Марьяна Романова - Московский бестиарий. Болтовня брюнетки

А следующим утром случилось непоправимое. Наташа уже подходила к офису агентства, когда вдруг возле нее резко затормозил джип с тонированными стеклами. Стекло плавно отъехало вниз, и она увидела три ухмыляющиеся физиономии вида самого что ни на есть бандитского.

– Красавица, как проехать на Тверской бульвар? – для проформы спросил один.

Она ускорила шаг. Не будут же они приставать к ней среди бела дня, когда на улице полно народу?! Она ошиблась. Люди бросились врассыпную, стыдливо пряча глаза, когда один из шкафоподобных типов выбрался из машины. В руке его был армейский складной нож.

– Пикнешь, морду порежу, – тихо предупредил он, – а ну садись в машину.

– Пожалуйста, – со слезой в голосе прошептала Наташа, – я сейчас не могу…

Ее грубо схватили за локоть, затянули в машину. Джип, взвизгнув, резко сорвался с места.

Она беззвучно молилась, предполагая самое худшее – завезут, изнасилуют, убьют… сейчас такое время, если у тебя есть деньги, тебе позволено все.

На деле же ничего особенно страшного не произошло. Машина затормозила в каком-то пустынном дворе, громила, сидящий рядом с Наташей, достал откуда-то литровую бутыль водки.

– Сама выпьешь или вливать придется? – сверкнул золотым зубом он.

– Не надо… – только и смогла выдавить она, полуживая от страха.

– Руки ей подержите, – скомандовал золотозубый.

Ей выкрутили руки, чьи-то пахнущие бензином и куревом сильные пальцы зажали ей нос. Наташа судорожно хватала воздух, но как только она открывала рот, туда лилась щедрая водочная струя.

– Больше лей, больше, – смеялся «шкаф», – не видишь, девушку жажда мучает.

Наташа отхаркивалась, отплевывалась, кашляла. Но теплая водка обжигательным водопадом атаковала ее желудок. А ведь она так торопилась в агентство, что и позавтракать не успела. В какой-то момент ее вывернуло наизнанку, прямо себе на колени. Почему-то бандитам это понравилось, они дружно загоготали, дали ей немного продышаться и продолжили экзекуцию. Наташе уже было все равно. Мысли путались, как вязание в неумелых руках, перед глазами плясали разноцветные точки. В какой-то момент она поняла, что машина больше не стоит во дворе. В боковых окнах трусцой бежали дома и проспекты, и от этой мозаики у нее кружилась голова. «Куда они меня везут?… Зачем?… А не все ли равно…»

А привезли ее в агентство. Перед подъездом облили лицо ледяной водой, угостили парочкой отрезвляющих пощечин. Вывели из машины и толкнули внутрь.

Потом Наташа думала: «Как хорошо, что я была пьяна и в полной мере не осознавала, что происходит». А тогда она на слабеющих ногах добралась до кожаного дивана и рухнула как подкошенная, опрокинув при этом стеллаж. К ней бросились все – и президент агентства, и его встревоженные секретарши, и девчонки, и удивленные американцы… Все они видели Наташу пьяной, взлохмаченной, в грязных заблеванных джинсах… Первым опомнился президент.

– Где ты была? – жестко спросил он. – Что все это значит?

– Я не знаю… – пробормотала Наташа, – так получилось…

В Нью-Йорк вместо нее поехала шестнадцатилетняя начинающая модель Мила Скворцова. Вернулась она спустя год, похорошевшая, богатая и в меру знаменитая. В ее резервах были журнальные обложки, многочисленные рекламные сессии и личные знакомства с голливудскими звездами.

А Наташа пыталась рассказать правду президенту агентства, но тот даже слушать ее не стал. «Скажи спасибо, что я не выгнал тебя из агентства за такое и готов дать тебе еще один шанс». «Спасибо» она сказала, но что толку-то? С тех пор на важные кастинги ее никогда не приглашали.

Наташа и Маша заказывают крепкий кофе ристретто, просят счет. Маша смотрит на часы и щебечет, что ей пора к массажистке.

– На твоем месте я бы тоже сходила, – с серьезным лицом советует она. – Видела тебя на показе белья, у тебя же целлюлит.

– Нет у меня никакого целлюлита, – мрачно говорит Наташа. Неуместное воспоминание сделало свое – настроение у нее испортилось. Ей хочется сказать что-нибудь грубое и обидное, но она сдерживается. Если она выйдет из себя, то Маша почувствует себя победительницей, а этого допустить нельзя. Еще неизвестно, кто в итоге выиграет.

Наташа молчит.

Ничего, зато за пазухой у нее есть не просто камень, а булыжник, валун. Убийственный аргумент. Ведь это она, Наташа, тогда на конкурсе пробралась в гримерную, и в сумочке ее была коробка с заранее заготовленным стеклом. Осуществить задуманное было совсем несложно. Стодолларовая бумажка перекочевала из кошелька Наташиного кавалера в потную ладошку охранника казино. Минутное дело – и карьера подруги оказалась под угрозой. «Маша сама виновата, – думала тогда она, – не будь она такой самодовольной сукой, я бы так не поступила. Но она же вечно подчеркивает, что лучше других, а это раздражает…»

Наташа хмурится, залпом пьет кофе.

