забастовки и хотел бы обсудить с редакцией условия своего возращения на работу и дальнейшего сотрудничества. «Вот ты и сдулся, Лёня», – подумал про себя Крайнов. Зная жесткость Литвинова, который готов был простить все, даже забастовку, но только не суд людям, которым он дал работу, он понимал, что Фролин уже не вернется. Да и сам Крайнов, вспоминая два месяца войны с журналистами, а более всего историю с больницей, как-то с гадливостью прочел это письмо, где бравый Фролин выгораживал себя и уже запанибратски обращался к Крайнову. Крайнов не был злопамятен, но осадок от той истории было никуда ни деть: «Нет, Лёня, тебе назад дороги нет», – подумал он про себя, пересылая Литвинову мейл Фролина с предложением не брать егр обратно. И, как часто бывало с Литвиновым, получил от него неожиданный ответ: не отказывать Фролину, договариваться об условиях и тянуть время.

За перепиской с Литвиновым и чатом с Ильюшиным, появившимся на работе, время незаметно добежало до обеда. Он вышел из офиса на полуденное июньское солнце, появилось неожиданно сильное чувство голода. Крайнов вдруг вспомнил утреннее собеседование. «Какая красивая и интересная женщина…» С этой неожиданной мыслью он дождался ланча в ближайшем кафетерии, и, поглощая салат и суп, вспомнил, что сегодня пятница и он один, без Багровской, едет на день рождения к Денису Столярову, которому сегодня исполнилось 34 года.

Юля отказалась, она не могла прийти в себя после неудачной беременности и, взяв двухнедельный отпуск у американцев, уехала в Переделкино, на дачу к маме, а Крайнов начал готовиться к суду. Но на предстоящие выходные он собрался к Денису, за город, под Подольск, Столяров с размахом, сняв на трое суток трехэтажный особняк с бассейном во дворе, баней и джакузи, десятком комнат и спален, дискотекой, гостевым домиком-шале и двухуровневым гаражом, готовился праздновать свой день рождения.

Вечером, по пути к Столярову Крайнов на своем «Фольксвагене Гольф» заехал в Переделкино к Юле и теще, привез им продуктов на неделю.

Юля сильно похудела. Она успокоилась, но, как сказала Юлина мама, совсем ничего не ела.

– Андрей, может быть, ты хоть как-то повлияешь на нее? Разве так можно?

Андрей подумал, что на нее может, наверное, повлиять только ее отец, но он последние полгода находился где-то на другом конце света, то ли в Новой Зеландии, то ли Австралии, и искать и объяснять ему что-то сейчас было бессмысленно.

– Ну что, ты настроился сегодня напиться? – вместо ответа, на его вопрос о самочувствии спросила Багровская.

– Ты же знаешь, что я не напиваюсь, Юль…

– А зря, лучше бы напивался! – ответила Багровская.

– Ну, это всегда успеется, – попробовал отшутиться Андрей. – Ты скажи, может быть, ты все же поедешь со мной? Немного развеешься. Здесь у вас, конечно, хорошо, – Крайнов кивнул в сторону липового перелеска. – Соловьи по ночам поют, но там люди, дискотека. Столяров решил закатить пир на пол-Москвы, ожидается чуть ли не сама Аллегровская.

– Не хочу! А ты поезжай, – ответила она. – Переспи там с какой-нибудь молодой девкой, со мной теперь тебе не скоро светит…

Больше часа Крайнов простоял в пробке на Калужском шоссе и добрался до снятого Столяровым особняка уже после девяти вечера, когда день рождения был в самом разгаре. Возле кичевого особняка стояло больше десятка машин, среди «Пежо», «Ниссанов» и «Тойот» выделялась красного металлика новенькая люксовая «Ауди ТТ». «Хорошая машинка, видимо, какая-то юная звезда пожаловала к Денису», – подумал Крайнов, припарковав свою машину и заходя во двор кирпичного особняка.

Во дворе было уже полно людей совершенно разных лиц и профессий – музыкантов более всего, но и менеджеров, фотографов, журналистов из гламурных журналов, юных и красивых девочек. Все были в великолепном настроении, погода способствовала – вечернее июньское солнце, совсем легкий ветерок разгонял дневную жару, со стороны шале веял мангальный дым, там колдовали наемные азиаты, готовя шашлык и прочие мясные вкусности. Столярова с бутылкой «Будвайзера» Андрей нашел рядом с мангальной. Они поздоровались, перекинулись несколькими фразами, Денис светился от радости, что организовал большое, великолепное пати, он познакомил Крайнова со своей новой пассией.

– С-с-снежана, – чуть заикаясь, представил Столяров юную, среднего роста, похожую на гимнастку, с плавными движениями особу лет двадцати. У нее было очень красивое лицо, большие с поволокой серо-зеленые глаза, русые волосы, медленная, плавная, чуть жеманная речь. Посмотрев на Крайнова снизу кошачьим взглядом, девушка удалилась в сторону стайки таких же юных московских красавиц, прихватив с собой бокал белого вина.

– Приветствую, Андрей! – поздоровался с Крайновым невысокого роста пухлый мужчина неопределенного возраста. Крайнов вспомнил, что видел его раньше на одном из столяровских сейшнов, это был звукорежиссер, работавший со Столяровым на студии, тезка Крайнова.

– Пройдемся по вискарику?!

– Да, конечно, – ответил Крайнов. Они как-то вместе стали с ним держаться.

– А почему тебя называют Ипатом? – спросил Крайнов своего тезку, когда того в очередной раз так окликнул один из музыкантов.

– Да фамилия Ипатов, вот и кличка Ипат, да и ты меня так называй, мне привычней! Отличное пати собрал Дэн! Сама Аллегровская заезжала его поздравить! Вот это я понимаю дело!

– Долго она была?

– С полчаса, выпила пару рюмок водки, поздравила Дениса, сказала, что он ее лучший аранжировщик, и один из лучших в стране, и уехала!

– И что, она выпила водки? – переспросил Крайнов.

– Да ты что, Ирина Александровна – русская певица, и такую хрень, – Ипат кивнул на виски. – Или такую, – кивнув на белое вино, которое разбирали молодые девочки. – Не признает, пьет только водку!

– Понятно, – ответил Крайнов.

– А ты думал, десять лет в ансамбле Советской Армии даром не проходят! – мажорным голосом добавил Ипат.

Они сидели за одним из трех столов, накрытых на большой террасе. Произносились тосты, алкоголь лился рекой, Денис был нарасхват, народ все прибывал. Крайнов успел познакомиться с двумя взрослыми женщинами, сидевшими рядом, поговорили о том, кто и откуда приехал. Подошел Денис.

Женщины заулыбались. Они занимались бизнесом, у них был магазин дорогой одежды, половина сегодняшней столяровской тусовки считала за честь купить какую-то вещь в их магазине. Они о чем-то говорили с Андреем, обменялись зачем-то телефонами, потом одна из них, с прической а-ля Лайма Вайкуле, улыбаясь Крайнову и глядя на него долгим взглядом, предложила ему приехать в наступающие выходные в ее магазин подобрать одежду. Крайнов зачем-то согласился, обещав перезвонить в субботу. Потом началась дискотека, магаданские женщины, сославшись на занятость, уехали.