Маша, кажется, понимает, что перегнула палку, и примирительно улыбается. И даже говорит что-то о том, как идет Наташе ее новая помада.

– Сходи на кастинг в «Космополитен», – советует она, – я слышала, они из нашего агентства будут брать девочек для модной съемки.

«Она не злая, просто дурочка, – думает Маша, – с ее характером и нервами в модельном бизнесе делать нечего».

Афера с бандитским джипом обошлась ей совсем недорого. Обворожительная улыбка и задушевный разговор с одним политическим хмырем, который давно положил на нее глаз, плюс быстрый минет в его автомобиле. Хмырь легко согласился помочь ей устранить «подлую конкурентку». Да и дело даже не попахивало криминалом – подумаешь, насильно напоить водкой красавицу…

Наташа и Маша расплачиваются, целуют друг друга в щеку, прощаются.

– Ну что, когда увидимся? – спрашивает Маша. – Правда, у меня начинается горячая пора, сплошные съемки. Так трудно выкроить время…

– А я, может быть, уеду на Мальдивы с Соболевым. Он собирается вложить средства в строительство отеля.

– Ну давай тогда созвонимся, как обычно, через две недели, – с улыбкой предлагает Маша.

И Наташа эхом повторяет:

– Через две…

У моего приятеля Саши белый «хаммер», полноватые руки в веснушках и незаживающий гастрит на нервной почве. Саша чем-то напоминает бледнокожую блондинистую версию Боба Марли: почти неправдоподобное обилие русых кудрей, мясистые, всегда готовые к улыбке губы, вечный загар. Саша играет на бирже, обедает в «Пушкине», слушает этноджаз и спит исключительно с девчонками из модельных агентств.

Одной пятничной ночью Сашин, размытый «Дом Периньоном» взгляд выхватил из толпы танцующих мою стовосьмидесятисантиметровую персону. В полумраке ночного клуба да еще и в пьяноватом расфокусе я, облагороженная дорогими джинсами, вполне могу сойти и за модель (даром что справила тридцатник позапрошлой весной). Несколькими часами позже он, конечно, сообразил, что перед ним отнюдь не представительница первого эшелона агентства Point, и неуклюже дал задний ход. Но было уже поздно – между нами успел прорасти невидимый веревочный мостик начинающейся дружбы.

С тех пор мы время от времени вместе обедаем. «Когда-нибудь ты напишешь обо мне книгу», – смеется Саша, подкладывая в мою тарелку тушеных перепелиных тушек.

Может быть, и напишу – ведь за короткий промежуток времени, именуемый ланчем, Саша успевает вывалить на мою голову ушат невероятнейших историй.

Почти все они так или иначе связаны с моделями.

– Я охотник, – блестя глазами, говорит Саша, и воспоминания будят в нем первобытный волчий аппетит.

– Это так цинично, – я качаю головой, – ты спишь только с моделями, значит, видишь в женщине аксессуар, а не человека.

– Предпочитаю не задумываться о морали, – подмигивает Саша, – человек моего положения может позволить себе делать, что хочется.

– Скажи, а как ты отличаешь модель от немодели? Вот скажем, если девушка обладает классическими модельными параметрами, но при этом работает учительницей, она тебя заинтересует?

– Смешная ты, Сашка. Это же игра. Да меня во всех модельных агентствах Москвы как родного принимают. Иногда я и сам устраиваю кастинги. Плачу агентству, чтобы отсмотреть новых девочек, собрать телефончики приглянувшихся…

– Как это гадко!

– И потом, найти в Москве модель – проще пареной репы. Каждый вечер куча мероприятий проходит. Показы мод, презентации, тусовки. И везде модели. Между прочим, многие из них сами меня ищут. Или ребят таких, как я.

– Хочешь сказать, что вас много?

– Не волнуйся, закрытого клуба моделе-почитателей у нас нет, – рассмеялся Саша, – а что, я тебе разве никогда не рассказывал о Ромке?

– О ком?

– Значит, не рассказывал. Ромка, товарищ мой. Тоже моделей любит. У нас с ним такое однажды произошло…

Я заинтересованно подалась вперед. Может быть, мне и не близка Сашина жизненная позиция, но в умении завоевать внимание слушателя ему не откажешь.

– Слушай, только постарайся громко не смеяться…

То ли лучшими друзьями они были, то ли болезненно привязанными друг к другу соперниками. Саша знал Романа еще в те годы, когда тот от безнадеги торговал на вещевом рынке поддельными кедами Adidas, а на вырученные гроши кутил с шоссейными проститутками. Тогда Роман был худ, бородат и нервно-порывист, а сейчас у него трехэтажный коттедж в Барвихе, а в располневшее лицо навеки впечатано выражение усталой брезгливости. Оба они – удачливые московские бизнесмены Роман и Александр – в свое время вылупились из драконьих яиц смутной перестройки. Но вовсе не бизнес стал их роковым объединяющим обстоятельством, а общее хобби, весьма экстравагантное.

И Роман, и Саша волочились только за моделями, въедливо коллекционируя чужую признанную красоту. Они и познакомились когда-то на конкурсе красоты – оба были спонсорами, членами жюри и претендентами на левую половинку постели коронованной победительницы.